«Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальных…»
А.С.Пушкин

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Андрей БУРОВ, инженер комбината азотно-туковых удобрений
Валерий КИРЕЕВ, старший инженер, начальник Бурова
Матвей ПЕРФИЛЬЕВ, стрелок военизированной охраны

Комбинат азотно-туковых удобрений. Крытый прозрачный переход из инженерного корпуса в производственный. По переходу быстрым широким шагом идет КИРЕЕВ. Полы незастегнутого лабораторного халата развеваются подобно крыльям белой гигантской манты. За Киреевым, едва успевая, семенит толстяк БУРОВ.

КИРЕЕВ: Сколько можно тебе говорить, Андрей, производство туков – это не игрушки! Ты с ума сошел! Поставить на «паузу» устройство с незавершенным циклом и пойти пить кофе со Стригуновой! И что потом? Представить только – вы наедаетесь в лоскуты контрафактным коньяком и тащитесь сношаться к ней в подсобку! Андрей – ты животное.

БУРОВ (виновато): Валерий Сергеевич, ну пожалуйста! Виноват. Бес попутал. И не хотел я вовсе к Стригуновой идти – это целиком и полностью ее инициатива.

КИРЕЕВ: Бес! У тебя этот бес в штанах никогда покоя не знает, еще с института. Человек, да будет вам известно, милостивый государь, состоит не только из половых органов. Кастрировать тебя надо – вот что я тебе скажу.

БУРОВ: Кастрировать… эк, куда загнул! Хорошо тебе говорить, когда у тебя жена красавица и любовница такая, что Памелла Андерссон нервно курит. А я – человек холостой. На подножном корму. У меня половая жизнь беспорядочная. От случая к случаю, как говорится...
Инженеры подходят к вахте производственного корпуса, металлическому сварному скворечнику с хромированной «вертушкой» в проходе. В будке угощается чаем с бутербродами вахтер ПЕРФИЛЬЕВ.

ПЕРФИЛЬЕВ (прожевывая бутерброд, напевает): Мы – красные кавалеристы, и про нас…

КИРЕЕВ (показывает голубую с желтой полосой пластиковую карточку): В тройку. (кивая за спину на Бурова) Это со мной.

ПЕРФИЛЬЕВ (достает из нагрудного кармана футляр с круглыми проволочными очками, водружает их на нос, отчего становится похожим на портрет педагога Макаренко, внимательно глядит на пропуск): Не положено…былинники речистые ведут рассказ…

КИРЕЕВ (опешив): Что значит «не положено»? Я старший научный сотрудник Института туков, старший инженер Киреев.

ПЕРФИЛЬЕВ (невозмутимо): Вижу, что старшо́й, не положено.

КИРЕЕВ: Да как это, не положено? Ничего не понимаю.

ПЕРФИЛЬЕВ: Да так, и очень просто. У тебя желтая полоса, а надо какая? – надо красная. (наливает в кружку еще чаю)

БУРОВ: Действительно, Валера, со вчерашнего дня, забыл тебя предупредить, изменили режим – после шести вечера нужен спецпропуск.

КИРЕЕВ: Какая еще полоса?! Бред собачий. Пропустите немедленно! (толкает рукой вертушку, та не поддается)

ПЕРФИЛЬЕВ (не спеша, поднимается, ставит кружку на столик, левой рукой снимает очки, правой расстегивает кобуру висящего на поясе пистолета): Не шали!

КИРЕЕВ: Вы соображаете, что вы делаете? Не пропускаете на производство старшего инженера! На территории предприятия неостановленный агрегат! Неуправляемая реакция – вы представляете, что это такое?! Там может произойти всё, что угодно. Взрыв, в конце концов! Какова будет в этом случае доля вашей личной ответственности?

ПЕРФИЛЬЕВ (не снимая руки с оружия): Ответственности? А вот какая: Злобен-зибель-артишок! Пумпель-бумпель-нахуй-сток!

КИРЕЕВ (оторопев, обращается к Бурову): Что он несет? (Перфильеву) Вы с ума сошли! Какой еще, к чертовой матери, нахуйсток?!

ПЕРФИЛЬЕВ: А вот какой! (ловко, для своих лет, перепрыгивает через ограждение и сильно бьёт Киреева сапогом в пах) Яхха-а-а!

КИРЕЕВ (выпучив глаза, хватается обеими руками за промежность и, как подкошенный, падает на колени, затем валится на бок): О-о-о-о…

ПЕРФИЛЬЕВ (наклоняется к упавшему, с участием заглядывает в глаза): Что, старшо́й, больно? (удовлетворенный наблюдением) Конечно больно. Как же (указывая на сапог), кирза – не валенок! Тебе же русским языком сказали – у тебя желтая, а надо красная. А ты – шалишь. (легко толкнув блестящую карусель, проходит на вахту и утверждается на сиденье) Мы – красные кавалеристы, и про нас…

Занавес.