Подполковник Петров Иван Сергеевич стрелял из бластера длинными очередями. В обычном оружии патроны давно бы закончились, но бластер, подключенный к розетке, чудесная вещь при отражении внезапной и массовой атаки. Петров стрелял прямо из окна своей квартиры. Гора трупов врагов уже громоздилась до второго этажа, и спасало его только то, что новые трупы скатывались с этой смрадной и скользкой кучи.

Буквально полчаса назад орки изменили тактику и начали принимать вид его друзей. Сотни Ивановых Суховых и Кать накатывали волнами одна за другой. Убитые орки снова принимали свой естественный вид, становясь серо-зелеными бородавчатыми существами, по телу которых постоянно струилась издающая тошнотворный смрад слизь. Особенно неприятно было наблюдать эту метаморфозу у Кать.

Но Петров сжал волю в кулак и старался об этом не думать. У него и без этих мыслей хватало проблем. Нужно было начинать экономить патроны, свет в розетке подходил к концу.

Свет подходил к концу, и конец стремительно приближался. Времени курить, категорически не было, и пакет анаши полетел в рюкзак. Туда же отправился
шмайсер, отобранный у черных следопытов. Пули в шмайсере были из серебра – трофей с разгрома секты оккультистов. Подумав, Петров сорвал с ковра висевший там кривой турецкий ятаган. Ятаган был когда-то отобран на разборке братков вместе с велосипедными цепями и бейсбольными битами. В принципе, Петров был готов. Оставалось только захватить водку, и можно было вставать на лыжи. Однако лыжи в одесских квартирах встречаются крайне редко, по этой причине было решено, просто дать деру.

Петров выскочил в окно с противоположной стороны здания, выбив раму и закрытые ставни. Орки, не ожидавшие подобного решения, несколько растерялись, и предоставили тем самым Петрову спасительные пять минут, за которые он затерялся в проходных дворах.

Однако Петров знал, что эти твари обладают фантастическим нюхом и на, опустевших в связи с жарой и рабочим временем, улицах его быстро найдут. Нужно было бежать туда, где много народа. Где запах пота тысяч подмышек, в смеси с вонью горелого мяса и смрадом гниющих водорослей мог сбить отвратительных порождений нездорового разума Джона Толкина со следа.

Конечно, Петров бежал на пляж. Времена, когда для того, чтобы купить сосиску нужно было отстоять под палящим солнцем не менее двух часов в очереди, времена, когда сосиски очередь требовала извлекать из котла немедленно после загрузки, времена, когда по этой причине одесситы ходили на пляж с большими баулами в которые заботливо укладывалась кастрюлька с котлетами, треснувшие от избытка соков помидоры «микадо» и батон за двадцать три копейки, в Одессе был первый ценовой пояс, и батон стоил на две копейки дешевле, чем в Москве, так вот, эти времена миновали. Сотни мангалов прибрежных кафе извергали, столь необходимый Петрову, чудовищный смрад горелого мяса.

Петров пулей перелетел Канатную улицу и по переулку, мимо банка «Пивденный» выстроенного в лучших традициях дореволюционной одесской архитектуры, то есть с лепными ангелочками и атлантами на фасаде, выскочил на Маразлиевскую. Останавливаться здесь он не стал, пробежав мимо памятника Тарасу Шевченко, он скрылся в парке его имени. Петров промчался мимо памятника погибшим морякам торгового флота, мимо Карантинной стены и направился дальше в сторону пляжа «Ланжерон».

Боковым зрением Петров отметил, что в парке прибавилось новых скульптур. Демократия и гласность принесли плоды. Не здоровые и раньше, мозги людей творческих окончательно свернулись набекрень.  Ну, скажите мне, что может обозначать скульптура в виде скелета в прыжке за мячом? А пьяный бобр со сковородкой в трясущихся лапах? Еще три десятка невнятных скульптур подписанных непонятными словами английскими буквами? Самой загадочной была статуя, на которой, вроде бы по-русски, было написано «Херасука». Понять, что именно она изображает, было окончательно невозможно. Единственной реалистической композицией являлась скульптурная группа «SIROTA». Она изображала  мужской и женский трупы, заплаканного ребенка и ковбоя с револьвером и яблочком. Далее был памятник неизвестному матросу флота военного, и чуть дальше, лестница вниз, ведущая к «Ланжерону».

Одесситы на море не ходят. Вообще. Прямо с того времени как начинают работать. Пропарившимся неделю в душных офисах и торговых точках людям идея отправиться в места скопления гостей города, где среди шашлычной вони и запаха сгнивших водорослей можно чудесно погреться на солнышке, кажется верхом идиотизма. Заставить одессита выйти на море могут только внезапно понаехавшие родственники из Саранска. И такого одессита на море видно сразу. Во первых он на пляже самый белый, пришельцы с Урала и Сибири сгорают в первые пять минут и отсвечивают всеми оттенками красного. Во вторых одессит купается в трусах. Причем в трусах спортивных, причем под ними надеты плавки. Зачем это делается, объяснить ни один одессит не может, но так делают все.

Вторая особенность Петрова устраивала, так как плавки он забыл. Первая пугала. «По цвету, твари, вычислят» - стучала в виски паническая мысль. Решение пришло на бегу. Вырвавшись на пляж, Петров устремился к кромке воды, сдирая на ходу одежду. Он бросил рюкзак на песок, сверху пристроил ятаган, и прикрыл его одеждой. «Девушка, за вещичками присмотрите» - попросил Петров сияющую всеми оттенками багрянца соседку с куском газеты на носу, и бросился в воду. « Парень – напирая на «а» - толька не долга!» - прокричала ему в след соседка. Петров не был на море семь лет и, пожалуй, покупался бы и подольше, но сегодня было не до развлечений. Он выскочил назад и начал кататься по песку. Неестественная белизна тела была прикрыта. Кроме того этот маневр придал его семейным трусам в крупный горошек некое сходство с трусами спортивными. Петров зарыл в песок ятаган, рюкзак и улегся сверху.

«Пааарень… - этот звук вызвал у Петрова зубную боль – А вы все адесситы таакие загаадачные?» - это была соседка и хранительница вещей. Петров пригляделся. «Фигурка ничего так, правда сгорела ужасно – секс сегодня не возможен» - подумал Иван. «Ну, что Вы мадам. Я особенный».

Он достал папиросу, выдул ее в ладонь, бросил в табак щепоть вещества из пакета, вновь набил гильзу и закурил. Это была ошибка, курить на пляжах запретили два года назад.