Начало:
http://udaff.com/read/creo/132511/
http://udaff.com/read/creo/132571/
http://udaff.com/read/creo/132609/

- Вадим, что с тобой?
Хватает меня ладошкой за лоб. Лоб холодный, как у чекиста. Попахивает скандалом. Я не Вадим.
Понимаю, что всё хорошее заканчивается, когда она с треском срывает с меня маску.
- Опять ты? Как?.. Какого хуя? Сука, ты меня чуть наизнанку не вывернул своим членом, понимаешь? Я тебе сейчас бокал этот в глотку затолкаю, чтобы ощутил! Сначала я чуть не проблевалась от твоих ласк, а потом я кричала от боли и не могла вырваться из твоих лапищ. А
ты небось думал, я тебе подыгрывала, что мне приятненько?
И в нос мне кулачком.
- Я же говорил, увидимся ещё.
С папиной стороны хохот: "Милые бранятся..."
Хорошо, что ещё играет медленный танец и царит мрак, разбавленный свечами.
Поплавок ушёл под воду, время подсекать.
Я хватаю главный приз за талию, перекидываю все её сорок килограммов (плюс бокал шампанского) через плечо и бегу вниз, к выходу. Юля пищит, как тогда в кровати. Крылья цепляются за спинку стула и отлетают вместе с куском платья, оголив её милую жопку. Машинально вытираю лицо рукавом пиджака, не до хороших манер сейчас. На рукаве кровь. "Что блядь, до кровавого пота допрыгался?"
Так, они ещё там? Выпил четыре коктейля, а голосов в башке как у Билли Миллигана. Ну, сейчас на улице -5, мигом протрезвею. Юля хочет обратно к папочке и всё время вырывается.
- Малыш, ты моя жизнь (без неё точно грохнут. Не папка, так Милодраг порчу пиджака не простит). И сегодня мы будем вместе до конца.
- Пусти, сучара, я тебя ненавижу!
И ногой влево - брык.

Вы в детстве шторы поджигали? Я тоже хотел, да всё никак. То шторы спрячут, то спички - так детство и кончилось. А Юле этой ночью всё можно! Вот она канделябр и опрокинула, как вискарь - не глядя. Занавески в чьей-то кабинке полыхнули сразу, в соседних - через пять секунд. Дым, крики, сигналка пожарная включилась. Ну, думаю, сейчас как в кино сверху жижечка польётся. Ни хера. Я остановился, туплю, уши навострил, слушаю, погнались ли.
- Что ты сделал, дебил? Мы сгорим сейчас, беги в кухню, там свой выход.
Ну хоть брыкаться перестала. На кухне пусто, только догорает что-то на сковородках. По Юлиным командам на воздух выскакиваем.
На центральном входе давка, охране приказ не пускать никого: меня ловят. Попробуйте вшестером пять сотен пьяных, с подгорающими в буквальном смысле пуканами удержать. А тут ещё в воздух стрелять начали, для установления дисциплины. Тут толпа и ломанулась на улицу. Двери вынесли,
окна чуть позже.
Но мы этого не видели, мы уже на парковке были. "Белый Брабус, Белый..." Так я ж с ним рядом и стал, когда приехал!
Извини, Киечка, нам хорошо было вместе. Но мне надо идти, то есть ехать, дальше. Вырываю свои номера с обломками рамок на память, и замечаю, что ноша моя уже не дёргается. То ли я её головой где-то о косяк зацепил, то ли она устала и спит. Достаю папкин ключ. Так, багажник вот. Жму кнопку, он медленно открывается. Прости, Юля, так будет лучше (для меня...) Кладу ей сумку под голову. А в сумке что?
Ну что в кино бандиты в тренировочных сумках возят? Кеды и спортивную форму. А тут жосткая реальность - сумка баблом забита. Жму на ключ ещё раз - замки открываются. Спасибо, но мне бы багажник закрыть. Простудится нимфа, с голой жопой в мороз немудрено.
Запустил двигатель; номера, не глядя, назад кидаю. Ну и как хотел - D и газу.
Да, в корейцах и в мерсах ход педали разный. Заебись, что спереди решётка на капоте. Кенгурятник. В моём случае жигулятник - Калина 777-го региона с моей подачи ныряет в реку. Даже столбики с собой утянула. Вот незадача. Трижды моргаю аварийкой. Надо пару пачек из сумки под педаль подложить.

Выехал с парковки, свернул на выезд, к мосту. Херасе! А у них уже крыша загорелась. Чувство вины - оно такое, знаете ли. Точит, как опарыш глазное яблоко. Лезу в чужой карман за чужим телефоном. Мелкий и уёбищный, клавиши как осколки прошлой жизни. ВертУ какой-то. Странно,
обеспеченный человек, а телефон китайский.
Так, последние набранные, интересно... "Вадим, чистка1, чистка2, Вадим, Фёдор_убрать..." Вот это жизнь.
Задрожал аппарат, "Фёдор_убрать" звонит.
- Алло.
- Привет, Милодраг, я хотел...
- Это не Милодраг. Фёдор, берегите себя!
Отбой жму. Теперь 112.
- Девушка, у нас в клубе пожар.
- Что горит?
- Зал горит, кухня горит, крыша... Приезжайте.
И адрес назвал.
"Номер скрыт" звонит. Сбрасываю. Это или менты, или из полиции. Мне ни тех, ни других не нужно. Снова звонит. Снова сбрасываю. Через минуту смс приходит. "Перезвони", и цифр набор.
+1-246... "Барбадос же блеать!"
Набираю, хуле. И молчу. Трубку сняли без гудков, мгновенно.
- Милодраг, всё в силе?
- Угу.
- Дополнительных расходов ещё на десять тысяч будет.
- Угу.
- Мишу через неделю после регистрации уберём, 27-го числа. Девку подчистим позже, когда в права наследства вступит. Люди проверенные. Отбой.
Вот это поворот... Милодраг женит на дочке партнёра своего сына. Потом Юля с папой Мишей пропадают, и по закону Вадику всё отходит. Коварная сербская трёхходовочка. В каком угаре он это придумал? Каким богам душу продал? Неужели ипотека тут настолько неподъёмная?
Сзади Юля очнулась. Ворочается в уютном гнезде багажника. Выспалась, наверное. Интересно, ей там так же тепло, как и мне?
- Юль, ты Михайловна?
- Нахуй иди. Выпусти меня!
И в дверку еблысь ногой.
- У вас с Вадиком свадьба 20-го января?
- Не лезь в мою жизнь, сука. Папа тебя утопит как щенка!
Ага, догадки подтверждаются... Одной лунки окуньки. Что её папка, что Вадика.
- Юля, Милодраг тебя и папу убить хочет. Не ходи за Вадика.
Удары ногами прекратились.
- Какой же ты дебил. У тебя "белка" началась? Чертей не вздумай объезжать, держи руль крепче.
- У меня от страха, что нас с тобой словят, всё выветрилось уже. Прыгай сюда лучше.
Молчит.
Открываю между сиденьями дверцу для лыж. Еле дотянулся, чуть в отбойник не вильнул. Смотрит оттуда как рысь, глазами сверкает.
- Успокоилась? Дальше сама.
Она руку просунула, нашла рычажок, сидушку опрокинула, протиснулась, села. На лбу шишка в форме... Шишка, короче.
- Перелазь на переднее, пристегнись.
Перелезла, пристегнулась. Всем бы таких послушных попутчиц.
- Официантка и промоутер с флаерами понятно. Опыт-хуёпыт и всё такое. Но как тебя в проститутки занесло?
- Меня папа достал своим контролем. Алкоголь нельзя, целоваться с мальчиками нельзя. Про девочек, хорошо хоть ничего не говорил... Хоть какая-то отдушина. Вот меня одна знакомая...
- Знакомая "отдушина"?
-...и пустила с ней пожить. Сама она не городская. На заработки приехала. Мы у метро познакомились, когда я рекламки раздавала. Блондинка, язык хорошо подвешен.
- Язык? В каком смысле?
- В твоём любимом. Ночевала пару раз у неё. Решила попробовать. Все по-разному развлекаются.
- Ну и как, попробовала? - улыбаюсь плотоядно.
- Ты маньяк и извращенец, понял? Я чуть не умерла от страха.
- От траха... От этого ещё никто не умирал.
Не глядя перехватываю её руку. Опять в нос метила, сучка.
- Вроде ж успокоилась, не?
Посапывает недовольно.
- Что ты там плетёшь про убийство? Милодраг с папой в детстве в одной песочнице ползали, вместе бизнес поднимали.
- На вот, поиграйся. Кнопочки только не нажимай, если позвонят.
Отдаю ей телефон. Сидит, листает смс-ки. И как заревёт!
- Так он и правда тётю Ларису, Вадика маму, убил. Нееет, сука, нет! - херачит по торпедо кулачками. Я молчу деликатно, на дорогу смотрю. А потом по голове Юлю погладил, пожалел.

Едем, только ветер в жабрах свистит.
- Что делать будем, Юль?
- Надо папе позвонить, предупредить.
- Номер хоть помнишь?
- А ты?
Выёбывается. Это хорошо. Оклемалась, значит, полностью.
- Куда мы едем?
- В сторону гранички, у меня на пасеке затаимся. В ульях зимой искать не будут.
- А пчёлы?
- Пчёлы, Юля, в сарайчик зимуют, в тепле.
- У меня паспорта с собой нет.
- Думаю, если погранцов портреты Франклина не устроят взамен паспорта твоего, жигулятник переделаем в шлагбаумятник. Международных скандалов не боишься?
Подсохли слёзы, улыбается.
И я улыбнулся. И "Ауди" сзади улыбается, подмигивает даже. Дальним светом.
- Бля, это Милодраг, газуй давай.
- Звони отцу, пока ещё разговаривать можем.
Юля в телефон - а там пишут "no service". И карта на экране машины с ума сошла, крутится на одном месте. В "Ауди", что нас догоняет, глушилка широкополосная, видимо. Милодраг вам не гопник с района, сразу видно, матёрый бандит.
- Юль, а чего они не стреляют?
- Мороз, окна впадлу открывать.

Почему не стреляли, я так и не понял. То ли автомобиль бронированный, то ли Юлю с пулей в затылке сотрудники ЗАГСа к регистрации брака не допустили бы. Короче, дальше мчимся. Дорога - Е-шка, две полосы туда, две обратно. Между этим гигантским тестом на беременность отбойник. Только
из-за снега полоса одна, по серединке, и обогнать нас не смогут ну просто никак.
- Юля, ты про Джеймса Бонда кино любишь?
- А кто это?
Понятно всё с тобой. Восемнадцатилетки такие восемнадцатилетки...
- Папа Ивангая. Шпион английский. У него ещё машина взлетать умеет. Нам бы так тоже не помешало.
Слегка подруливаю, пытаюсь на дороге удержаться.
- Давай я на них запаску сброшу? Я в багажнике видела.
Чистый ангел!
- А не жалко тестя будущего?
- Да пошёл он, уёбок. Мне за него сто грехов простится.
- Ты такая набожная или такая грешная? По мне так второе вероятнее.
Боковым зрением на её руки смотрю. Нос побаливает.
- Газ чуть отпусти, поворота дождёмся, тут скоро. Пусть ближе подъедут. Я в багажник.
Уж не знаю, как она умудрилась колесо самостоятельно выковырять, но через три минуты кричит:
- Я готова!
Да и поворот подоспел.
А дальше всё как в рассказе подростка, видевшего пизду только на картинке, но уже "опробовавшего Машку во все щели" - сочно, быстро, но неправдоподобно: для дезориентировки тушим фары и свет в салоне. Багажник приоткрывается, как пасть бегемота, и оттуда на дорогу
выскакивает запасное колесо. Юля 40 килограммов, колесо столько же. Колесо с шипами, Юля без. Водила их по тормозам, да поздно. Запаска подпрыгнула один раз и сквозь стекло прямо на него приземлилась. Ауди в управляемый мёртвым водителем занос, и в отбойник боком.
Гореть, как тот клуб, пиздеть не буду, не горела. Взорвалась к хуям, и всё. Крыша, воспользовавшись инерцией, за нами улететь хотела, но перевернулась и спланировала на встречку.

Когда дрожь в руках унялась, я повернул голову к Юле:
- А этому какой агент научил?
- Свинка Пеппа. Знаешь такого?
Слив засчитан.
Смотю на телефон - сеть снова на месте. Юля папе набирает.
- Да, Милодраг!
- Папочка, папуля, это я, Юля. Папа, я...
- Юля, солнышко. Наконец-то. Милодраг догнал этого ублюдка из клуба? У меня для него уже
полынья готова, везите скорее.
- Папа, Милодраг хочет нас с тобой убить, и бизнес твой Вадиму отдать.
- Юля, ты с ума сошла. Милодраг? Постой, я всё понял. Ах ты маленькая дрянь! Ты под наркотой,
да? Что ты приняла? Кто тебя накачал? Где вы?
- Папа, неет! - визжит она. - Я сейчас с этим человеком из клуба. За нами гнались, хотели
столкнуть с дороги, убить, сжечь, и развеять пепел над Темзой.
- Какой пепел, какая Темза? Доча, ты явно не в себе. Когда тебя отпустит, перезвони. У меня
всё.
Юля перезванивает, но он уже выключил телефон.
Ну что, время заправиться, поесть и номера сменить на мои, "на память" которые.
Сворачиваем в лес. Скоро утро.
- Юль, передай пожалуйста мне номерные знаки. Они или в багажнике, или на пол скатились.
Она перегибается через подлокотник вниз, и я вижу её задницу. В голове, покинутой Егерями и жуками, начинают плясать черти похоти, и я кладу руку ей на бедро. Юля дёрнулась от испуга и резко распрямилась. Зеркало заднего вида к этому готово не было, и теперь в нём отразились тускнеющие звёзды.
- Вот номера...
- Это незаконно. Ты в курсе?
Миллисекунда встречных взглядов и номера отправляются обратно на пол, а Юлины губы летят к моим. Прыгнула, как тигрица из засады.
- Я даже не знаю твоего имени...
- Для поцелуя это не обязательно. Можешь звать меня Папа Свин.
- Глупыш. В этот раз входи медленно и аккуратно. Впрочем, это я проконтролирую сама.
Дёргает рычажок у основания кресла, спинка опрокидывается назад. Вместе снимаем с меня джинсы и пиджак. Юля разводит ноги в стороны и садится на меня. Я пытаюсь заикнуться о презервативе, но ее губки уже обвили член. Внутри Юли горячо и мокро. Ладошкой она закрывает мне рот и начинает двигаться. Рука пахнет её юностью, страстью, ну и ещё немного резиной запаски. Я никак не могу уловить её темп - Юле и больно, и хорошо сразу, она то плавно движется на одной лишь головке, то резко, безрассудно вскрикивая, насаживается целиком, тут же выходя, словно обжигаясь. Вторая её рука сжимает грудки под платьем. Шишка на Юлином лбу добавляет сексуальности нашему действу, поэтому когда меня тянет кончить, я тихонько поглядываю на этот единорожьий росток. А ей всё мало. Милодраг уже не может пожалеть о залитом соками любви сиденьи, а нам тем более похуй. Мы движемся, летим, ускоряемся до тех пор, пока две наши Вселенные не врезаются друг в друга с ослепительным всплеском нового Большого Взрыва.