PaoloGilberto - Минус на минус, часть 1

Глава 1-2: http://udaff.com/read/creo/123869/
Глава 3-4: http://udaff.com/read/creo/123878/
Глава 5-6: http://udaff.com/read/creo/123896/
Глава 7-8: http://udaff.com/read/creo/123907/
Глава 9-10: http://udaff.com/read/creo/123913/
Глава 11-12: http://udaff.com/read/creo/123925/
Глава 13-14: http://udaff.com/read/creo/123935/
Глава 15-16: http://udaff.com/read/creo/123942/
Глава 17-18-19: http://udaff.com/read/creo/123951/

PaoloGilberto - Минус на минус, часть 2

Глава 1-2-3: http://udaff.com/read/creo/132692/
Глава 4-5-6: http://udaff.com/read/creo/132698/

7.

- Владыка Амвросий сейчас приедет, он храм освящает, - сухо ответил на скрип двери секретарь, важный пухлый парень, даже не оторвав взгляда от ноутбука в приёмной, - Вы по какому вопросу?
- Я Максим Палёнин… Иерей, - Максим кашлянул, - Мне назначено.
- Палёнин, - секретарь поднял глаза и вздрогнул, - Ничего себе, иерей! Теперь понятно, почему назначено. Не зря на Вас жалобы приходили, - злорадно добавил он.
- На меня? От кого?
- Не уполномочен докладывать! – секретарь неприязненно разглядывал Максима.
- Честно говоря, не очень было интересно, - Максим махнул рукой и пошёл к выходу, - Я его во дворе подожду.

Ждать пришлось недолго. Едва Максим присел на скамейку у пышного куста сирени, как бесшумно открылись автоматические ворота и на площадку перед главным корпусом архиерейского подворья вплыли две длинных чёрных «Ауди». Из них, негромко хлопая дверьми, начали важно выходить главные служители областной Епархии. Последним, опершись на поданную водителем руку, вышел сам Архиерей. Максим решил не затягивать и быстро подбежал к машине.
- Владыка! Благословите, я Максим Палёнин, Вы меня вызывали, но я сам собирался встретиться с Вами!
Архиерей, седой, степенный и очень худой старик, пошевелил совершенно белыми бровями, прищурившись, оглядел Максима и неожиданно улыбнулся.
- Да, отец Максим, я тебя вызывал!
- Мне подняться к Вам в кабинет?
- Хочешь – в кабинет, или лучше давай в машине поговорим. А то там отец Василий начнёт меня теребить, мол, звонили, писали, чего-то хотели, факс прислали. В машине поспокойнее. Андрей, погуляй пока, и минут через десять отгони машину в гараж, мы пока с отцом Максимом побеседуем, - дотронулся до руки водителя Амвросий.
Они сели на великолепные немецкие кожаные сиденья, водитель закрыл за архиереем дверь, Максим свою захлопнул сам. Стало абсолютно тихо, шумоизоляция не пропускала в салон ни единого звука.
- Владыка, я отрекаюсь от сана, - решительно выдохнул Максим, - Собственно, это, наверное, всё.
Амвросий покачал головой, грустно улыбнулся.
- Если для себя ты всё решил, что тогда здесь делаешь?
- Ну как… Официально хочу Вас уведомить. Чтобы Вы назначили нового иерея в Казацкую церковь.
- Это несложно. Сегодня же назначил бы. Но… – и старик замолчал, уставившись в подголовник водительского кресла.
Тишина становилась невыносимой. Максима прорвало:
- Владыка, Вам ведь уже столько лет, Вы сын священника и всю жизнь с церковью, а я… Я приблудный, что ли! Не моё это, тут же сплошные рамки: так не делай, делай вот так, сегодня пост, завтра всенощная, строжайшие календари. Народу в храмах всё меньше и меньше, не нужна им такая вера..
- А откуда ты знаешь, что им нужно? – перебил его Амвросий и внимательно посмотрел в глаза.
- Живой Христос им нужен. А не сытый священник, упакованный в пять каких-то золотых слоёв. Не нудные трёхчасовые службы на непонятном языке, а яркие, чистые слова. И вера нужна! И если я буду проповедовать, то только как человек, познавший Христа, чтобы никто в меня не тыкал пальцем и не говорил, что я за каждую свечку или требы деньги себе в карман кладу!
- И давно ты это понял?
- На днях. Как-то сразу понял всё.
Амвросий прикусил нижнюю губу.
- Это всё, что тебя смущает, отец Максим?
- Нет, не всё! Оглядитесь, Владыка! Даже не смотрите дальше этой машины. Сколько она стоит? Миллиона четыре, как минимум, да? – Максим начал размахивать руками, - Кресла кожаные, кондиционер, телевизор, спутниковый телефон! Зачем Вам всё это? Да ненавидят все церковь за эту показуху, я же вижу и чувствую! Разве Вы, мудрый и действительно уважаемый мной человек, этого не понимаете?
Амвросий грустно улыбнулся.
- Отец Максим, мне осталось недолго. И жить, и служить. И на моё место метят, к огромному моему сожалению, не такие, как ты, а другие, молодые, дерзкие священники, для которых церковь – многовековой успешный денежный проект. Они на всех уровнях есть. И их гораздо больше, чем таких, как я. Ты думаешь, я сам выбирал эту машину? Нет. Просто позвонили и сказали, что такой-то епархии необходимо приобрести для правящего архиерея автомобиль такой-то. Всё. А машину мне эту дали, как пиджак поносить, мол, пусть пока старик потаскает, всё равно до дыр не протрёт. Тут такие игры – ой, отец Максим, не буду говорить, а то ты подумаешь, что я жалуюсь.
- Простите меня, Владыка, но как-то на отговорки это похоже, - Максим помолчал пару секунд, -  У меня на приходе в прошлом году парень молодой умирал, с сердцем что-то. Мать его два месяца на коленях перед иконами в нашей церкви провела, но молитв иногда бывает недостаточно. Операция стоила то ли пять, то ли шесть миллионов. Конечно, мы никак не смогли собрать эти деньги. Отпевали его там же, в Казацкой. Двадцать два года пацану. Было. И что получается – его жизнь дешевле Вашей машины?
- Да, отец Максим… Моя машина за четыре миллиона, плюс твоя за миллион – уже, кстати, звонили по объявлению, спрашивали, как посмотреть – глядишь, и спасли бы парня, да?
- Откуда Вы знаете про мою машину? – Максим покраснел.
- Много вас таких в Епархии. Молодых, с хорошими машинами. Только вот никто, кроме тебя, от них не отказывался. Вообще, я давно за тобой смотрю. Я такой же был в твои годы. Точно такой же. Смысл искал, Христа искал. А не надо его искать. Ты же хорошо учился, должен знать, что священник и есть Христос. Вот и говори с паствой на их языке. Заходи в дома, неси Божье слово, объясняй по-русски. Но не отвергай службу и пойми, что всё это веками до тебя думалось, вычитывалось. Будь смиренным, как Христос учил, раз уж ты ищешь его, - архиерей вдруг улыбнулся и погладил Максима по голове: - И уж, конечно, не может Христос с такой причёской ходить.
Максим улыбнулся в ответ. Ему почему-то стало очень легко.
- Главное ведь, что внутри!
- Если бы, отец Максим! Если бы… Устроены мы так, что красивое видим сразу, и нам оно очень нравится. И проще смириться с внутренними недостатками красивого человека, чем полюбить уродливую оболочку чудесной души.
- И всё-таки я хочу отречься от сана.
- Уже не так уверенно, - улыбнулся ещё шире Амвросий, - Вот когда поймёшь, что Христа донёс хоть до одного человека, так приходи, обсудим твой вопрос. А пока ты священник. Тебя рукоположили. Всё. Назад нет никаких дорог.
- Как нет?
- А так. Вот родился ты мужчиной, например, а потом передумал, есть такая непристойность, и начал образ Божий убивать в себе. Но для Господа ты всё равно тот, кем он тебя создал… Отец Максим, - с нажимом добавил архиерей.
Максим задумался.
- Научись видеть Божью волю и следовать ей, так будет правильнее. Не взбрыкивай. И всё делай с холодным разумом и любовью в сердце. А в том, что ты сейчас творишь, нет любви. А где нет любви, там нет Бога. Там всё от лукавого. Вернись к жене.
- Откуда Вы знаете? – округлил глаза Максим.
- Есть у меня осведомители, на то я и архиерей! – тихо рассмеялся Амвросий.
- Я подумаю.
- Не думай, а делай так, как тебе велит старший. Не только по чину, но и по уму. Просто поверь мне.
- Это сложно, Вы же всего не знаете.
- Главное, что я знаю – что мы не одни. И ничего впустую не проходит, - архиерей взял Максима за руку, -  Я в твои годы книжку написал, про служение своё, как Христа искал. Всё расписал до слова, не стесняясь, потом перечитал и подумал: «Какая глупость, кому это нужно?». Издали её потом в нашей Епархии каким-то крошечным тиражом, я и думать забыл. А лет через двадцать, когда я уже архиереем стал, зашёл как-то ко мне в кабинет мужчина, солидный такой, молча подошёл к столу, я поднялся к нему навстречу, а он обнял  меня и как начал рыдать! «Я, говорит, книжку Вашу случайно прочёл, батюшка, три ночи не спал, а потом пришёл в церковь и покрестился. И детей всех своих покрестил, а как до этого жил – теперь и понять не могу. Спасибо, спасибо Вам». И стал я его духовником. Видишь, вот совсем случайно привёл человека к Христу. Теперь и умереть не страшно.
Максим зачарованно слушал.
- А тебе, отец Максим, я вот что скажу: от сана отречения тебе не будет, нового священника в Казацкой церкви тоже не будет, там уже есть настоятель. Иерей Палёнин. Подумай, пару недель посомневайся, а потом всё равно начни службы. Если тебе лично это не очень надо, подумай о других, народ-то к Богу тянется. И с женой помирись.
- Я там машину за воротами оставил, продать надо…- начал тихо Максим, но Амвросий его перебил:
- Вот в неё садись и поезжай. Если стесняешься, что транспорт у тебя дорогой – так не стесняйся, проездишь лет тридцать, все ещё на улице смеяться будут, мол, какая у батюшки нашего развалюха, - снова рассмеялся архиерей, а потом чуть нахмурился, сложил ладони Максима лодочкой, провёл по ним рукой и перекрестил его: - Божье тебе благословение, отец Максим. Звони, приезжай, всегда буду рад тебя видеть. И рад, что Христа ты нашёл в себе по-настоящему. Расскажешь, как было?
- Как-нибудь потом, - покачал головой Максим.

8.

Он уже готов был положить трубку, но Ира всё-таки ответила на звонок.
- Слушаю тебя.
- Ира, надо поговорить.
- Ты, кажется, всё уже сказал? Что не любишь меня, что не нужна тебе такая жена. Не прошло и двух дней, а ты одумался?
- Считай, так всё и было. И про первое, и про второе. Ты где сейчас? Мальчишки где?
- Мы у моих родителей. Мама с ними в бассейн поехала, а отец сейчас на работу в ночь уходит.
- Я приеду через полчаса, никуда не уходи, хорошо?
- Да, приезжай, - делано-безразлично, как показалось Максиму, ответила Ира

Она полсекунды всматривалась в его лицо, не впуская в квартиру, наконец, сделала шаг в сторону.
- Никак не могу привыкнуть к тебе такому. Проходи.
Максим решительно вошёл, быстро разулся. И крепко-крепко обнял жену. Но она не обняла его в ответ.
- Ира, прости меня, что тут ещё говорить?
- За что? За правду, которую ты мне сказал? Про нелюбовь, недоверие? За правду не прощают. Да и не обижаются на неё.
- У меня было очень тяжёлое и страшное… событие, да. Не могу до сих пор собраться с мыслями, мозги набекрень.
-  И поэтому ты решил отказаться от семьи, да?
- Говорю же тебе, запутался я, и один не выпутаюсь. С архиереем встречался сегодня, он меня отговорил служение бросать. Теперь и ты прости меня за те глупости, что я в машине наговорил. 
- Ты наговорил, и уехал, а я ночь не спала. А дети-то всё чувствуют, спрашивают: «Где папа?». Им ты тоже скажешь, что у тебя было «тяжёлое событие»? – Ира всхлипнула.
- Не плачь, не надо, вот, я здесь, прошу у тебя прощения, сегодня заберём мальчишек и поедем домой.
- А про любовь ты мне чего там наговорил?
- И за это прощения прошу. Ерунды наговорил. Влюблённости нет, это точно, но кому она нужна? А любовь… Любовь обязательно придёт.
С площадки долетел скрип дверей лифта.
- А вот и мама, - Ира мягко отстранилась и двинулась навстречу матери и двойняшкам: - Привет, привет, а смотрите, кто пришёл!
В прихожую влетели двое пацанов и, едва не сбив Иру с ног, бросились к Максиму. Он присел, на мгновение обнял их, потрепал по головам, поднялся и начал обуваться.
- Ты куда? – испуганно спросила Ира.
- К машине сгоняю. У меня там торт, чай будем пить! – улыбнулся Максим и, расцеловав обалдевшую от его нового вида тёщу, перепрыгивая через ступеньку, побежал вниз.

Со стороны казалось, что всё вернулось в привычное русло. Не прошло и месяца, как Максим снова начал служить в Казацкой церкви. Он как будто вернулся домой, но если раньше он чувствовал себя клерком, отбывающим рутинную обязанность, то теперь он знал, что в этом храме и на этом приходе есть один хозяин – иерей Максим Палёнин. Он сразу отменил ценник на требы, и если приезжала семья и спрашивала, сколько будет стоить окрестить ребёнка, Максим всегда отвечал, что не возьмёт ни рубля и окрестит во Славу Божию, а там как расщедрятся сами родители и крёстные. Как ни странно, это принесло свои плоды, в храм стали ездить люди и с других приходов, доходы резко возросли, а о самом Максиме пошла хорошая слава. Он никогда и никому не отказывал в совете, услуге или церковной помощи, готов был выслушать в любое время, а к каждой проповеди готовился серьёзно, подбирая нужные и понятные любому слова.

Прошло лето, первого сентября Максим и Ира отвели мальчишек в первый класс, а вечером, счастливо рассмеявшись, Ира сказала Максиму, чтобы он не расслаблялся - лет через семь вести в школу ещё одного ребёнка. Максим закрыл лицо руками: он стеснялся расплакаться. Но вдруг зазвонил телефон, Максим, не убирая одной руки, взял другой трубку.
- Алло!
- Батюшка Максим, здравствуйте. Мне бабШура номер Ваш дала.
- Здравствуйте. Простите, только вот я Вас не узнаю.
- Может, вспомните… Весной мы встречались, я Лена.
- Лена? Какая Лена?
- Ну как, батюшка? Елена Борисовна, Лёньки жена. Его у вас на улице Лёхой звали.
Максим замер.
- Алло, батюшка?
- Да-да, я слушаю! – у Максима вдруг задрожали руки, - С ним что-то случилось?
- Ну что Вы! – Елена Борисовна звонко рассмеялась, - У нас всё замечательно, хотели вот с Вами встретиться. Задумали мы с ним большое и серьёзное дело.
Максим вздохнул облегчённо.
- Хорошо, что всё хорошо! По телефону расскажете или встретимся с Вами? Буду рад видеть и Вас, Елена Борисовна, и Лёху. Э-э-э… То есть, Леонида.
- Зовите уж его Лёхой, по-старому, Вам-то привычнее! – радостно протянула Елена Борисовна, но посерьёзнела, - Мы, батюшка, венчаться с ним надумали, а Лёня хочет, чтобы только Вы венчали, и никто другой!
- Ох, как здорово! – Максим улыбнулся, - Конечно, давно пора! Приезжайте завтра, часам к одиннадцати, поговорим, чаю попьём, детали обсудим! Очень буду вас ждать, на остановку подойду, встречу!
- Да ладно Вам, батюшка, не беспокойтесь! Приедем, когда Вам удобно будет!
- Вполне себе удобно! В одиннадцать встречаю вас.
- До завтра, очень рада была Вас слышать!
- И я! Лёхе привет! – Максим положил трубку.
Ира взяла его за руку.
- Кто это? Что ты такой радостный?
- А вот с ними-то как раз я и пережил самое страшное. И оно же оказалось потом самым правильным и счастливым. Встретим их завтра? Пирог испечёшь?
- Ага. С яблоками!
- Вот и хорошо. Зови мальчишек с улицы, поужинаем, и спать.

9.

Максим волновался по-настоящему, сам не зная почему. Ходил взад-вперёд по пустой остановке, вглядываясь в подъезжавшие троллейбусы и пытаясь угадать, в каком из них приедут Лёха и Елена Борисовна.
Наконец, из старого, но аккуратно выкрашенного в сине-белый цвет троллейбуса легко вышла Елена Борисовна. Одна. Максим сначала её не узнал – так она помолодела и вся буквально светилась, от той Елены Борисовны, которую он встретил почти полгода назад, не осталось ничего. Она бросилась к нему, обняла, как тогда, прощаясь у подъезда. Но шептала теперь радостно: «Здравствуйте, батюшка. Спасли-таки Вы Лёньку, спасибо!». Максим тоже обнял её совершенно искренне, потом взял за руки.
- Здравствуйте, здравствуйте, Елена Борисовна! Вы удивительно похорошели, просто поразительно! А где же Лёха?
- Ох, да выскочили из дому, а денег взяли с собой всего ничего. Я вот приехала, чтобы Вы тут один не стояли, а он за две остановки вышел, с карточки денег снять, банкомат в торговом центре вроде ж был.
- Зачем вам деньги? – улыбнулся Максим, - Я вас сам обратно и домой отвезу, и обед у нас уже готов, матушка ждёт!
- Ну как же, - Елена Борисовна смутилась, - За венчание заплатить, или что там ещё надо?
- Я не беру деньги. Всё сделаю во Славу Божию. А вы с Лёхой, если захотите, оставите, сколько сможете в ящике на входе, вот и все расчёты.
- Ну, всё равно, он уже скоро приедет. А что же, батюшка, детишки у вас есть?
- Есть. Двое мальчишек. Из школы должны сейчас вернуться.
- Неудобно-то как с пустыми руками, - мягко улыбнулась Елена Борисовна, - Я ж в отпуске сейчас, конфет дома нет.
Максим засмеялся.
- Мелочи какие! Мне за радость просто с вами увидеться.
- Неудобно, - повторила Елена Борисовна, огляделась, - Ой, батюшка, а мальчишки Ваши мороженое любят? – она показала рукой на белый киоск через дорогу.
- А кто его не любит? – пожал плечами, улыбаясь, Максим.
- Вот и ладно, побегу, парочку куплю! – она открыла кошелёк, позвенела мелочью, - Как раз хватает!
- Да ладно Вам, Елена Борисовна! – Максим попытался поймать её за рукав, но она уже выскочила на пешеходный переход, перебежала половину дороги. И вдруг из веток раскидистого каштана над киоском с мороженым одним упругим движением выпорхнула  огромная чёрная ворона и бросилась на Елену Борисовну. Вцепившись когтями ей в лицо, ворона начала бить по ушам крыльями, спутывая волосы и громко, почти по-человечески крича. Ослеплённая и оглушённая, Елена Борисовна, размахивая руками, быстро сделала три больших шага назад. Водитель  катившей по пустой дороге маршрутки даже не дёрнул рулём – не успел. Глухо хрустнуло, разбежавшись трещинами, стекло, как большая жестяная банка смялся капот, приняв вес человеческого тела, и Елена Борисовна, словно мягкая лёгкая кукла, невероятно изогнувшись, перевернулась в воздухе два раза и с омерзительным стуком ударилась об асфальт. Мгновение спустя в нескольких метрах от тела упала с крепкой застёжкой. Взвизгнули тормоза, через окно послышался приглушённый мат кого-то из упавших пассажиров. Оставив дверь распахнутой, выбежал водитель, бросился к Елене Борисовне. Максим не пошевелился. Он старался разглядеть, куда улетела после удара ворона, но ничего не видел.
- Эй! Ты! Священник! Иди сюда!
Максим вздрогнул, покрутил головой.
- Быстрее, быстрее! Помоги! – водитель маршрутки осторожно ходил вокруг тела, боясь прикоснуться. Максим, чувствуя, как дрожат колени, медленно подошёл.
- Жива она, а? Погляди, прошу, я так боюсь покойников! Нахрена она под колёса кинулась? Шла, шла и вдруг – прыг назад!
- Там птица была, видел? – сдавленно прошептал Максим.
- Какая птица, ты пьяный? – водитель продолжал кружить около неподвижного тела. Неожиданно Елена Борисовна дёрнула рукой.
- Живая! Живая она! Звони ментам, в скорую звони! А вы что встали? – водитель повернулся к немногочисленным пассажирам, столпившимся у двери, - Несите аптечку, у меня под сиденьем лежит!
Пассажиры не шелохнулись. Лишь один перестал снимать на мобильник.
- Ворона её… толкнула, - повторил Максим.
- Ты сдурел? Она сама кинулась! У меня регистратор стоит, пойдём, покажу!
Максим кивнул. Водитель запрыгнул в салон, снял с крепления видеорегистратор. Тыча толстым пальцем в крохотные кнопки, перемотал запись.
- Во, гляди! – он сунул пластиковую коробочку Максиму в руки. На экранчике бежали штрихи разметки,  мелькали деревья по краю дороги. Вдалеке показался стремительно приближающийся знак пешеходного перехода. И Елена Борисовна, торопливо перебегающая дорогу. Перед самой маршруткой она вдруг замахала в воздухе руками и бросилась спиной на капот.
На видео вороны не было.
Максим сжал регистратор и крепко зажмурился.
- Ну что, видел? – водитель трясущимися руками пытался закурить.
- Да, - Максим повернулся на шум двигателя. Со встречки, маякнув мигалкой, развернулась полицейская машина. Из неё вышли два невзрачно одинаковых полицейских, не спеша подошли к телу.
- Всё? – вместо приветствия спросил один из них.
Максим ожидал что угодно, но только не такое равнодушие.
- Нет! – он словно очнулся, - Не всё, она жива ещё, шевелилась!
- Это вряд ли, - покачал головой второй полицейский, - Её обувь валяется? Если разулась, то без шансов. «Скорую» вызвали?
- Звонили пассажиры, ага, - водитель маршрутки сунул одному из полицейских в руки видеорегистратор, - Она пьяная, что ли, сама кинулась. Священник, вон, говорит, что птица её какая-то толкнула, но что ж это за птица, что человека сдвинет? Гусь? Гуся я б заметил. На регистраторе всё записано.
Полицейский тем временем достал из багажника машины большой чёрный полиэтиленовый мешок, развернул его и, не расстёгивая молнию, накрыл им тело Елены Борисовны.
- Но она же жива! – снова попытался возмутиться Максим.
- Вы медик? – строго спросил полицейский.
- Нет. Просто вижу.
- Да ты и птицу видел, - встрял в разговор водитель маршрутки, но Максим не обратил на него внимания.
- «Скорая» сейчас подъедет и разберётся, - сухо бросил полицейский и полез через открытое окно в бардачок за планшетом. Потом внимательно осмотрел Максима, криво улыбнулся.
- Ну о какой жизни можно говорить, если Вы оказались здесь быстрее «Скорой помощи»?
- Это моя знакомая, я встречал её на остановке.
- Знакомая? Отлично. Фамилия женщины? – полицейский приподнял над планшетом ручку.
- Э-м-м.. Я не знаю. Елена Борисовна зовут. Сейчас муж её подъедет! – вдруг вспомнил Максим.
- Уже лучше. Ладно, не мешайте. А вот и наши доблестные врачи.
Бело-красная «ГАЗель» с конопушками ржавчины встала рядом с полицейской машиной. Сдвинув широкую дверь, из салона резво выпрыгнул совсем молодой парень-фельдшер, подхватив с нижней ступеньки прямоугольный серый ящик с красным крестом на боку, следом с пассажирского кресла вышла немолодая рыхлая женщина в мятом белом халате.
Фельдшер подбежал к телу, сдёрнул мешок в сторону, приложил пальцы к сонной артерии. Быстро доложил подошедшей врачихе:
- Есть пульс! Открытая черепно-мозговая, открытый перелом голени. Это так, навскидку!
- Молодец, Серёжа, врачом будешь хорошим! – похвалила его врачиха и крикнула в сторону «Скорой»: - Валер, иди сюда, грузить будем!
Водитель с фельдшером аккуратно, но быстро положили Елену Борисовну на носилки «Скорой», задвинули в салон.
- Так, едем,  - скомандовала врачиха, устраиваясь во вращающемся потёртом кресле у широкой раздвижной двери.
- Родственники есть? – фельдшер обвёл глазами людей.
- Есть. Я поеду, - Максим, не дожидаясь разрешения, втиснулся в «ГАЗель» и устроился на узкой лавке вдоль стенки.
Полицейский захлопнул за ними левую дверцу, взялся за правую и, внимательно глядя на Максима, протянул ему уже свёрнутый чёрный мешок  с незаметными маслянистыми пятнами крови.
- А всё-таки возьмите, пригодится.