Как писал незабвенный Венечка: « он был сослан в Тулу за гомосексуализм». В жизни Федора вообще было много по Ерофееву. К примеру его отношения с гражданской женой Анжелой- между ними зияла «метафизическая бездна». Если Федор представлял себе весь окружающий мир как одно целое и себя, не менее чем пупом этого самого мира. То Анжела была в корне не согласна с этим суждением. Её блондинистая голова, в процессе подергивания мозгами делала выводы о Вселенной как о сборище козлов и пьяниц, где только женщина имеет право. А на что женщина имеет право- Анжела не уточняла, потому как на это ей уже подергиваний не хватало, начинались конвульсии.

Но вернемся к ссылке. А именно - За что и Почему. Где причина, а где следствие? В то время Фёдор работал в туберкулезном диспансере, про который любил говорить как о едином живом организме, например, туберкулезный диспансер попёрдывает, добавляя после небольшой паузы либо грациозно, либо удручающе. В сим заведении Фёдор служил сторожем. Тащил живым и мертвым всё то, что можно было тащить из диспансера. Но слыл на хорошем счету, так как меру знал, кроме меры в питье. Откуда же взялись слухи о его гомосексуальности, о том Фёдор так и не смог выведать. Ноги росли из очень глубокого места. Но уверен был, что точно причастна к этому завскладом Санта Мария Новель. Стерва из стерв. Выглядела как мать-Родина, но была лишена своих материнских прав за крутой нрав и пристрастие к зеленому змию. Потом правда одумалась, пить бросила, от чего нрав её стал еще более крутым, этакий выебончик с надрывом. Её бесили люди своим бессилием. Она не знала, что такое «не могу», «не получается», а уж от «не хочу» и «не буду»  приходила в бешенство и крушила всех и вся. 

Баба должна быть безгневною. Кто это сказал? А, ты Фёдор тут уши греешь. А уши то у тебя давно в трубочку. Это все знают. Анжелка то твоя- дура набитая каждому рассказать готова как ты их в молодости отморозил, теперь так и ходишь как идиёт. И привычки у тебя недомократические совсем- мыть руки перед едой. Никто не моет, и все живы и здоровы, хоть и мрут как мухи, диспансер всё-таки, а не пионерский лагерь. 

Так и не понял с полной уверенностью- то ли все живы и здоровы. то ли мрут. Стоял перед Санта Марией как вольный каменщик на богостроительстве. Стоял и ждал дальнейших её приказаний, пока слюни летели с полных потрескавшихся женских губищ. Наверное, это её и обозлило в тот день пуще обычного. В конце своей трактовки окружающей действительности она ни с того ни с сего обозвала меня гомосексуалистом и принялась хохотать. Тычет в меня пальцем и хохочет. Прощай, говорит, Фёдор, веревку и мыло найдешь сам. Окружение диспансера косилось недоверчиво, то на неё, то на меня. С Родиной-матерью лучше не связываться, вечный огонь обеспечен. Тут и ад раем покажется. Так меня ни за что ни про что сделали изгоем. Работать в данном заведении я больше не мог. Мужики со мной перестали здороваться, а значит и наливать. А без подогрева моей души прекрасные надрывы резко пошатнулись. Пошел я к глав.врачу Ивану Тимофеевичу. Выложил ему все свои раскосые мысли и даже слезу !

 пустил в надежде на скорейшее понимание и возможный спирт (!). А Иван Тимофеевич в присущей всем врачам циничной манере протороторил что-то о новом пациенте:четверых убил, шестерых изнасиловал, короче вел себя непринужденно. Теперь у нас, в полном шике. Как же его из тюрьмы выпустили? А никак, он там и не был, это всё солнечное сплетение обстоятельств. Временное помутнение. Ну и туберкулез. А что же он, не человек что ли?! Вот вы мне сейчас свои истины выложили, совсем без пролития желчи, хороший вы человек. Но с ушами вам надо что-то делать. С такими ушами вы похожи на тунеядца. Поезжайте как в Тулу. Переводом. Там тоже диспансер имеется и скажу я вам ничуть не хуже. Тоже люди. И там тоже сторож ой как необходим, жизненно необходим. А спирта нет. Давно нет. А вы поезжайте. Про слова обидные не думайте, забудьте, иначе заработаете прогрессирующий сатанизм, как у Новель. 

Так я и оказался в Туле. А Анжелку с собой не взял. обиделся на неё очень зато что про уши мои всем рассказывает. Про неё потом много разного слышал, особенно часто, что впала она в несовершенство. А я, стало быть, выпал.