Саня отхлебнул пару глотков из старой зеленой фляжки и завинтил крышку. Ничего такого, обычная чистая вода. Когда-нибудь она поможет протянуть лишнюю пару-тройку дней, и только. Саня начал таскать флягу с собой с того момента, как осознал всю тщетность потуг простой, а значит, и расходной части человечества, на свое право спокойной и сытенькой жизни. Рутинность и монотонность бытия являлись всего лишь ширмой, за которой было отнюдь не так уж и скучно, а и, напротив, безудержно весело и буйно. Страны, правительства, альянсы, необъятные транснациональные корпорации, харизматичные лидеры, счастливые владельцы печатных денежных станков, просто какие-то откровенно мутные «насосы» и кружки по игре в «гольф» из других таких же мутных «насосов» – все смешалось в адском винегрете из интересов и взаимных претензий. Каждая «боевая единица», невзирая на методы, активно стремилась выхватить «доляныч» пожирней, чтобы успеть вкусить усладу райскую еще при этой жизни, не откладывая удовольствие на такое туманное завтра, которого, кстати, еще и не существует. В противовес сему нелицеприятному обстоятельству перед бессловесной массовкой была, наоборот, вывешена прелесть услады в жизни загробной, словно превкусная морковка перед тяжело бредущим осликом, нагруженным мешками...

Люди же попроще тоже вытанцовывали свои па, именуемые активной жизненной позицией, нагло напяливали на себя благородные маски, вырывали из рук чужой реквизит и самозабвенно, до истошного собачьего визга кичились друг перед другом взятыми ролями и лишь временно принадлежащими им, декорациями. Все бы ничего, да играли они в этот театр, больше напоминающий цирк и зоопарк в одном флаконе, перед некоей кучкой зрителей, которые снисходительно наблюдали за происходящим, посмеивались, иногда даже хлопали в ладоши и давали сахарок, а то, вообще, презрительно освистывали и кидались гнилым помидором. Но, главное, что зрители эти полностью контролировали весь сценарий и в любой момент могли прекратить действо и начать весело топтать как муравьев  эту колхозную самодеятельность дорогим расшитым сапогом Карабаса-Барабаса, не отвлекаясь, впрочем, от обсуждения с соседом вкуса и аромата восхитительной сигары…

Между тем, у Сани была сегодня вполне реальная и осязаемая миссия. Нормальное такое мужское дело – сходить и разменять последнюю сотку баксов, найденную по случаю дома в занудной книжонке одного «гуру». Саня уже не помнил точно, как эта сотка там оказалась, но память подсказывала, что вроде как не от самой, в общем-то, и плохой жизни. Он шел по центру, тупо глядя себе под ноги, чтоб не свалиться в какую-нибудь яму или выбоину. Вертеть головой по сторонам не имело никакого смысла. Все вывески бывших магазинов слегка обветшали и частично разрушились. Порой это имело достаточно комичные последствия. Взять вот хоть огромную вывеску «САЛО». В другое время Саня бы, может, покатился со смеху или протер глаза пару раз, а тут - не. Все ясно и понятно – отвалилась буква «Н» на конце…

Делать маржу на пустом месте стало наказуемо, и выросшая из начала 90-х популяция «челноков» начала съеживаться, сворачиваться, а то и откровенно деградировать и вымирать. Некоторые просто начали тупо бухать, ибо водочка без их помощи пошла недорогая, но зело качественная. Взять вот хоть, к примеру, «Фронтовую»- загляденье! Этих ребят всегда можно было легко вычленить по их нудотным соплям за прошлое. Воспоминания – вот все, что у них осталось. «Затарились мы, было, как-то в «Луже» по полной капорами…» или «а я стою в тамбуре, «Кэмел» курю, одной рукой проводницу лапаю, сам никакущий уже и «Амаретто» еще из горла хлебаю…». Да, и вообще, целых два десятилетия сплошного торгашества разве то малый срок, чтоб не приелось до колик разнеможных? Много ли человеку надо, в конце концов, чтобы быть счастливым? Вполне достаточно небольшого набора простых натуральных продуктов, который без проблем можно всегда недорого приобрести в лабазах Военно-торговой компании. Храмы обжорства, битком набитые импортной синтетикой, которая превращает людей в свиней за короткий срок, благополучно прекратили свое существование. Владельцы торговых центров побросали свое барахло, поплакались в жилетки со стразами и рванули подальше за «бугор» доедать заначенную малую толику, которой, впрочем, с лихвой хватит еще на несколько поколений вперед…

Сначала никто не знал - что, собственно, делать теперь со всей этой внезапно свалившейся «риэл эстейт»? Стоимости она не имела никакой, жить там тоже было как бы не совсем комильфо. Хотели отдать сначала вроде парламентариям, но после нового закона о вживлении всем без исключения депутатам контрольного чипа, большая часть их драпанула с такой скоростью, что некоторые даже, пользуясь случаем, позабывали своих старых жен. Оставшихся же «слуг народа» собрали в одном здании в центре города, успокоили психологом с помощью благовоний тибетских да медитаций зефирных, зачиповали не без проблем и поставили на неплохое, в целом, довольствие с дешевым спецбуфетиком в виде бонуса. Счастливые, что все обошлось, они приступили к своим непосредственным обязанностям. Во избежание соблазна смыться куда-нибудь раньше положенного, по периметру поставили систему «электронный пастушок». Депутаты ходили строем с песней на обед в столовую, а иногда даже участвовали в общегородском конкурсе частушек. И, надо признать, довольно успешно…

Потом все же решили пустующие огромные дворцы торговых центров передать спортсменам. Однако в приоритете теперь, в отличие от абсолютно бесполезных при боевых действиях баскетбола и футбола, которые к тому же гигантским пылесосом прососали нахрен весь бюджет области, были те виды спорта, которые с детства воспитывали воинов и защитников. Саня прошел мимо бывшего самого пафосного торгового центра, где теперь красовалась яркая вывеска «Дворец бокса «Тайфун». Стайка ребятишек со спортивными сумками размером с них самих задорно спорила на крыльце, показывая при этом какие-то удары. Саня улыбнулся и подумал, что это есть нужно и правильно …

В городе было всего два места, где можно обменять зеленые. Первое – это, конечно, самое роскошное. «Военно-полевой банк »(ВПБ), он же в народе «Полевка», располагался в шикарном дворце. К нему было все-таки доверия побольше, и разговаривают там вроде чуть повежливей, чем в «Полицейском кредите». В «Полевке» всегда так-то, говорят, легче с баксами. Только и делов – сверятся с воинским учетом по базе да «военник» проверят. А придешь в «Полицейский», начинается сразу карусель - то да се, зайдите в этот кабинет, зайдите в тот, знакомы ли вы с этим человеком, знакомы ли вы с тем, отпечатки пальцев и прочие такие дела. Долго, короче. Зато, если ссуду какую там надо беспроцентную вымутить, то только туда. Всем почти дают без разбору. А, попробуй-ка, не верни! Из-под земли достанут! В «Полевке» весь персонал - люди сугубо военные. Любо-дорого их послушать даже, прям, как музыка для ушей райская:
-Товарищ майор отдела электронных карт, разрешите обратиться?
- Разрешаю, товарищ лейтенант розничного кредитования!
- Товарищ майор, вы нам временно откомандировали в отдел для консультаций младшего сержанта Петрушкину. Так вот, она всячески не соблюдает субординацию, строит глазки кредитному старшине, юбку носит на три сантиметра короче, а меня вызывающе называет «лейтенант»…
- Тебе, лейтенант, я вижу заняться на службе нечем, как на моих людей клеветать. В следующий раз я напишу на тебя рапорт товарищу генералу правления, и Новый год уже встретишь в Нюксенице на сержантской должности! Будешь у меня там в отделе конфискаций крупный рогатый скот обмерять своей любимой линейкой. Все, свободен!
- Слушаюсь, товарищ майор отдела электронных карт!

Доллары с утра принимали по 210 рублей, но, если повезет, то с обеда можно было бы вымутить уже по 220. Плавающий курс, так сказать, - чтоб ввести вероятного противника в заблуждение и агонию. Саня подмигнул скучающему солдатику с «калашом» на входе и мигом заскочил в обменное отделение. Там уже было полно народу. Валютный старшина вдруг заорал хриплым голосом: «А, ну, построились все! По росту, по весу, по уму! Гыгыгы!» - он захохотал довольный своей шутке, а все стали толкаться и сбиваться в некое подобие шеренги. Команды посыпались одна за другой. – По порядку, на первый-второй рассчиииитайсь! Первые номера встают в порядке очереди к первому сейфу, вторые номера – ко второму! Всем достать военные билеты! У кого военные билеты не очипованы, выйти на середину периметра! А ты, что застыл, как восковая фигура мадам Кусто?!!

Длинный нескладный парень в очках и с тубусом в руках, видимо, студент, начал протискиваться к центру, испуганно озираясь по сторонам.
- Здраааавствуйте, ждали вас давно, - с улыбочкой, не предвещающей ничего хорошего, валютный старшина двинулся навстречу студентику.
- Я вообще-то учусь на военного инженера, - пытался как-то усилить свое положение парнишка, но, похоже, этого было явно недостаточно. Старшина приблизил свое лицо вплотную к лицу жертвы и стал смотреть прямо в очки. Было понятно, что еще немного, и студентик просто хлопнется в глубокий затяжной обморок от ужаса. Но валютный страж, как хороший психолог, всегда четко знал берега своих экспериментов. Вот и сейчас, он резко отстранился и заорал:
-Двести второй кабинет, второй этаж, медкомиссия! Потом чип! Живо, мля!!!
Парнишка на радостях, что все обошлось, дал газу вверх по лестнице и чуть не сбил с ног спускающегося полковника тривалютных операций.
- Старшина, что здесь происходит?
- Товарищ полковник тривалютных операций, мною проведен комплекс мероприятий по разоблачению и выявлению предателей-«бесчиповников»!
- Ты, старшина, опять самовольничаешь? Не забывай, что у нас тут не твой полигон боевых трансформаторов, а демократическая страна, и тот, кто раззявит на наши демократические завоевания свое эээ…, свою, так сказать, враждебную личину, будет наказан по всей строгости закона!
Полковник вытер платочком испарину с лысины, набрал на стене какой-то код и мигом исчез за маленькой неприметной дверцей с надписью «Не входить!».

Между тем, из-под потолка резко, с чудовищным грохотом высунулась огромная кукушка и сказала голосом таиландской шлюхи: «Ку-ку! Сетырнасать сясов! Ку-ку! Сетырнасать сясов!». Толстенные двухметровые двери сейфов начали медленно со скрежетом отползать. Из первой, наклонившись, вышел долговязый прапорщик с рупором в руках и заорал что есть мочи: «Двести двадцать рублей!!!» Саня на пару секунд оглох и стал усиленно тереть свои уши. Из второй же двери, наоборот, молча вышел невысокого роста крепыш в пилотке и с красной повязкой «Староста» на рукаве. Он просто поднял небольшой плакатик на палке от детской лопатки, который коряво гласил - «210 рублей» Вторая шеренга глухо застонала и заохала. В первой же царило радостное оживление. Валютный старшина строго следил за тем, чтобы никто из второй шеренги, не дай бог, не пробрался в первую. Саня был там, где профит, а посему лицо его расплывалось от счастья. Он снисходительно посматривал на лузеров и уже прикидывал в уме, куда потратить свалившийся бонус…

Всего через каких-нибудь полчаса подошла, наконец, и долгожданная очередь. Долговязый забрал Санин «военник», провел по нему полосатой палкой на проводе и вставил  в щель огромного зеленого шкафа, на котором было белой краской написано – «Сов. Секретно ». Потом прапорщик аккуратно, двумя пальчиками взял мятую сотку и засунул ее в другую щель этого же шкафа. Сотка грина уехала безвозвратно, и Саня даже слегка загрустил. Секунд тридцать ничего не происходило, Санины нервы напряглись как струна. Вдруг шкаф издал какой-то писк, истошно замигали красные светодиоды под словом «Картотека », раздалось рычание, потом с неимоверным грохотом открылось маленькое окошечко, и оттуда на красном подносе торжественно выехал военный билет. «А деньги?» - подумал Саня, но тут резко распахнулась еще одна дверца, и оттуда высунулась чья-то грязная рука с опечатанной пачкой. Он взял свои кровные и прочитал на обертке: «Праверяно мною литчно. 22 000 руб. Рядавой Курманбаев».

Саня уже собрался было к выходу, но долговязый сказал: «Стоп! Лотерею так-то еще никто не отменял!» Саня нехотя достал из кармана сто рублей и протянул прапорщику, получив взамен красивую синенькую бумажку с пушкой и каким-то кораблем. Крепко сжимая в кулаке лотерейный билет, он вышел на улицу. «А что? Вот, как выиграю потом «Волгу», так…» Что будет после этого фееричного, без сомнения, события, Саня так и не додумал, ибо мысли его прервал марширующий навстречу отряд солдат. Они лихо отстукивали по мостовой новомодными кирзачами и напевали самый популярный хит сезона - «Вятский квас». «Квас! Квас! Вятский квас! Квас! Квас! Вятский квас! Кваса у нас много! Делаем давно! Очень хорошо!» От этих незамысловатых, разящих врага как топор-колун и бьющих наповал как кирпич марки М-250 , строк веяло такой надежностью, что Саня позабыл про все на свете и зашелся вдруг в приступе невероятного экстаза. Он испытал сразу целую гамму ощущений: и чувство плеча товарища, и чудовищный прилив сил с желанием поквитаться с невидимым супостатом, и чувство гордости за самого себя, за свою страну, за свой народ, который не проймешь никакими заокеанскими фокусами и трюками. Саня даже сам не заметил, как пристроился к колонне сзади вместе с прилепившимися мальчишками и тоже начал радостно вышагивать да напевать со всеми: «Квас! Квас! Вятский квас! Делаем давно! Очень хорошо!»

Тимур Полянский (с)