-  Айуйа! – послышался громкий глас с небес. – Йишус!..
Безграмотный араб Камаль Субхи обретался в одном из самых засушливых районов пустыни Руб-эль-Хали, что в королевстве Саудовская Аравия. Ужасная пятидесятиградусная жара убивала всё живое вокруг изумрудного оазиса. Казалось, воздух плавился; периодически то там, то сям, возникали причудливые миражи… и плавно таяли под яростным солнцем. Сон не шёл.
Услышав глас, Камаль лениво повернулся набок (шезлонг подавленно вскрипнул) и засмотрелся на искрящуюся гладь своего мраморного бассейна, наполненного до краёв чистейшей, охлаждённой водой из глубинной скважины. Нет, окунуться не возникло желания; в такую жару ледяная вода может быть губительной для организма. Нестерпимо захотелось пить. Он щёлкнул пальцами и в глубине пальмовых зарослей показалась женская фигура закутанная в цветистую абайу. Жена. Перед собою она катила уставленный напитками сервировочный столик. „Кто это?” – подумал Камаль, – „Амша? Нет, похоже, что Нисрин, Амша чуток приволакивает левую ногу . А вообще-то, хорошо бы их обеих переименовать по-своему, и больше не путаться. Нет. Жениться мне нужно, вот что нужно. Задорную бы взять, плясунью, а то скучно с этими занудами”. Он мечтательно оглядел мертвенные окрестности.
Дело в том, что в той части земли даже суслики не водились, не говоря о задорных невестах, обученных танцевать. Неожиданно острый взгляд араба остановился и сфокусировался. В отдалении появился новый мираж и в его зыбком мареве он отчётливо разглядел измождённого человека в бежевых плавках, на последнем издыхании бредущего по красивым песчаным барханам. С виду, мужчина показался незнакомым. Ещё бы! Никто на свете, даже родные и близкие, не поверили бы своим глазам, найдя преуспевающего артиста балета, тонкого эстета Маттье Дюпона в его нынешнем положении. Представьте себе, только вчера Маттье вместе с друзьями интересно проводил время в тунисском городе Хаммамет: веселились весь день, а ночью при луне всей компанией отправились купаться на пляж отеля Yasmine Beach. Он уверенно помнил, как вошёл в море с голой девушкой по имени Таньюшка. А дальше у него наступил провал в памяти. Абсолютная беспросветность.
Наверное, они всё же вышли из моря и, подобно гигантским черепахам, зарыли яйца в песок под звёздным небом; быть может, потом прикорнули вдвоём на лежаке под раскидистой пальмой. Боже мой! Почему-то ему казалось важным восстановить череду событий. Ведь это же ненормально, когда человек входит в тёплое море с Таньюшкой, а затем вдруг просыпается от холода в одиночестве, чёрти где. Справедливости ради стоит заметить, что всякое «чёрти где» имеет конкретное месторасположение. В данном случае, незадачливый балерун оказался примерно в тысяче километрах на юго-восток от пляжа отеля Yasmine Beach посреди знойной пустыни Сахары. Какая растакая сила переместила его в зону ада – понять невозможно, это просто уму непостижимо!
    Ну, что теперь поделаешь, переместила, значит, переместила; главное – даже при самых неблагоприятных перипетиях судьбы не терять бодрости духа. Поднялся Маттье на ноги, отряхнулся от песка, и пошёл наугад, в направлении Средиземного моря. Сначала идти было более-менее сносно, но очень скоро солнце поднялось над горизонтом: тело сплошь покрылось волдырями от ожогов, губы растрескались, нестерпимо захотелось пить. О, люди! Не дай вам Бог представить, какие невероятные страдания, искушения и кошмары приходится претерпевать страннику, бредущему по пустыне вдали от мира! Долго ли, коротко ли брёл несчастный, наконец сдался пред безучастным роком, рухнул как подкошенный на раскалённый добела бархан и стал уже прощаться с жизнью. Ан нет! Из глубины раскалённых небес послышался громкий глас.
    -  Айуйа! Йишус!
    Дюпон вздрогнул, ему почудилось, что с ним непосредственно говорит Бог. „Маттье! Встань и иди!” – будто бы сказал Бог. Бедолага внезапно ощутил прилив слабых сил в организм, послушно встал и пошёл; упал, снова встал, и пошёл дальше…
    В то же самое время Камаль Субхи продолжал с любопытством наблюдать за незнакомым человеком из миража. Не нужно думать, что безграмотный араб из Наджрана не способен к обычному человеческому состраданию! Да, он сопереживал, и до того проникся интригой, что даже забыл утолить жажду. Это здесь. А там, в зыбком иллюзорном мареве, несгибаемый Дюпон решился на крайние меры. Он приспустил плавки, сложил ладошки лодочкой, и стал отчаянно тужиться, пытаясь помочиться в этот импровизированный сосуд. При этом он не стал на колени, но, подобно первобытному Адаму, пристально буравил небо укоризненным взглядом. Вероятно, в конце концов Маттье добился своего, потому что видно было, как жадно он припал к ладоням губами. Это там, в далёкой Сахаре, а здесь, в Руб-эль-Хали, Камаль почувствовал неприятную горечь во рту и поморщился. Непроизвольным движением руки он схватил со столика бутылочку кока-колы, ловко отвернул крышку и, не отрываясь, выпил до дна. Всем известно, что кока-колой не напьёшься, сколько её ни выпей, но у Камаля Субхи были большие запасы.
    Такова жизнь – одна для всех и всем разная. Кому что выпадает – кому моча, кому кока-кола. Главное, нельзя забывать ни на миг, что все мы дети Божьи, под одним Богом на свете живём.