Жил на свете продюсер по фамилии Карабасов.
Продюсировал пидарасов и не-пидарасов.
Пил, курил, нюхал, хватил лишнего –
Свезли его в дурку, поехала крыша.
Сразу новость из инсайда вброшена в массы:
«В больницу попал продюсер Карабасов».
Вот в палате у продюсера его пиар-менеджер,
Выбрит, подтянут, как актер Том Берринджер,
Предлагает раскачать новостишку,
Да так, чтоб ещё бабла не сберкнижку.
А то как-то обыденно, тенденциозно всё –
Эка новость, старый мудак передознулся.
Дескать, скажем всем, что найден виновник –
Продюсера Карабасова отравил садовник!
Потом подумали - набегут папарацци,
А садовник окажется модной ориентации.
Что тут начнется – срань господня,
По судам затаскают, растрясут исподнее.
Скажем лучше, что это была домработница,
Как позже выяснилось, клофелинщица и эскортница.
Да не спеть бы за упокой, начав за здравие:
Кругом феминизм, гендерное равноправие.
Как бы самим не попасть на кукан -
Пролетишь над Парижем, как Стросс-мать его-Кан.
В итоге придумали такую историю:
Продюсер обследовал придомовую территорию,
Уснул на лужайке, раззявил рот,
И в рот продюсеру насрал крот,
От чего тому моментально схеровело
И подорвало ментальное здоровье.
Уж коли у современной журналистики
В фаворе пидары и феминистки,
Всё, что не смог пронести мимо рта –
Вали на крота.
Крот не в тренде, крота можно хаять.
Двадцать пять лямов подняли на хайпе.
А тем, кто все это смотрел и слушал,
Не иначе, крот насрал в глаза и в уши.