В небе туч нагроможденье.
К югу ринулись грачи.
Сорок третий День Рожденья
Мне по темечку стучит.

Крепко сплю. И на рассвете,
В шесть пятнадцать в аккурат,
Снится мне апостол Петя
У Больших Небесных Врат.

Он сказал мне: «Ад кромешный
Без тебя давно грустит.
Ну, колись-ка, в чём ты грешный?
То есть – кайся» - говорит.

Я нехило испугался,
Так, что, Господи прости,
Весь затрясся, обоссался,
И давай пургу нести.

В оправданье бред голимый
Так и сыпал из меня:
Аки-паки-херувимы, -
Вся киношная фигня.

Лепечу, что я хороший,
Просто соткан из добра.
Каюсь – не пашу как лошадь
С поздней ночи до утра.

Я не ведаю коварства,
Не убийца, не варнак,
Я не крал у государства,
(Хоть украл бы – знать бы – как).

Сочиняю понемногу,
Жизнь идёт, налажен быт,
Я при бабе, слава Богу,
А не брошен, как Брэд Пит.

Буквы в столбики херачу,
Складно, а не вкривь и вкось.
Если где-то накосячу –
Дочка – мент, спасёт небось.

Безобиден я по сути,
Хоть и грешен прямотой.
А скажи, отец: а Путин,
Он ведь тоже, как святой?

Хмыкнув еле уловимо,
Мне сказал апостол так:
«Ты мудак, конечно, Дима.
Хоть весёлый, но мудак».

И сказавши – испарился,
Улетел за облака.
Голос эхом отразился:
«Хрен с тобой, живи пока…»

… В небе туч нагроможденье.
К югу ринулись грачи.
Сорок третий День Рожденья
Мне по темечку стучит…