К несению караульной службы нас готовили самым тщательным образом – мы подолгу тянули ногу на плацу, хоть и непонятно зачем; репетировали смену караула с  торжественным подходом и синхронным поворотом головы, как будто охранять предстояло не склад вооружения, а  вечный огонь; часами зубрили устав внутренней и караульной службы.  Положения устава надолго вгрызлись в память, я до сих пор могу без подсказки вспомнить основные обязанности часового.
На одном из промежуточных экзаменов по знанию устава один из сдающих вместо «часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост» сказал «часовой обязан зорко следить». У экзаменатора – боевого офицера, немедленно случилась истерика и пена изо рта. Зорко следить, блеать! Это ведь кощунство – переврать устав, который «Кровью писан!». Это было все равно, что поделить на ноль на глазах у профессора математики.
И вот, после успешного прохождения всех испытаний – самый первый караул. Так случилось, что в это же время объявили усиление – в какой-то воинской части в Чите сбежал срочник с оружием, и похер, что до нас ему бежать несколько тысяч километров – все были немедленно усилены. Таким образом, к обычному шлему стальному армейскому – такая легкая пехотная каска; добавился  и бронежилет  «Кираса 5М» - чудо отечественной оборонки, тканевый жилет с кармашками на груди и спине для металлических бронепластин, общим весом где-то 10-12 кг.
Первую смену я бдительно охранял и стойко оборонял свой пост, порой еще и зорко следил, чего уж скрывать. Сам пост представлял собой предбанник склада вооружений - квадратное помещение примерно 7Х7 кв.м., серые бетонные стены, решетчатая дверь, камера видеонаблюдения под потолком в углу, телефонный аппарат под камерой – вот собственно и все, никаких развлечений. В противоположном от камеры углу в аккуратную стопку были уложены шинели, подготовленные для предстоящих стрельб, сидеть на которых уставом было строго запрещено. Я строго соблюдал запрет, ходил по кругу, точнее по квадрату, мелькал перед камерой, на шинели даже не смотрел.
Вторая смена выпала на самое стремное время – с 3 до 5 часов ночи, время когда ужасно хочется спать. Все происходило на втором курсе и к этому времени я еще не научился спать стоя, а о том, что возможно спать на ходу, даже и не думал. Все это пришло позже. Кстати, спать стоя я научился именно в карауле – краем шлема цепляешь решетку двери, расслабляешь одну ногу и спишь, примерно через 2-3 минуты опорная нога подгибается и ты немедленно просыпаешься бодрым и довольным, ведь ничто так не бодрит как перспектива пиздануться плашмя на бетонный пол.
Я помнил, что сидеть на шинелях запрещено, поэтому старался даже не приближаться к ним, просто ходил по периметру и старательно не  смотрел в их сторону. Но шинели манили, и даже не просто манили, а требовали, чтобы я присел на них, буквально на секундочку. Примерно через час я сдался, решил что буду присаживаться на шинели, считать до тридцати, потом вставать и снова идти по периметру, чтобы все время проходить перед камерой с равными промежутками.
Так и сделал, прошел круг –присел на шинели –досчитал до 30 – встал, пошел. Все шло по плану до тех пор, пока я не допустил ошибки – я сел на шинели, начал считать и нечаянно моргнул…
На башенном кране противно и отчаянно звенел колокольчик, а я не мог дотянуться до него – он ведь кран, выше меня, все что мне оставалось сделать – высоко подпрыгнуть, я подпрыгнул так высоко, что почти дотянулся до крана и…
Открыл глаза и понял, что нет никакого колокольчика и крана, есть спящий часовой, разрывающийся от звонка телефон и приближающийся пиздец!
Я резко вскочил с шинелей и тут же с высоты своего роста ничком шлепнулся на бетон, благо руки успел подставить. Пока я спал, бронепластины передавили ноги, они, понятное дело, онемели и перестали слушаться, но все это я понял уже потом. Первой моей мыслью было: «У меня нет ног! Верните ноги, суки!». Мне уже было наплевать на разрывающийся телефон, на каску, предательскую слетевшую с головы и откатившуюся ровно под камеру, на перспективу быть выпизженным из караула, единственное, что меня волновало – отсутствие ног и возможность жить дальше. Такого страха я не испытывал ни разу в жизни (точнее, было похожее чувство, однажды в Амстердаме, но это совсем другая история), я отчетливо понимал – это на всю жизнь, прощай карьера и счастливое будущее, бег на длинные дистанции и носки - теперь то уж они мне ни к чему.
Покалывание в приходящих в себя ногах вернуло меня к действительности и до меня дошло, что именно произошло, я возрадовался перспективе бега на длинные дистанции и попытался встать. Оказалось, это не так просто, встать не получилось – перспектива быть выпизженным из караула, отчисленным и выброшенным на обочину жизни снова замаячила перед носом. Собрав силу воли в кулак, как Алексей Маресьев, на руках я дополз до батареи на стене, с помощью нее и рук привел себя в вертикальное положение, пару секунд поразминал ноги и очень неуверенной походкой направился к телефонной трубке.
«Часовой такой-то, пост такой-то» - представился я;
«Бля, проснись, к тебе проверяющий! И шлем надень!» - рявкнул помощник начальника караула и бросил трубку.
В борьбе за ноги я совершенно забыл про шлем. И в этот самый момент я услышал топот ног по металлической лестнице. За эти 10-15 секунд, время которое поднимались по лестнице сменщики, я успел многое – поднять и надеть каску, метнуться в угол и разровнять шинели, вспомнить устав, метнуться к двери и громко крикнуть «Стой! Кто идет?». Ноги были как новенькие, не подвели.
Часового, пришедшего на замену, привел разводящий и с ними был проверяющий офицер, тот же, который принимал экзамены. Новый часовой в какой-то момент затупил и ритуал смены выполнил без подобающей бодрости. Проверяющий рявкнул: «Хватить спать! Получишь наряд вне очереди! Бери пример с бойца (меня то есть) – самое сложное время отстоял, а бодрый как огурец».
«Понятное дело, бодрый», - подумал я, - «Ничто так не бодрит как падение на бетонный пол!»