Сегодняшняя тема для посильного медитативного покаяния будет такой.
Звучание имени Каин во многих языках практически совпадает - Каин, Кайин, Cain, Caini. Звучание же имени Авель имеет большое количество вариантов - Хевель, Хибель, Эвель, Абель, Гевель, Хавель, Кебель.
Уверен, что неспроста!
Посвятил этому наблюдению небольшую речь в очереди за шотландской лососиной.
Я иногда прибегаю к такому методу расширения круга знакомств. Пока вынесут на руках из магазина, незаметно суя мне под рёбра кулаки и стукая головой о витринные углы, пока раскачают, пока то, пока сё... Сколько я успею рассказать об окружающих, сколько бесценных наблюдений рассыплю я вокруг себя! И даже лёжа в луже, сгребая расползающиеся кульки, не оставляю я своего посильного служения: сочно выговариваю определения из словарей, показываю интеллектуальные фокусы, удачно шучу.
Заходишь в магазин и видишь в нём разнузданное потребление в самых его отвратительных розничных видах, со скидкой потребление, эдакое жадноватое, с горячечностью. Другой маститый философ, не истинный правозвестник мудроты, ну, не я, короче говоря, он ведь зайдёт и выйдет, ничего не сделает для улучшения нравов. Ну, проклянёт, может, ударит бутылкой по башке кассиршу, что там ещё кандидаты философии вытворяют при перепадах давления?! Я же вхожу в чертоги Молоха благостный, всегда в приподнятом настроении, лучась добродушием, протягивая погрязшему миру свои руки. Вступаю, шаркая лапотками свежими, в хрустальные дробящиеся и злые чертоги.
В очереди за лососиной, среди искрящегося льда, с разложенными на нём глубоководными чудовищами, растопырившими клешни и шипастые лапы, растёкшимися пятнистыми щупальцами и обмякшими какими-то слизистыми боками, понимаешь отчётливо - что за хищные твари люди, что за ненасытные утробы! Особенно это касалось стоящих впереди меня в очереди..
.
"Что за гадкий пожиратель всего на свете человек!", - начал я в некоторой театральной задумчивости, возводя очи и сжимая в руке молитвослов.
"Опускает сети в совсем уж противоестественные глубины, черпает оттуда светящуюся живность с выпученными глазами, и мечет её на прилавки для продажи и пожирания...как Левиафан библейский, честное слово!" Голос мой креп. "И нет от человека никому спасения! Кем бы ты ни был в океане, хоть бы и бессмысленным морским еж0нком, хоть бы хвостатым канадским лобстером, хоть бы хищной и ловкой макрелью - отовсюду тебя достанут, разломят и начнут высасывать, хлюпая, из тебя живительные соки. Употребят с порочной прихотливостью. Вот лежишь ты устрицей в Ост-Зее, впитываешь в себя прохладные микроэлементы, греешься на отмели, невиноватая ни в чём! И вот до тебя дотягиваются какие-то хищные холодные крючья, волокут тебя в проволочный острый садок, и вот тебя уже продают сладострастникам с возможностями по бархатным отелям для блуда. А не указано ли в притчах, что лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом,полный заколотого скота, с раздором и развратом?! А?! А?! Пошли мне масла для лампады! Пошли мне масла - я молюсь!"
Вспомнил про заколотый скот и покатил, бугря мышцы, тележку к мясному отделу. Пел и пророчил. Паства из рыбного, ну те, у кого кровь из носа и ушей не сразу пошла, шествовали за мной, прикладывая к головам холодное из ликёро-водочного и размахивая прихваченными по дороге горячими батонами.
"Имя Каин по толкованию 4 главы Бытия", -диктовал я воодушевлённой колбасной служительнице,-"означает приобретение. Иначе же - делание и плетение, созвучно же имя Каин арамейскому gin в значении "ковать". Адам и Ева, дав имя Каин первенцу, определили род его занятий. И совершили...спасибо,ещё полкило"Московской"...совершили семантическую контаминацию исходной семы земледелец с этимологией имени. Так то, родная! Сосисок ещё! Да! Чё зыришь, коза?! Целуй руку и больше не греши!"
Взобравшись на стелаж с консервами кричал я в икряную толпу, замершую внизу, у горошка и фасоли: "Имя же Авель - суть имя охотника и губителя! И трактуется в созвучии с еврейскими именами Кебель и Гевель, как ничтожество, пар, дуновение, плач и суета!" Взмахом салями обозначил дальнейший путь следования.
Прыгая по упаковкам с кефиром, клекотал я так: "Авель не оставил потомства на земле, жизнь его была кратковременной! К чему же ты стремишься, человек, потребляя майонез?! К кому приткнёшься ты, познав маргарин?!"
"Недаром Блаватская...",-шептал я, когда меня крутила охрана у касс,-"недаром Блаватская трактовала имя Авель как родовые страдания..."
Домой ехал умиротворённый. Сейчас повелю сделать мне ванну погуще, да погорячее.

© http://www.facebook.com/john.shemyakin/