Меня вывезли спящим.
Сквозь беспокойный сон я слышал какие-то подозрительные слова.
Среди прочего, прозвучало:
«Море, тепло, купаться, ты много работаешь, отдохнуть».
Также, звучали слогоногемы:
«Полуласка и масты».

Помню нарядный магазин, где платил в евро, а сдачу получил в рублях.
Понимаю, что где-то в чемодане скучает двенадцатилетний шотландский островной.
...
Когда-то наши путешествия носили концептуальный характер, обсуждались на семейных советах, тщательно планировались, учитывались многие факторы, мнения и пожелания. Прорабатывалась логистика и экономическая целесообразность.
Теперь всё иначе.

Семья взяла на себя ответственность за мой отдых и приняла роковые решения самостоятельно.

Много лет назад, записывая кровью брачные обязательства в домовую книгу, я дрожащей рукой нацарапал: «только не в Турцию».
Прошли годы, десятилетия и руководство нашей ячейки общества перешли в Ирины цепкие лапы. Она уничтожила скрижали, узурпировала власть и поработила меня, полностью завладев разумом и телом.
Дошло до того, что, максимально используя мой могучий генофонд, она неоднократно и успешно репродуцировала.
Иногда после исправительных работ я вижу нескольких маленьких существ с воплями и визгом проносящихся по дому. В эти редкие моменты испытываю неконтролируемые приступы сентиментальности и слезоточу.

Однажды, сомнамбулически бродя по извилистым коридорам нашего дома, я случайно попал в её покои.
Огромная тряпичная кукла, набитая опилками, кособоко сидела в кресле и смотрела на меня грустными красноватыми глазами.
Кукла была отвратительна и исполнена в виде лысого седобородого толстяка с дурацким хвостиком на затылке. В жизненно важные органы были воткнуты длинные ржавые вязальные спицы.
Я дотронулся до одной, и острая боль в левом яичке заставила меня согнуться…
С тех пор я предпочитаю не заходить на женскую половину и делаю вид, что не знаю, как устроен наш незамысловатый быт.
..
Когда меня выкатили на пляж, я немного успокоился.
Красный флаг и звезда были привычны глазу и навевали ностальгические мысли.
Наверное, Дедушка Зю всё-таки пришёл к власти. Здравствуй старый-добрый Союз, где я был молод и кудряв.

Но море синее, а не чёрное. И у звезды всего пять лучей, а не как я люблю.
Я присмотрелся и увидел рядом со звездой серп.
Стоп. А где молот?

Я нажал на глазное яблоко. Линия горизонта приблизилась.
Нажал ещё раз. Поправил резкость.
Стали видны очертания древнего города. Я посмотрел левее и увидел женскую фигуру.
Девушка отчаянно размахивала сине-белой тряпкой. Сложно было не узнать любимую тётю. Днём и ночью она дежурит на далёком берегу исторической родины, в надежде, что племянничек найдёт время и навестит.
Не в этот раз, Аня. Не в этот.
Я не смогу доплыть. Жабры уже не те.
…..
На следующий день Ира отвела меня к бару. Чуть ослабила ошейник и привязал поводок к апельсиновому дереву.
Она долго спорила с трактирщиком, обещая навести порчу на весь их поганый род, если он будет упрямиться.
В итоге мне принесли алюминиевую миску с «редвайнвизайс».

Ира взяла детей подмышку и изрыгая пламя улетела на море.

Я понюхал пойло и опустил морду в миску.
Борода мгновенно намокла. Сделал пару глотков и свернулся калачиком на прохладном каменном полу.
..
Проснулся я от громкого немецкоязычного кудахтанья.
Две пожилые горгульи были пригвождены к полу. У одной, был вырван с мясом яйцеклад, у другой разорваны дряблые молочные железы.
Над ними победоносно возвышалась Ира.
Её чешуйки переливались на солнце, на копытцах был праздничный педикюр. Я в очередной раз подумал, какая же она у меня красивая…

Позже, Ира мне объяснила, что похотливые самки хотели взять меня на передержку, баловались с хвостиком и вели себя неприлично.
В очередной раз Ира спасла меня от бесчестия.
Тыж моя курочка..
..
Две недели в османском плену пролетели незаметно.
Я привык к палящему солнцу днём и полумесяцу ночью.
Когда становилось совсем страшно, Ира использовала полуласку. И масты.

Сложно сказать, загорел ли я.
С тех пор, как Ира перестала отражаться в зеркалах, смотреть на себя мне разрешено только в разбитую камеру старинного телефона.
Но когда все засыпают, я тихонько выхожу из клетки, и в ванной комнате не включая свет приспускаю трусики.

Белая полоска отчётливо видна в темноте.