Вот-вот зима, и ветер бьет в ебло,
Тяжелая пора для организма,
А тут еще со мною, как на зло,
Случился острый приступ приапизма.
Конец от напряжения болит,
А яйца скоро лопнут от напруги.
И я, чтоб излечить недоебит
Отправился на поиски подруги
Не стал я сильно далеко ходить.
Зачем - вокруг пиздатых телок столько!
Я знаю, меня сможет исцелить
Сисястая, заманчивая Юлька.
Уже представил - мощно из конца
Хуячат струи жгучей жижи склизкой,
Стекают с ее милого лица
И с подбородка капают на сиськи.
От перспективы сей конец замлел,
Я подошел под окна милой Юльки
И серенаду яростно запел,
Так громко, как возможно только.
Но голос Юльки слышу я в ответ:
"Чего орешь, заткни ебло, убогий.
Конечно я согласна на минет,
Но только для технолога Сереги."
Обида поражения горька,
И как-то жаль напрасно песни спетой.
Но с Юлькой нет - наверняка,
Да сто пудов получится со Свэтой!
Побрился я, и чубчик прилизал,
Помыл конец, чтоб не садились мухи,
И Свэте очень ласково сказал:
"Давайте с вами выпьем бормотухи."
От этих слов ее глаза зажглись,
Всем телом она вдруг затрепетала,
И руки ее мелко затряслись,
И жадно она к горлышку припала.
Я думал: "Свэта, как же ты мила,
С тобой мне будет долгой ночи мало!"
Но Свэта бормотуху допила,
И грубым хриплым голосом сказала:
"Спасибо, было вкусно, ты так мил...
Но не надейся, не раздвину ноги -
Ведь я хочу, чтобы в меня входил
Не твой стручок, а мощный член Сереги!"
Опять Серега! Млять! Да что за нах!
Опять как в темном танке с еблей глухо!
И понапрасну член горит в трусах,
Да еще зря пропала бормотуха.
Но не умею долго я страдать
И с горя, как осел, ушами хлопать.
Не хочет Свэта - в рот ее ебать -
Гораздо краше Свэты Аня!
Она проста  и вместе с тем умна,
К ней можно подвалить без предисловий.
Ура! Я знаю точно, что она...
Она мне даст без всяких там условий!
Я подкатил: "Любезная, моя!
Ты краше всех на свете, Анна!
Не хочешь ли попробовать хуя?
А то уже без ебли просто жопа!
...Ее удар пришелся прямо в пах,
И я завыл, как носорог на гоне.
Придется, чую я, на костылях
Мне продолжать за еблею погоню.
Я голос ее слышал сквозь туман:
"Да ты, парниша, хочешь слишком много!
Пиздуй отсюда, сраный обезъян,
Кому ты нужен, если есть Серега!
Я втопнан в грязь, раздавлен и избит,
Болит яйцо, и кровь течет из носа.
Но всем на зло незыблемо стоит
Как "Тополь-М", мой гордый твердый посох!
Я вижу цель, стекает по ногам,
У Клавдии в желаньи ебли влага.
Я к ней лечу, забыв про стыд и срам -
О, как силна ты, к пряной плоти тяга!
"О, Клавдия, твой шнобель так прекрасен,
Пойдем со мною на постельный ринг.
Ты только дай, ведь я на все согласен,
Я для тебя готов на куннилинг!"
"Отстань, задрота!" - слышу я в ответ, -
"Твой пенис мал, и некрасива рожа.
К тому же некудышний ты поэт,
Другое дело - дон-жуан Сережа."
Что делать мне, к кому идти теперь?
Кто моей страсти жар унять поможет?
Кто не закроет предо мною дверь?
И кто отдастся мне, а не Сереже?
Я крепко выпил и цветы купил.
В надежде ну хоть с кем то полупиться,
К Тамаре-Бегемоту подкатил -
Уж с нею то должно все получиться!
Но бегемот, сожрав мои цветы,
Со мною спать совсем не захотела.
Сказала только: "Не достоин ты
Любить мое трепещущее тело!"
И прогнала меня впустую ночь
Со своего засратого порога,
Добавив, что лупиться бы не прочь,
Но только лишь с технологом Серегой.
Ну все, пиздец! Осталась лишь жена..
Жена меня не выгонит из дома,
И я безумно счастлив, что она
С технологом Серегой не знакома!