- 7 -

                                        Центральный Лондон. Великобритания.
                                        Улица Кенсингтон Палас Гарденс.
                                        Понедельник. Обед.

  Кенсингтон Палас Гарденс, или - улица Посольская, как называют её многие живущие неподалеку русские иммигранты, тихая и на первый взгляд неприметная улочка, связывающая Бэйсуотер и Хайстрит Кенсингтон, по праву считается одной из самых дорогих - если, вообще, не самой дорогой улицей Британии.
  Состоящая из роскошных каменных особняков Кенсингтон Палас Гарденс закрыта для движения стороннего автотранспорта, что для Центрального Лондона, впрочем, не такая уж и редкость, однако при этом улица имеет две довольно специфические особенности: во-первых, оба её въезда охраняются вооруженной полицией, а во-вторых, здесь нельзя фотографировать. Связано это с тем, что большинство зданий на улице принадлежат не частным лицам, а дипломатическим представительствам иностранных государств (отсюда и народное название - Посольская).
  Действительно, здешние цены на недвижимость оказались не по зубам многим современным миллиардерам, и даже великолепный Роман Абрамович, по слухам, сумел обосноваться здесь далеко не сразу: как правило, приобрести мультимиллионные «домики» на Посольской могли позволить себе только государства - да и то лишь те, которые сложно назвать бедными: Франция, Норвегия, Израиль...
  Российская Федерация тоже имела здесь свои, доставшиеся ей ещё от СССР дипломатические владения, причем довольно обширные: помимо двух массивных зданий возле самого Бэйсуотера - относящихся к консульству, России принадлежал также особняк под номером «13», который и являлся собственно Посольством.
  Несколько левее Российского Посольства, на другой стороне улицы возвышался величественный четырехэтажный дворец, принадлежащий некоему оффшорному трасту, чьё название мало бы что сказало простому обывателю. Однако именно в этом доме - во время своих английских каникул - проживала знаменитая чета Лушковых: престарелый бывший мэр Юрий Михайлович и его талантливая, предприимчивая супруга Елена Бакурина.
  Особняк на Кенсингтон Палас Гарденс был, разумеется, далеко не единственным и отнюдь не самым дорогим семейным гнездышком Лушковых в столице Соединенного Королевства. Тем не менее, прилетая в Лондон из родной и любимой Австрии, они предпочитали жить именно здесь, а не в безумно роскошном Уитанхерсте. Одиозный, девяностокомнатный замок, купленный Еленой за сто миллионов долларов несколько лет назад, смущал супругов своими мрачностью и размерами; этот же, скромный четырехэтажный «домишко», как называл его Юрий Михайлович, был тихим, милым и по-домашнему уютным. Много ли, как говорится, нужно для счастья пожилым людям...

  *    *    *

- Уже половина второго, - Боб покосился на часы приборной доски, не снимая рук с руля. - Может быть, мы всё-таки пойдем?
- Рано, - Флэнеген чуть развернул экран «лэптопа» к напарнику. - Видишь, они еще не закончили.
- Я вижу, тебе нравится наблюдать за ними, - усмехнулся Боб. - И думаю, в такой склонности есть что-то не совсем нормальное...
- Напиши об этом в рапорте, - хмыкнул Макс. - Я всего лишь не хочу выглядеть идиотом.
- Что ж, это в корне меняет дело...
  Агент Росс чуть приспустил стекло, впуская очередную порцию свежего воздуха в душный салон их «мини-купера».
- Хотя, по-твоему, на кого мы сейчас похожи?
  Они припарковались на Сейнт-Питерсберг Плейс - за углом, метрах в трехстах от въезда на Кенсингтон Палас Гарденс. Бакурина позвонила два часа назад и попросила Флэнегена и Росса срочно приехать в гости, сославшись на экстренность информации, а также - на невозможность встретиться в другом месте. Кроме того, с целью не создавать лишний повод для слухов, Елена настояла на том, чтобы агенты переоделись в спецодежду некой принадлежавшей русским иммигрантам фирмы по уборке мусора, которая в настоящий момент обслуживала их дом. «Спецовку» они получили в крошечном офисе на Вестбоурн-гроув, чей адрес им также любезно подсказала Бакурина.
  «Не подставляйте меня, мальчики», - попросила она. – «Здесь рядом российское консульство, а ваши физиономии многие уже выучили наизусть...»
  И вот теперь, бравые офицеры «Ми-6», одетые в одинаковые темно-серые, с бирками на груди халаты, больше напоминающую арестантскую форму, притаились внутри своего неприметного седана - буквально в пяти минутах ходьбы от особняка экс-мэра - и с нетерпением ожидали момента, когда они смогут, наконец, нанести визит.
  Впрочем, судя по происходящему на мониторе «лэптопа», ждать им оставалось совсем недолго. Пригласившая их Елена, решившая, очевидно, скоротать в ожидании офицеров время, предавалась в настоящий момент бурным утехам сразу с двумя любовниками, роль которых выполняли два чернокожих молодых кенийца: садовник Табо и его родной брат Изуба - привратник семьи Лушковых.
  Трансляция велась через скрытую видеокамеру, установленную в гостиной особняка – и это несмотря на то, что последняя проверка жилища на наличие устройств проводилась всего неделю назад, накануне приезда Лушковых из Австрии. Выручил уже упомянутый привратник: за обещание продлить ему рабочую визу он с радостью согласился установить в доме новый «жучок».
- Это категорически, совершенно незаконно, - проворчал Боб. - Они вычислят камеру и поймут, кто её поставил...
- Ну, и что? - усмехнулся Макс. - Сменят прислугу да выгонят босса по безопасности... Зато у нас будет какой-никакой компромат. Русские боятся таких роликов гораздо больше, чем тюрьмы или полиции.
- Все боятся...
  Тем временем действо на экране стремительно продвигалось к своей кульминации. Находящийся в той же гостиной Юрий Михайлович, занятый взбиванием для жены и её любовников коктейлей - за большим столом, в двух шагах от неистовствующей троицы, уже замер в ожидании, склонившись в почтительном молчании с подносом в руках. На нем был надет странный голубоватый балахон - по виду женская ночная рубашка, голову же экс-мэра увенчивал красный шутовской колпак.
- Пошли, - скомандовал Флэнеген, выключая компьютер. - Пока дошагаем, она уже придёт в себя.
  Агенты неторопливо выбрались из машины.

  *    *    *

- Здравствуйте! Здравствуйте, мальчики! - двери им открыла сама - растрепанная и раскрасневшаяся Бакурина. - А я вас уж заждалась. Думаю, неужели, не приедут, неужели не смогут сегодня... Проходите, мои хорошие!
  Она говорила по-английски неважно, обильно перемежая речь русскими и немецкими словами, однако агентов это не смущало. Её интеллект вполне умещался в рамки того скромного, но достаточно выразительного словарного запаса, которым она пока ещё уверенно владела.
- Идёмте, - Бакурина зашагала вверх по лестнице - в ту самую, судя по всему, гостиную, которую они только что видели на мониторе.
  Переглянувшись, офицеры направились вслед за ней.

- Поздоровайся, Юра! У нас гости, - громко сказала Елена, входя в огромную, залитую светом комнату. - Хрюкни, скотина, чтобы мы тебя увидели...
- Хрю, хрю, - донеслись из-под стола знакомые тихие звуки. - Хау ар ю?
- Хэллоу, мистер Лушков, - кивнул Флэнеген в сторону большой, стоящей под столом деревянной клетки. - Как поживаете?
  Что касается Боба, то тот, уже привыкший к диким обычаям этого странного семейства, предпочел промолчать: обижаться на невежливость здесь было некому. Экс-мэр, запертый в своей клетке - в неудобной позе на четвереньках, был одет всё в ту же «ночнушку», но без колпака: на голове у него теперь красовался женский бюстгальтер.
- В общем, - сразу взяла быка за рога Елена, - у меня вчера был один разговор. Здесь в Лондоне, с человеком, который прилетал из Москвы.
- О'кей, - кивнул Макс. - И что он рассказал?
- Он - актёр, - продолжала Бакурина. - Работает в разговорном жанре. Его пригласили в Питер - участвовать в губернаторском приеме, обещали приличные деньги, уговаривали даже, можно сказать... И он согласился.
- Так...
- Но вечером того же дня к нему приехал человек и сказал, что вышла ошибка. Что они не хотят видеть его на празднике, и очень извиняются, и даже не возражают, если он оставит гонорар себе, главное, чтобы Миша - актёра зовут Миша - отказался от посещения приёма. Однако он, представьте, проявил упорство, и несмотря на деньги, потребовал, чтобы его выступление состоялось...
- Хорошо, но какое отношение это имеет к нам? - изобразил недоумение Макс. - Мы здесь занимаемся гуманитарными программами...
- Дело в том, что Миша узнал человека, который к нему приезжал. Этот человек был не из пресс-центра губернатора и не из команды организаторов приема.
- Вот как? - приподнял бровь Флэнеген. - И кто же он?
- Он сотрудник ФСБ. А может быть, даже СВР. Миша точно не знает, потому что раньше они встречались всего один раз: Миша выступал на какой-то даче, давно, ещё при Ельцине... Там были одни генералы в штатском со своей охраной, и тот человек был среди охраны.
- И он его запомнил?
- Да, он очень похож на Мишиного брата. Поэтому и запомнил, так ведь бывает...
- Ну, хорошо, - вмешался Боб. - ФСБ курирует вечеринку губернатора северной столицы. Что здесь такого удивительного?
- Миша стал спорить с этим человеком, сказал, что может лично пообщаться с губернатором и даже с самим Государем, что он заслуженный артист России и терпеть произвол не станет... Он выпивши был, понимаете?
- Понимаю. И что дальше?
- Тогда человек предложил Мише взамен Питера выступить здесь, в Лондоне, в самом Альберт-холле. Дал визитку какого-то серьезного парня, англичанина, и сказал, что нужно только позвонить, и Мишу возьмут в программу «Русский царь-самовар», что пройдет на днях в Альберт-холле для нашей диаспоры в Англии, а это очень престижно. Миша согласился.
- Итак, что у нас есть. Офицер ФСБ или СВР – «чекист», имеющий связи в Лондоне, очень не хочет участия твоего друга на губернаторском приеме, - уточнил Макс. - И не просто не хочет, а - очень не хочет. Это - вся информация, я правильно понял?
- Ну да, - ничуть не смутилась Елена. - С учетом того, что банкет готовится не столько по прихоти губернатора, сколько к прилету из Лондона европейского сенатора Килпатрика, я решила, что это может быть для вас полезно...
- О'кей, - кивнул Флэнеген. - Я передам это в аналитический отдел. Может быть, там кто-то в курсе... Скажи, Элен, ты для этого заставила нас вырядиться бродягами с побережья? Я чувствую себя полным идиотом.
- Ну, Макс, - она заулыбалась, чуть подаваясь к нему, словно собираясь обнять. - Ты всегда такой занудный. Для разнообразия можно ведь побыть и бродягой, правда же, Бобби?
- Не знаю, - усмехнулся Боб, глядя, как его напарник уворачивается от объятий Бакуриной, находясь, очевидно, под впечатлением от недавнего сеанса «видео». - Лучше скажите, миссис, почему вы держите своего мужа в клетке? Если он пожалуется властям, то вас могут привлечь к суду...
- Ага! За дурное обращение с животными, - хохотнула Елена. - Я кормлю и пою этот кусок дерьма, и разрешаю ему ночевать в доме... К тому же живет он вовсе не в клетке. Просто сейчас он - наказан. Правда, Юра?
- Хрю-хрю, - глухо отозвался из-под стола Лушков. - Хрю-хрю-хрю.
- Что ж, всё ясно, - подвел итог Флэнеген, засовывая руки в карманы. - До встречи, Элен. До свидания, мистер Лушков. Идём, Роберт.
- Всем пока! - улыбнулся Боб. - Увидимся на «Царь-самоваре».
  Агенты торопливо покинули гостиную, и вскоре их шаги гулко застучали на лестнице.
- Ну, разве это спецслужбы, Юра? - спросила Бакурина у мужа, присев на корточки перед клеткой. - Водку не пьют, женщин не любят, живут как нищеброды... То ли дело наши офицеры, российские!
  И она мечтательно улыбнулась.
- Хрю, - одобрительно поддакнул Лушков. - Хрю-хрю.

  *    *    *

- Ты что-нибудь понял? - негромко спросил Боб напарника, когда они оказались на улице - возле решетчатых ворот особняка Лушковых. - Лично у меня ощущение даром потраченного времени.
  Электронный замок едва слышно пискнул, и ворота стали медленно открываться, выпуская гостей на улицу.
- Рутина, - пожал плечами Флэнеген.
  Выйдя за ворота, агенты молча зашагали в сторону Бэйсуотера - туда, где прятался их автомобиль. И только оказавшись в машине, после тщательной проверки «мини-купера» по протоколу «секьюрити», Макс высказал свое заключение:
- Похоже, Грачев исчерпался. Или делает вид, что исчерпался. Пока объяснение только такое.
- Думаешь, на этот раз русские достигли «локального дна»?
- Вообще, конечно, вряд ли. Скорее, подстраховываются. Грачёв льет нам «дэзу», будто знает истинную цель визита сенатора, причем льет уже во второй раз. Хотя все - и он, и мы понимаем, что знать этого он не может. Иначе ФСБ просто бы отменило мероприятие...
- Но тогда получается...
- Ничего пока не «получается». Продолжаем делать вид, что всё идёт по плану, и ничего не происходит.
- А Бакурина?
- Что - Бакурина? - усмехнулся Флэнеген. - У неё нет другого выхода, кроме как сливать нам всё, что дают ей русские. Лушков богатейший человек планеты, а вместе с ним - и она. Если Грачёв захочет их раздавить, то сделает это щелчком пальцев - ему достаточно отдать швейцарцам списки убитых по её приказу граждан Евросоюза...
- Тогда, может быть, ты объяснишь мне эту дурацкую униформу? - развел руками Боб. - Неужели Элен действительно так заботят вопросы конспирации?
- Если честно, - нахмурился Макс, - этот момент беспокоит и меня. И именно потому, что я не в состоянии его объяснить. Ладно, поехали в управление - в 16-30 я должен показаться шефу.
  «Мини-купер» завелся и стал медленно выбираться с парковки.

  *    *    *

- Стоп! Снято! - Ревзлин оторвался от огромного, на треноге цифрового фотоаппарата и торжествующе посмотрел на Рыбакова. - Попались, голубчики. Теперь у нас есть самые настоящие «фото-факты»...
  Деловито вздохнув, он завозился с установкой, разбирая полуметровый телеобъектив и складывая части в раскрытый на полу футляр.
- И ты ради этого прилетел? - скептически спросил его Рыбаков, помощник пресс-атташе российского посольства в Лондоне, по совместительству также как и Ревзлин - офицер СВР. - Мы могли бы проделать это и сами.
  Развалившись в глубоком кресле, он с интересом наблюдал за манипуляциями коллеги.
- Зачем я прилетел - не твоя забота, - весело огрызнулся Ревзлин. - А вот сфоткать живых агентов вероятного противника - целиком и полностью моя идея. Смежники попросили, для дела.
  Разговор происходил на втором этаже посольства - в доме номер 13 по улице Кенсингтон Палас Гарденс - сразу же после ухода Росса и Флэнегена из дома Лушковых. С помощью ультрасовременного и сверхчувствительного фотоаппарата, Ревзлину удалось сделать не меньше дюжины замечательных, чётких снимков с офицерами «Ми-6» во дворе лушковского особняка.
- Как погодка в Москве? - зевнув, сменил тему Рыбаков. - У меня через неделю отпуск. Домой думаю скататься...
- Погодка налаживается, - сообщил Ревзлин, укладывая последнюю - самую главную часть объектива. - А насчёт скататься - сам думай. Обстановка сейчас такая, что воздушное сообщение запросто закрыть могут. Что я тебе рассказываю, сводки же читаешь... Враги кругом.
- С тобой серьезно, вообще, можно разговаривать? - сделал вид, что обиделся Рыбаков. - Всё только шуточки тебе...
- Серьёзно? Да запросто! - Ревзлин подхватил футляр и повесил его на плечо. - Поехали в «Черчилль», похаваем? А там, может, прошвырнемся по Сохо - мне тут подсказали пару нормальных тайских салонов. Проверенных, разумеется...
- Ну, что ты за человек, Глеб...
- Ладно, ладно, шучу. Предлагаю просто - в «Мимино». Шашлык, сациви... Там снова стали жарить на открытом огне.
- Вот это другое дело.
  Через четверть часа коллеги отправились на обед.