Эти широкие, гулкие и плохо освещённые коридоры, смогут излечить только душевнобольного. Никогда не могла понять, неужели эмоции людей способны заставить потускнеть даже белоснежный мрамор, из которого выложены скамеечки внутреннего дворика института здравоохранения?
Пусть как бы ни была прекрасна архитектура, но попадают сюда не по собственному желанию, и не для любования красотой творения рук людских.
Так вышло, может в этом есть и моя вина. Хотя, что я говорю, конечно есть, я же - мать! Это полностью моя вина. Вина в том, что дочери не имеют стального здоровья, природа через моё тело одарила их слабыми органами. А именно, такой орган как почка успел к шести годам старшей девочки, потрепать нервы и здоровье всех домочадцев.
К моменту, когда местные  и областные служители панацеи устали от нас и попросту не смогли найти ответ на наш вопрос «Что с девочкой?» Они с чистой совестью и кучей бланков, благословили на поездку в стольный град. Дескать и воздух там чище, и смена обстановки может очень помочь в решении нашей проблемы.
Проще говоря, моя доченька, шести лет отроду, вот уже четыре года своей недолгой жизни испытывает проблемы со здоровьем. А предположение мол, маленькая перерастет, к огромному моему сожалению , здесь не сработает.
Итак, отправили нас в столицу с огромной пометкой СРОЧНО! И эта срочность полностью и бесповоротно, снесла и без того истощенный материнский ум. Так как мужа не предвиделось дома еще добрых полгода (из командировки ему было никак не вырваться), пришлось мне ехать самой и паковать в дорогу еще и младшую - девятимесячную дочурку.
Так и оказались мы втроем в этом огромном пугающем, гулком строении. Ладошка одной малышки в одной руке, а на второй руке, гордо восседает любопытный и непоседливый карапуз.
И понеслась...
-Простите, разрешите войти? - Тащу за руки с собой детей.
- День добрый, вы по какому вопросу?
- Мы из города Зажопинск, нам выдали направление к вам. Вы не могли бы мне рассказать, что и как?
    И даже не побоюсь повториться. И понеслась...
С семи утра до двенадцати дня, меня и моих девочек таскали по разным кабинетам, старшую малявку истыкали иглами, просветили всевозможными приборами. Я ужасно устала, подписывая всякие бумажки,  одновременно старалась успокоить запуганную старшую дочь,  и при этом борясь с мелким террористом, который норовил всунуть себе в рот, все что под ручку попадется, от докторского стетоскопа, до неудачно оставленных пробирок. И вот, ближе к обеденному перерыву, мне услужливо подсказали, где здесь столовая и как туда пройти.
    Перед тем как спуститься по широкой мраморной лестнице ограненной барельефными перилами с пятого этажа во внутренний дворик, где и сможем передохнуть, нам оставалось преодолеть совсем небольшую проблемку. Как назло, младшая успела надуть в подгузник ароматную бомбу.
    Порядком уставши и измотавшись, было решено сменить подгузник и упаковать все необходимые бумажечки и бланки, скопившиеся в моей относительно свободной руке в заплечный ридикюль.
    - Светочка, давай пройдем к той скамеечке, я переодену малышку - указала старшей дочери на желанный объект рукой. Скамейка находилась немного дальше распахнутых на лестницу дверей.
    - Хорошо, мама – она  не торопясь, глазея по сторонам, последовала за мной.
    - Что же это у нас за красавица такая?- непонятная бабуля, вышла из кабинета и уставилась на Свету.
    - Я – Света,- засмущалась малая, но не прекратила осматривать окружающую её обстановку.
- Ой ты внученька, моя, ох красивая, ты что же в гости к кому то пришла?
Пока бабуля ворковала с дочерью, я в метрах трёх, начала процедуру чистки младшей.
- Света! На лестницу без меня не ходи!- прикрикнула на дочь и занялась делом, периодически поглядывая на неё.
Минут 10 ушло на всю возню, за это время до меня доносилось бабкино неразборчивое воркование. Она взяла за руку Свету и начала водить её по кругу, успевши всучить ей конфетку. Та, как овечка внимательно её слушала и что-то невпопад отвечала.
-Ну вот, я закончила, Светунь, иди помоги мне! Света! – малая стояла как замороженная, бабка куда то успела испариться, а Света рассматривая конфетку, начала идти. Но не ко мне, а к лестнице.
-Света! Я тебе что сказала? На лестницу нельзя! – торопясь начала нахлобучивать на себя все шмотки и мелкую хватать на руки, та как назло начала капризничать и пыталась вырваться из рук.
-Света! Стой! – от злости из рук все сыплется.
Света не отрывая глаз от конфеты пошла на лестничную площадку, и уже скрылась за дверью.
Быстро схватив все покрепче в руки, поторопилась за ней.
- Ну,ты у меня сейчас получишь!- бурча под нос, почти догнала её.
Почти, потому что не смогла я сделать шаг, я окаменела.
Дочь стояла на перилах, широких, красивых белых перилах, кто то, так услужливо, приставил скамеечку вплотную к перилам, и она взобралась на них.
-Света, доча, иди ко мне...- я стояла в пяти шагах от неё, но не могла приблизиться, страх сковал или просто паника.
Малая словно камень, смотрит на конфетку и молчит, кажется, даже не дышит.
Медленно. Очень, медленно. Её тело начало наклоняться в перед. Нависая над пропастью. Вытянувшись во весь рост, и неестественно, без каких либо звуков, в полной тишине. Она не делала шаг, она просто рухнула вниз.
Вниз, между широкими пролётами, мимо других перил. Теперь окаменела я. Воздух не входил в мои легкие. Сердце не билось. Она умерла, я не смотрела вниз, но я знала, что она умерла.

Все-таки я проснулась. Потная, задыхающаяся, вскочила с постели. Младшая спит в кроватке рядышком, коснулась её груди рукой. Все хорошо, сердце бьётся, грудка медленно поднимается при дыхании. Пошла в комнату к старшей. Положила ей руку на грудь. И здесь все хорошо, сердечко стучит под пальцами.