Умер Рабинович, родственникам дают экономную телеграмму:
«Рабинович всё»
Ответ:
«Ой»
(старый недобрый анекдот)

Уйти – не подвиг, подвиг – не вернуться © Есенин, сцуко, мудрый – ибануться…
(Слифф)

Упокоился Миха навеки, пусть земля будет пухом ему… Наливай! Поскорбим, человеки. Плохо так уходить – одному. Слёз давить нарочитых не надо – он ушёл в окончательный трип. Кто-то скажет, что Миша был гадом, кто-то вспомнит – пиздатый был тип. Вроде был, а теперь вроде нету – не хватает чего-то теперь. Помолчим, пацаны, за поэта. Ведь еще будет много потерь.

Он имел, что сказать не для прессы – был остёр на язык, и пером жалил ново-рождЁнных дантесов, а сейчас скажет Будде «шолом». Отошел восвояси он, братцы, отскочил, как всегда, налегке – не воскреснет и хватит стебаться,  хватит греть уже рюмку в руке. Выпьем, дрУги, помянем Мишаню, он простил всем земные долги. Кто там водку с портвейном мешает? Эй, чувак, делать так не моги! Слива нет, кто ж покойного судит? Тут, банально – пустая строка. Нахнул братка последние стулья – в смысле, сорок четыре годка. Не жалеем, не ноем, не плачем – Миха вышел  в последний тираж. Йобну рюмку еще – на удачу… чтоб душа заколдобилась аж. 

Он отправился Будде навстречу, весь в усах и небритый такой. Помолчим. Наливай, человече. За мятежной души упокой.