Кавер на: http://udaff.com/read/creo/131818/

Воистинну, величайшим благословением человеческого разума является его ограниченность. Омерзительные создания, сущность которых недоступна примитивному людскому восприятию, обитающие не в нашем мире, но между мирами, соприкасаются с темнейшими уголками нашего разума, но, благодаря милосердному провидению, не касаются нашего сознания. Ибо лишь ужас, глубокий, как бездны затонувшего Р’Лайха, темный, как истинное лицо Дагона и приносящий оцепенение, подобное сну Великого Ктулху, может войти через дверь, открытую Азатотом.

Именно такие мысли обуревали Лёху, после того, как он совершил очередную транзакцию с потусторонними силами. Продав за 50 рублей маску неизвестного божка, и купив поллитру “Арсенального”, он бесцельно брёл по подземному переходу, как вдруг прямо перед ним из прокуренного воздуха соткался юркий мужичок лет сорока в рваном ватнике и старой, поеденной молью ушанке. Хитро улыбаясь, он ухватил Лёху за рукав, и не лишённым приятности баритоном с лёгким восточным акцентом начал нашептывать ему богохульные слова, полные угрозы всему человечеству.

“Э слюшай, извини, Лёша, но ты лошара барнаульская, как родному гаварю. Зачэм с маской Пазузу работаешь? Он ведь так, никто, шваль из патеона авраамического. Максимум, что может – душу малолетки похитить. То ли дело Великие Старцы! Не следует полагать, что человек – единственный или исконный хозяин Земли. Старцы были, Старцы есть, Старцы будут. Лишённые человеческой формы, бессмертные и незримые, они существуют вне времени и пространства. Великий Ктулху – их двоюродный брат, но даже он способен видеть их лишь смутно. Йог-Сотот знает ключ. Йог-Сотот и есть ключ. Иа-Рлайх!” – шептал неизвестный.
“Откуда ты про маску знаешь? И хули тебе вобще надо?” – прошипёл Лёха, до сих пор переживающий потерю единственной любви.
“Нэ кипятись, парень!” – заулыбался мужик. – “Ты семью свою помнишь?”
„Да чего там помнить. Мать пьяница, умерла, когда мне было 5 лет, отца не знаю.” – ошарашенный странным вопросом, ответил Лёха.
“А что-нибудь необычное из своего детства помнишь?”
Лёха задумался, отхлебнул пива и ответил: “Ну да, было пару моментов. Однажды я старую книгу на чердаке нашёл, прочитать не смог. Название какое-то мудрёное, по ходу “Некрономикон”. Ну а мне-то похуй, у нас как раз гильзы закончились, вот мы с пацанами её и скурили. И помню, как мне 18 стукнуло, прислал мне какой-то пиндос письмо, типа он профессор Армитаж из Мискатонского университета, и его очень интересует моя наследственность. Ну я отписал, чтобы приезжал в гости, адресок дал на районе, а там мы с пацанами его и встретили – трубу отжали, ноут, котлы, налик, на 3 тонны баксов поднялись, короче. А пиндос этот с сотрясением назад домой уехал.” Немного помолчав, Лёха взглянул на собеседника.
“А ты сам-то кто?” – спросил он с интересом.
“Зовут меня Абдула Аль-Хазеред” – веско сказал мужик. – “А тебя я знаю, ибо в той книге, в которую ты табак заворачивал, предсказано твоё рождение. И отца своего ты не знаешь, потому что он – Йог-Сотот, Великий Старец, Врата и Ключ. На, держи, и полтинника с тебя не возьму!” – с этими словами Абдула протянул Лёхе свёрток, и растаял в воздухе.
    Развернув плотную бумагу, Лёха увидел небольшую статуэтку, сделанную из необычного камня. Она изображала существо с телом, напоминающим человеческое, увенчанное головой осьминога, с крыльями дракона. Статуэтка выглядела столь противоестественно и источала такое нечеловеческое богохульство, что первым желанием молодого человека было выбросить её в ближайшую урну и бежать без оглядки. Но едва он прикоснулся к выщербленной поверхности камня, как голос, исходящий из глубин неизведанного, полный отуманивающей разум мерзости Юггота, прозвучал в его голове. Через несколько минут он чётко знал, что ему следует делать. Засунув статуэтку в карман, Лёха быстрым шагом направился к стоянке такси.

***

Старший лейтенант Александр Тарасович Штро находился в весьма приподнятом настроении. Лох в этот раз попался не просто жирный, но и сказочно тупой. Не отрицал своей вины, не требовал адвоката. Достаточно было фальшивой бумажки, чтобы ввести его в полную прострацию. А ведь печатал её Саня с похмелюги, поэтому, вдохновившись голливудскими фильмами, лихо назвал её “ордером на арест”. Лох и это проглотил. И такому вот дебилу судьба шлёт кабриолет Ferrari F360? Отобрать такую тачилу у чёрта было актом вселенской справедливости. Впрочем, самому Штро, она, разумеется, не досталась, а ушла по старшинству, полковнику Зильберштейну, начальнику отдела. Сам Саня из отжатых полутора лямов получил всего 200 тысяч, но не горевал – лох не последний, а старших уважать и не жадничать - залог быстрой карьеры. Сегодня в клубе оторвусь по полной, думал он...
Приятное течение мыслей прервал стук в дверь кабиента. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошёл давешний лошара. Старлей удивился, кто выписал лоху пропуск, но сформулировать вопрос не успел – Лёха нахально уселся напротив и вытащил из кармана какую-то статуэтку.
„Старший лейтенат Чмо, если я правильно помню?” – улыбаясь, спросил посетитель.
“Штро” – машинально поправил старлей, и только сейчас сообразив, взревел – „Да ты охуел, терпила!”
“That is not dead which can enternal lie, and in strange eons ewen death may die” – всё так же улыбаясь, произнёс Лёха и эти слова были последним, что в своей жизни услышал старший лейтенант.
Свет в кабинете погас, и соткавшиеся из тьмы бесчисленные щупальца разорвали тело Александра, и затем хлынули в соседние помещения, неся за собой тьму и смерть. Истошно взвизгнула секретарша начальника отдела, а затем наступила тишина. Свет снова зажёгся, являя взору Лёхи вакханалию растерзанных тел и забрызганную кровью мебель. Спокойно зайдя в кабинет начальника отдела, Лёха вынул из ящика стола ключи от своей Ferrari и направился к выходу. Воистинну, жатва, собираемая им во имя Великого Ктулху, должна быть угодной Старцам.

***

“Ну что там, майор?” – недовольно пробурчал генерал, которого срочный доклад оторвал от ужина.
“Согласно утверждённому правительством плану по борьбе с коррупцией, сегодня накрыли очередное гнездо обротней в погонах” – вытянувшись в струнку, отрапортавал майор ФСБ Абдула Налгубекович Аль-Хазеред – “Убойный отдел полиции, 13 коррупционеров и их прислужники, все понесли заслуженное наказание”.
“Какое прикрытие?” – спросил генерал.
“Стандартная история, товарищ генерал” – ответил Абдула – “Креакл в поиске покемонов, напал на отдел полиции с топором. Пройдёт по всем новостным каналам. Церковь выступит с осуждением западных ценностей. С патриархом согласовано.”
„Хорошо поработали, свободны” – нетерпеливо махнул рукой генерал.
Едва Аль-Хазеред вышел из кабинета,  генерал снял со подноса крышку и вновь принялся за любимый деликатес – слегка обжаренное на оливковом масле сердце красивой девушки, Риты, флориста одного из дорогих цветочных магазинов.