Я очень боюсь, что меня кто нибудь видел и поэтому долго сижу на какой-то толстенной трубе, обернутой рваной теплоизоляцией, с торчащими клочьями стекловаты. Руки прыгают и мне не сразу удается достать сигарету из пачки. В подвале запах пыли и сырости.

Человек лежащий на полу трудно дышит, волосы на затылке слиплись от крови и лаково блестят.

Проходит около 30 минут,вокруг по-прежнему тишина.

Страх мой настолько велик, что кажется будто огромный ледяной железный шар вжимает мне в живот неведомая сила. Сейчас, когда адреналиновая волна отступает, приходит осознание содеянного.

Я вновь смотрю на человека на полу. Голос разума в моей голове кричит мне остановиться. Зверь, от которого мы произошли, заглушает его своим сиплым рыком.
Меня вновь трясет, но на этот раз от злости.

Он пытается пошевелиться. У меня все готово заранее. Руки дрожат так сильно, что я с трудом снимаю колпачок с иглы, попутно уколовшись. Резкая боль приводит меня в чувство. Назад дороги нет, говою я себе. Колю его прямо сквозь одежду. Он мычит и пытается обернуться чтоб рассмотреть меня. Отхожу назад, в подвале темно - я заранее позаботился об этом.

Лекарство действует, дыхание становится ровным и спокойным, тело расслабляется. У меня около 30 минут на все.

Снимаю наручник с одной руки, переворачиваю на спину, укладывая на заранее постеленные синтетические мешки - они сгорят потом без остатка. Зрачки симметричные, значит удар мой был не слишком сильным.

Протаскиваю его по подвалу на мешках, пятясь назад.

Рот его освобождаю от кляпа - мне нужно будет следить за дыханием, провожу ему за корень языка ларингеальную маску - так язык не западет и он не задохнется. Мне надо чтоб он жил и какое-то время был в здравом уме.

В локтевой сгиб катетер-бабочка для внутривенных вливаний. Манипуляции привычные, волнение постепенно сходит на нет. Наручник к трубе. Второй наручник - на вторую руку и к другой трубе. Система для инфузии подготовлена еще вчера, просто подключаю ее к катетеру, это просто физраствор.

На ноги широкие ремни - к тем же трубам, что и руки. Сейчас он лежит на полу как витрувианский человек.

Действие препарата начинает заканчивается, он вновь начинает ворочаться, жевать ларингеальную трубку. Здоровья природа отмерила ему щедро.

Я беру шприц, и ввожу прямо в резинку капельницы белый, словно молоко раствор. Прозрачная трубка инфузионной системы будто заволакивается на миг туманом, и становится вновь прозрачной. Человек затихает повторно. Туда же сверхдозу мощнейшего антибиотика.

Время. Расстегиваю его ремень, стягиваю брюки и трусы до колен. Рубашку задираю кверху. Пах гладко выбрит, отлично, облегчил мне задачу. Потрудившись (тяжелый) протаскиваю под поясницей впитывающую пеленку - наследить нельзя.

Распылитель с антисептиком наготове - густо заливаю ему пах и живот.
Пока сохнет натягиваю на себя одноразовый халат до пола, перчатки. Повторно поливаю его антисептиком. Еще раз прислушиваюсь - настолько тихо, что слышу шум крови в ушах.

У корня члена делаю укол мощного анестетика, он будет действовать 4-5 часов. Отдельно ввожу дозу в семенной канатик. Разрез делаю по боковой поверхности мошонки, за семенной канатик вывихиваю яичко в рану. Зажим на канатик, капроновая лигатура. Все отрепетировано, мне не надо даже думать. Железа отправляется в банку. Крови почти нет, на кожу косметический шов, сверху клей. Через пару дней следов не останется, даже специалисты не найдут. Повторяю все с другой стороны. Второе яйцо присоединяется к первому. На все про все 10 минут.

Тщательно очищаю кожу от следов крови, натягиваю ему одежду обратно. Теперь я совершенно спокоен, мои действия четкие и размеренные.

Салфетку и мешки - в пакет.
Наручники и ремни - туда же.

Последняя иньекция. Интересный побочный эффект - ретроградная амнезия. Последний час почти наверняка сотрется из его памяти. После этого удаляю катетер, плотно прижимаю ранку. Катетер самый тоненький, следов не останется.


Собираю инструменты в рюкзак, пакет с тряпками и салфетками туда же. Осматриваюсь.

5минут. Человек начинает просыпаться. Его бумажник у меня в кармане. Руки мои все еще в перчатках. Вынимаю деньги, кладу в карман. Бумажник кидаю на пол.

Прохожу по подвалу под всем домом, бахилы и халат все еще на мне. За собой посыпаю табак из дешевых вонючих сигарет (привет собачки!) Перед выходом снимаю все лишнее с себя, кладу в пакет. Разминаю еще пару сигарет раскидываю вокруг. Дверь смазана мной, еще когда, две недели назад я приходил сюда хромым сантехником. За дверью тихо. Выхожу в обычный подьезд пятиэтажки, через дверь на улицу. Никого не встретив.

Машина припаркована в 2х остановках троллейбуса. Я безмятежно спокоен. Руки почти не дрожат.

15 минут. Человек лежащий на полу уже пришел в себя. Он помнит только как зашел в подьезд и его чем-то ударили по затылку. Он присаживается, тянется рукой к затылку. Смотрит на кровь на пальцах. Болит голова и саднит горло.

Я еду в троллейбусе, в моем рюкзаке банка с формалином. В нем - его яйца. Семенные железы. То, что делало его мужчиной.

30 минут. Человек этого еще не знает, слишком сильно болит голова, слишком сильно тошнит. Видит пустой бумажник на полу и на миг испытывает облегчение - карточки на месте. Кряхтя встает, шатаясь от головокружения.

Я выхожу и иду на парковку. Неприметная праворучка все еще зарегистрирована на предыдущего владельца, я упросил его при продаже дать мне2-3 недели.
Рюкзак ставлю на кресло пассажира. Я - на дачу.

Найдя выход из подвала очередной кастрат обнаруживает себя в своем же подьезде. Подымается на 3 этаж, идет умываться в ванную. Пытается в зеркало осмотреть затылок - помочь ему некому, живет он один. Звонит друзьям - я даже знаю кому, рассказывает историю, приключившуюся с ним. Наливает воды выпивает анальгетик - это мне только на руку. В паху продолжается мощная анестезия - он еще ничего не понял.


5 часов. Я уже на даче. В заранее подготовленной яме горят черешневые дрова, под ними - пепел кровавых тряпок, пластиковые инструменты, перчатки и халат, семеные железы. Всего этого больше нет. Я засыпаю яму с пеплом замлей, после того как все гаснет.
В мое сердце приходит долгожданный покой.

Анестезия отпускает, в паху появляется тянущая боль. Человек обнаруживает отек и боли. Такое уже бывало - он не думает обратиться к врачу, примет антибиотик, противовоспалительное. Через пару дней боль утихнет, отек сойдет. И тогда, не обнаружив собственных яиц он обратится к врачу, тот найдет следы вмешательтсва. Дальше - полиция, расследования, связи, причины.. найти меня невозможно - он не знает обо мне ничего, не знаком со мной. Следов я не оставил. А кроме того - далеко не факт, что он обратится в полицию - простите кэп, мне отрезали яйца. Сам не знаю почему.

Тестостерон начнет снижаться уже на следующие сутки. Он никогда уже не будет мужчиной. Ни в одном из смыслов.

Он никогда не поймет, почему с ним это произошло, да я и не ставлю себе цель научить этих прекрасных ребят. Они никогда не оставят потомства, не народятся в следующих поколениях. Они исчезнут с лица земли бесследно.

Зачем? А вот не надо было гадить.

Я просто вас ненавижу. В моих глазах вы уже мертвы. Недостойны жизни. Растоптанные женские души - расплата за ваше самолюбие. Разорванные, выпотрошенные на операционном столе молодые женщины - плата за ваше удовольствие. Вы идете по жини веселясь, растаптывая судьбы влюбленных в вас дурочек.

И каждый раз, когда отправляешь на аборт очередную «одноразовую" подружку, подумай. Она ведь может доверить своему врачу больше, чем планировала. А врач может оказаться редким социопатом, и, однажды спланировав все заранее, отрежет тебе яйца в вонючем подвале.

Все.