«В лесу родилась ёлочка, в лесу она…» – зычно разносилось по лесу.
На припеве песенка оборвалась, белобородый певец в кафтане и с посохом остановился и удивленно развел рукавицами:
– О, привет!..
Уже давным-давно Морозко не надеялся повстречать в лесу кроткую хрупкую девушку с глазами оленя и голоском хрустального ручейка. И вот, кажется, славная зимняя сказка обрела шанс вновь повториться, но…
– Хай, Санта! – развязно приветствовала старика юная незнакомка.
Морозко от досады крякнул, почесал под колпаком, но смолчал. Чертов Санта Клаус щемил конкретно, – как тугая резинка яйцо, выпавшее из трусов.
– Ты кто? – весьма холодно спросил Морозко глупую девчонку.
– Настенька я.
Ахти! Настенька! У старика под кафтаном, в области сердца, жидким азотом вскипела надежда.
– Откуда же ты, красна девица? – уже с интересом и куда ласковей вопрошал бородач.
– Я из деревни «Береста Вилледж», дедушка. – поведала девица.
– Отвечай, как очутилась в моих владениях? А сам я есть Морозко. Слыхала ли? – приосанился расфуфыренный старикан.
– Замороженные полуфабрикаты для лесных сирот и гастеров? Слыхала. Меня мачеха выгнала из нашего эко коттеджа в лес, чтоб волки схавали, дедушка.
– А-а… – уже весьма благосклонно промычал старик. Еще не все казалось потерянным.
– А за что подставили тебя, сиротинку?
– Как тебе сказать, борода. М-м-м… – тянула изгнанница «м» вверх, а застежку молнии комбеза вниз. На открывшейся груди, выпуклой как симпатичные снежки, отсутствовал какой-никакой лифчик.
– М-м… – мычала глуповатая Настенька.
– Да от зависти же! Мачехина дочь Марфушка страшна, а ты эвон красна. – раздраженно воскликнул Морозко, невольно втыкая диоптриями в «снежки».
Напомнив подоплеку сказки, он заломил колпак на взмокший затылок – тут что-то становилось душновато...
Настенька криво ухмыльнулась: – Нет, дед. Выгнала от греха. У мачехи трахарь завидный, при должности и бабках, на гумне меня бацал…
Сказка шла прахом. В лес зарулила какая-то сказочная блядь, а не Настенька.
Для очистки совести Морозко спросил: – А тепло ли тебе? Тепло ли, красная?
Сказать «девица» не поворачивался язык.
– Тепло, дед.
Морозко нехотя обогнул ёлку:
– А теперь, тепло?
Это были его последние слова согласно сюжету детской славной сказки…

– Жарко! – Настька расстегнула комбез полностью, освободила ноги из штанин. Отсутствие на ней трусиков вызвало в любимце детишек и мультипликаторов устрашающую вибрацию. Так ебашило первые ФАУ-2 на старте и эсэсовцы дружно съебывали, но не Настька...
– Чё встал?– подмигнула она старику. – Валяй, остуди меня своим похусом, или трахусом. Как там эту твою палку?..
Веером полетели рукавицы, колпак, валенки…

– Фу-ух!.. Все, скорей в дом, там прохлада. Нет, довольно!.. Довольно с меня новогодних ролевых игр под июльскими ёлкам. Тебе семьдесят, я давно не Настенька. Уволь, Иван Петрович! Все-е! Все! Ну какой ты нахуй заслуженный собиратель сказок и преданий! Ты их половой реконструктор! Я устала от этих грязных интерпретаций… Все!

А. Болдырев