Гудки… Длинные гудки… Ну где же она, ебаный в рот? Уже полночь, где же она? Гуляет где-то со своей подругой-блядью… Бля, ну до чего же хуйово…

Сергей положил трубку и достал новую пачку сигарет. Надо подумать. О чем? Мысли были самые разные. Ведь она говорит, что любит, что она моя, что я ей нужен. А между тем я сижу тут, как последний мудак, думаю о ней, жду, а она хуй знает где и хуй знает чем сейчас занимается… Почему так? Ей девятнадцать, а мне двадцать два, может быть, это период такой у нее – гулять, тусоваться, я же знаю, что ей хорошо со мной и рано или поздно инстинкт создания семьи даст себя знать и она будет вести себя по-другому – это свойственно всем женщинам. Она и так со мной, просто человек такой – любит свободу и не хочет связывать себя обязательствами. Как там у Майка Науменко – Где и с кем ты провела эту ночь, моя сладкая N… А ее Наташа зовут, тоже N, йопт…

Блять! Не могу больше так! Все. Спокойно, Серега, спокойно… Мучить себя – на хуй. Просто позвонить ей завтра. Нет. Ни хуйа. Надо поговорить. Поставить точки над буквой Твердый Знак. Ва-банкъ, йопт. Поставить перед выбором – или пусть меняет свой образ жизни, или пусть съябывает в пизду. Просто так больше нельзя. А теперь надо заснуть – завтра на работу все-таки. Зарплата завтра, что весьма нихуйово. Сергей открыл шкафчик и достал пузырек с валерьянкой. Достал три таблетки, налил стакан воды. Ведь раньше такого небыло – пить валерьянку чтобы уснуть. Всегда ведь думал, что это удел старых пердунов или ибанутых нервных людишек. Хули, сам таким становишься… А скорее уже стал. Ладно, в пизду, утро вечера мудреннее, спать, нахуй.

День прошел, как обычно, как всегда. Работа, Интернет, регулярное поебывание мозга со стороны начальства, поездка в банк, зарплата… Звонок ей.

Алло. Привет. Как ты, Наташа? А я тебе вчера звонил. Нет, у меня все нормально, я с работы. Голос? Да нет, устал просто. Ты сегодня как? Дела? Ты знаешь, мне надо с тобой поговорить. Серьезно. Это недолго. Я подъеду к тебе в полседьмого. До встречи.

Блять, ну до чего же я мутный падонок. Злой и поганый тип. Водка, портвейн, пиво… Больше ничего не доставляет радости. Да и это не радость нихуйа, а скорее галимый способ атвлечься. Помню, один таварисч втирал – вот раньше еду в транспорте, телки смотрят, улыбаюцца, а щас что-то нет… Чо за хуйня такая? А на меня если кто посмотрит и поймает мой взгляд, то сразу отводит глаза. Нухуйа хорошего потому что нет в моем взгляде, а только тоска и злость. А вот Дэн говорил мне – может он и прав был…

От этих мыслей Сергея отвлек тот факт, что он уже приехал. Наташа стояла на остановке. Какая же она красивая, йобаный в рот! Нет, бля, эта не та красота, на которую ты, падонак, дрочишь у манитора. Никакой пошлости, одета скромно, но со вкусом, косметики – почти нет, натуральный цвет волос, стройная, милая девушка… От мысли, что ее можно потерять, у Сергея похолодело внутри. Ладно, сейчас все решится…

Пиздец. Полный и безоговорочный пиздец. Но почему-то нихуйа не больно. Полное спокойствие. Наверно, так спокоен бывает монах-буддист. Да, бля, вопрос решился…

Ты же понимаешь, милый, что я тебя люблю, что я и так с тобой… Я тебе когда-то говорила, что никогда не выйду замуж, помнишь? Не хочу прожить такую же банальную жизнь, как большинство… Рано или поздно мы все равно с тобой расстанемся; зачем об этом думать, живи настоящим, милый, живи сегодняшним днем. Нет. Нет. Уходишь? Пока.

Сергей понимал, что должно быть пиздец хуйово, но почему-то ничего не испытывал. Просто она была стержнем, смыслом его существования. Этот то стержень и доставлял иногда боль. А теперь его нет – пустота. Стало легко думать, принимать решения… И решение пришло само собой. Как будто давно уже обдуманный план, хотя подумал об этом Сергей буквально несколько секунд назад… Надо просто зайти домой, взять кое-что и вперед!

Электричка везла прочь от города, который он любил и с которым так много связано… Несла по привычному маршруту. Сколько раз они ездили туда с друзьями и подругами – не один год! Это их любимое место. Река, солнце и сосны, палатки, костер, песни под гитару, грибы, рыбалка, любовь, секс в палатке… Воспоминания об этом месте согревали их небольшую компанию долгими зимними вечерами, они мечтали, как поедут туда следующим летом…

И он едет туда. Правда, без палатки, спального мешка и прочих атрибутов. Правда, сейчас там никого нет, кроме местного аборигена Коли, промышляющего браконьерством и рыбалкой… Ну да похуй. В рюкзаке две бутылки водки и баллон Очакова. В руке – бутылка портвейна «Три топора». Впереди – 14 км по трассе, 5 – по лесу и сосны… Солнце и сосны…

Сто двадцать? Да ты чо, шеф? Дорого же! Ну ладно, за сотню поехали! Пиздец, 14 км – сто двадцать! Раньше ходили стопом, а бывало пешком, но сейчас не охота. А, ладно! Портвейн допит, приехали. Теперь лесом. Боже мой, как же я люблю этот лес! Сколько раз я тут ходил, с кем я только тут не был! Эх, покурить посидеть, повспоминать! А я же помню – как то на этом самом месте, на этом бревне сидел с ней, как раз тогда, когда взял ее сюда первый раз! Тоже сидел, курил, наслаждался чувством, что я снова здесь, и что она рядом… Ладно, надо двигать дальше, пока солнце не село – я хочу увидеть, как косые лучи заказа, пробивая вечернюю дымку, освещают кроны сосен, которым, наверно, хуй знает сколько лет… И стоять они будут еще тоже хуй знает сколько… Если, бля, не срубят. Да кто срубит-то? Хуйня! Это место, судя по всему, просто не может измениться, оно постоянно, как йобаный эталон метра или чего там еще… Эх, если бы люди были так же постоянны, как эти сосны…

Вот он, поворот направо. Его так легко проебать – а тогда уйдешь вообще хуй знамо куда. Проебать его может кто угодно – но только не Серега – он знает тут каждое дерево, каждый кустик. Еще бы ему не знать! Ночью, в жопу пьяный, без фонаря – даже тогда он безошибочно приходил сюда. Его всегда ждали. Он вставал на краю обрыва, а внизу был их лагерь. Там горел костер, там пили спиртное и играли на гитаре. И когда он кричал вниз: «Ну чо, бля, не ждали?!!», его встречали радостные возгласы его друзей и просто тех людей, которые там были. Сейчас там никого нет, и еще светло, и все друзья в городе, и звонят наверное ему домой.

Водка. Стакан, другой. А один стакан, где не просто водка, а водка с клофелином, стоит чуть подальше на огромном плоском камне, импровизированном столе. На столе осталась лужа застывшего воска от свечи. И рядом стакан. Мыслей – ноль. Только солнце и сосны… Когда вторая бутылка была пуста наполовину, Сергей вытащил из кармана шприц на 10 кубов и несколько резинок, которыми перетягивают пачки с купюрами. Он же бухгалтер, бля… Атрибут его профессии… Резинки и шприц – поршень теперь автоматически уходит внутрь. Чтобы шприц оставался набранным, нужно удерживать поршень рукой. А он уже набран. Воздухом. На все 10 кубов. Стакан наклофелиненной водки, шприц в вену, и ожидание. Страха нет, боли нет, и солнца тоже больше нет. Только сосны. Спать пора, уснул бычок, ебанулся на бочок. А водка осталась еще – Коля наверное потом найдет, выпьет за меня. Сон. Рука разжалась…

Что я ему наговорила? Какая же я дура! Ведь я без него не могу! Почему люди начинают что-то ценить, только когда потеряют? Какая нахуй свобода? Какие йобаные принципы? Все будет так, как захочет он! Лишь бы он был со мной, был рядом! Милый, ну пожалуйста, ну возьми трубку! Прости свою возлюбленную!

Гудки. Длинные гудки…