От Тверской, налево свернув к прудам,
Он идет, беседуя с кем-то там.
Разговор неважен, да он таких
Распылений Бога от сих до сих
(И в формате лекций, и тет-а-тет)
Переделал столько за десять лет!
Важно только (хоть он болтать мастак),
Что при этом мыслит. А мыслит так:
«Молодежь – да это же не секрет – 
Может верить честно, что Бога нет,
Воскресенья нет, никакой души,
Вот приходит срок, помираешь, – и
Прорастет лопух…  Да и я притом
Вот таким же сам был, юнец юнцом
Но себе так думать и дальше, да,
Не могу позволить, не те года…
Мне случалось и лгать и своих сдавать,
И по списку дальше (себе что врать?),
Но вот прямо завтра, я всем клянусь,
Побреду я к Богу, собой займусь,
Воспитаю веру – вдвойне, втройне –
И по вере той да воздастся мне!»
…Так решает.  Выбраны путь, девиз,
И идет он – мал и упитан, лыс,
На носу очки, пиджачок в руке,
У пруда садятся они в теньке –
Он и спутник. Этот из тех как раз,
Атеистов (кепка, ковбойка, квас),
У которых нет ничего внутри
(Вы о нем забыли, держу пари).
Ну так вот – аллея (пуста она),
И сидят они на скамейке на
Патриарших… Липы… Тревога… Май…
Иностранец… Понтий Пилат… Трамвай…