Сегодня он проснулся раньше обычного. Снилась опять всякая ерунда: мыло, верёвка, какой-то уродливый сук, растущий из старого дуба, в своём корявом намёке напоминавший грозящий кому-то палец. На пальце сидел ворон и каркал, ужасно картавя. Свесив ноги с кровати, он подумал было надеть тапки, но звать прислугу не захотел, и попытавшись сглотнуть пересохшим горлом слюну, минуя туалет, направился сразу в часовню. Зная, что никто его не видит, всё равно воровато оглянулся по сторонам, и, минуя многочисленные иконы в золочённых ризах, покряхтывая, опустился сначала на больное левое, а затем со стоном, помогая себе руками, и правое колено. У Бога просить ничего не хотелось, поэтому просто полюбовался собой на фреске. Хотел было помолиться, но в голове назойливо кружились только звуки, складываясь в непрерывное «бе-бе-бе». Захотелось крикнуть – «Да оставь ты меня уже в покое грузин чёртов!», но неприятные звуки сменились бурлением в низу живота и, в предчувствии надвигающейся беды, он всё-таки засеменил босыми ногами к туалету.

    Холодная вода из крана пахла хлоркой, стало полегче, но воспоминания о сегодняшнем сне не давали покоя. Он вплотную придвинулся к большому настенному зеркалу - «Почти как на фреске!» подумал, но зеркало вдруг моргнуло красными, опухшими глазками и криво усмехнулось, обдав не то перегаром, не то свежим запахом виски. «Да вот уж хрен тебе!» - разозлившись не на шутку, пыхтя и изгибаясь всем телом, он снял-таки с себя ночную рубаху, обмотал её вокруг пухлых бёдер, и, подняв руки, как на плакате юного Арнольда Шварцнеггера, победно взглянул на зеркало. С Арни совпали только маленькие пухленькие кулачки. Всё остальное выглядело дрябловато, и вяло подрагивавший помпончик на ночной шапочке, окончательно вывел его из себя. Только на запотевшей баночке австрийского пива, лежащей в мини-баре, рядом с унитазом, проступил отчётливый смайлик.

    «А этот то и с журавлями на дельтаплане, и на истребителе, и на батискафе амфоры ищет!» В его голове возникло изображение мужчины с голым торсом верхом на медведе в веере водных брызг. «Тьфу срамота какая! Ладно если бы сзади его обнимал полуголый, лоснящийся от пота афроамериканец!» Но как он не воображал загорелого Барака, или рыжего лохматого Трампа, пристроившихся на медведя сзади Володи - не смог вернуть себя в бодрое чувство и хорошее настроение.

    Вторая банка пива улыбнулась из бара более нагло. Боль в левом колене притупилась, походка стала более уверенной, но ночная рубашка, медленно сползая с бёдер, не давала ему сосредоточиться. Только после третей баночки, смотревшей на него как на своего побратима, мысли в голове приобрели ясный и чёткий рисунок. Ворон из ночного кошмара, хоть и картавил, но как-то по родному. «Пятница вчера вроде была… Спикер с Гроней и Слюнявым про Винницу чё-то спорили на ящик. Дебила хрен поймёшь, но пастор вроде картавил кто быстрей – того и ящик!»

  «Кто быстрей – того и ящик?» Окончательно сбросив ночную рубаху, Петя быстро засеменил к выходу бормоча про себя – «Самолёт!!! Истребитель!!! В Винницу!!!»

  Он искренне благодарил Бога за вещий сон, неоправданно испугавший его сначала.