Моя мама сильно волнуется от того, что я не выхожу замуж. Неделю назад , когда я была у родителей, она затеяла разговор. Я сначала не поняла, а потом врубилась. Она пыталась выяснить, не предпочитаю ли я девушек. Бедная мама. Она так любит эти газеты…

Я привыкла в жизни слушать. Не слушать, а – СЛУШАТЬ…Я думаю, что Вселенная все время говорит со мной. Или это – Бог. Как хотите. Просто оно не умеет говорить на нашем языке. Или не хочет. И поэтому заставляет говорить свои слова разнообразных персонажей. Персонажи, транслируя послания Вселенной, умудряются насовать между строк еще много отсебятины. Нам кажется, что братья по разуму просто гонят пургу, но на самом деле среди их бреда Вселенная вставляет свою уникальную и окончательную мудрость. Просто надо ее услышать. Поэтому я слушаю…

В маминых речах сквозила одна очень простая истина – если ты не можешь найти себе нормального мужика, то, может быть, тебе стоит задуматься о девушках. Так мыслило Мироздание. 

Мамина беременность протекала тяжело. Поэтому когда мы перевалили за седьмой месяц, папа решил это отметить. Надо знать моего папу. Другой бы напился вдребезги, а папа купил маме арбуз. Говорят, что арбуз был очень большой. Мама зачем-то подняла его и я родилась на свет. Так начались мои проблемы в этом мире. Когда я случайно вижу свое отражение в зеркале, мне хочется ему что-нибудь дать. Сто рублей или бублик. Обычно под рукой нет ни того, ни другого. Тогда я говорю:
- Ступай, убогая.
И иду на работу.

Работа – это отдельная песня. Работу я не люблю. Не конкретно свою работу, а работу вообще. Ненавижу обязаловку. Ненавижу любое дело, которое кормит. Вот если просто так, если попросили, то – пожалуйста. Хоть ночью, хоть в Новый год. Но если так, просто за зарплату, - ненавижу. 

На работе у меня был сплошной женский пол. Был – потому что меня оттуда уволили. Сидели, по телефону базарили, бумажки оформляли, клиентов окучивали. Продавали трубы всякие. Контора у нас была такая – трубы продавала. Клиенты – в основном мужики. Были нормальные, а были такие, что убить хотелось. Их, наверное , дома за последнее чмо держат, - вот они и оттягиваются на чужих девчонках. Ответить-то им никто как следует не может, а они выделываются как хотят. Причем – суки- выбирают всегда девочку посимпатичнее, не меня, конечно. Я за ними давно наблюдаю и вижу – они прям насилуют девок. За одну беседу выдерут во всех позах, да еще потом на нее директору пожалуются. 
Соседка моя – Оксана – такая гламурная блондинка, типа куклы. Ну ее довел один козел до слез придирками своими. То ему не так сказали, это не так объяснили. Чего объяснять-то? Труба блин – дырка, а вокруг железо. Короче , выдрал он ее как проститутку. Я думаю – кончил не один раз. Оксанка закончила с ним и сорвалась в туалет – плакать. Я вышла на крылечко. Стою, курю, выходит козел этот . Довольный весь. И тоже лезет за сигареткой. Потягивается так. Я ему пальчиком сделала, подходит, лыбится, а я говорю:

- Если ты, сука драная, еще раз Ксюху доведешь до слез, я тебя вот так же подкараулю и всю рожу тебе расцарапаю. Понял? А лучше вообще сюда больше не приходи. Целее будешь, гнида.

Ну , конечно, же говнюк толстожопый поскакал к директору и меня уже через десять минут в фирме не было. Ну ничего. Найду что-нибудь себе. Не первый раз.

Так вот насчет маминой темы. Мама знает, конечно, что мне –двадцать пять, а с другими мне приходится прикидываться, как будто семнадцать. Хорошо хоть , что я выгляжу еще младше. Прикидываться приходится потому что у меня не то что с замужеством плохо, у меня вообще с сексом беда. То есть, нет его. И не было.

Подруг у меня нет, а есть два друга. На улице познакомились. Один кришнаит – книжку мне пытался всучить про индусов каких-то. А второй – вообще фашист. Фред. А кришнаита Славиком зовут. Фред этот весь в картинках, шипах, цепях каких-то. Интересный парень. Ну в смысле побазарить с ним интересно. Начитанный. А кришнаита мне просто жалко.

С кришнаита, конечно, пользы никакой, а вот Фреда я как раз хотела насчет секса использовать. Думаю – наверное, он там жарит своих фашистских девок, может, и со мной не откажется. А я хоть ликбез пройду.

Пришел он ко мне как-то. Не помню уж, зачем. А…я ему сказала, что ко мне чел из Прибалтики должен приехать и книжку фашистскую я ему заказала. Ну, приманка, типа, такая. А я два дня готовилась – простыню новую купила, с драконами, трусы какие-то странные – типа две веревочки - напялила. Ладно хоть бюстгалтер мне без надобности.

Пока я Фашиста разводила, он у меня два чайника воды выдул и все печенье сожрал. Потом я ему и выдала – давай, так и так, халявный секс, мол… Фашист весь красный, как помидор болгарский стал. Засобирался, говорит, что собрание у них фашистское, нельзя опаздывать, доклад у него… Я тогда ему и говорю – мол, если ты слиняешь, я пойду в твою фашистскую партию и расскажу, что ты не фашист никакой, а еврей обрезаный. И они тебя прикончат. Ну туда-сюда, кое-как уломала. Потом оказалось – он раздеваться стесняется, у него трусы рваные. В общем, пыхтели мы, пыхтели, ни у кого ничего не вышло. Одна польза – я хоть с девственностью своей дурацкой распрощалась. 

Ну сели мы потом на кухне, стала я Фреду трусы зашивать, а ему, чтобы не парился, свои дала – напялил. И вдруг он как разрыдается. Говорит – его в школе десять лет били. Соплей звали. Парту клеем мазали. Вообще замордовали. Как срок за убийство – десять лет. Поэтому он и пошел потом в фашисты. Сам-то он в институте учится. А у фашистов он за шибко грамотного сошел потому, что книжек много читал и по-немецки умеет. И самый главный фюрер его теперь сделал своим ну…советником что ли. А на самом деле он не Фред никакой и не Фашист. Коля его зовут. И вообще он марки любит собирать. А фашисты его – все быдло пэтэушное. И секса у него тоже никогда не было, он только целовался два раза. Короче, партнер мне как раз в пару попался.

Слушала я его, слушала, и так мне жалко себя стало…И я ему давай рассказывать про себя – выкидыша семимесячного, про то, что в жизни ни с одним мальчиком даже не поцеловалась. Что подруги у меня ни одной нет и не было никогда, что кроме мамы, которая меня никогда не поймет, у меня близких людей-то – Фашист, да Славик, а на любой работе меня всегда за глаза Клизмой зовут…

А тут и Славик подтянулся. Дверь-то я входную закрыть забыла – так секса жаждала. Входит, а у нас – картина Репина – сидят на кухне два голых придурка. Один – скин растатуированный в бабских трусах, другая – заморыш неопределенного пола. Сидят и оба горько плачут. А заморыш в мужские рваные трусы сморкается. Жесть…

Короче, снарядили мы Славика в магазин. Он хоть и не пьет, а тоже расчувствовался и говорит – все надо попробовать – давай, мол, немножко. Ну и набубенились мы втроем в соплю. Проснулись – лежим голые в обнимку на простыне с драконами. Ну мы-то с Фашистом ладно, а Славик почему голый – не знаю. Наверное, воспитание – перед тем, как вырубиться, штаны снял…

Вот такой у меня секс вышел. Первый и, наверное, последний в жизни. Сижу вот теперь и всерьез думаю над мамиными словами. Может мне той Оксанке – кукле с бывшей работы позвонить? Приглашу в гости, трали-вали, чем черт не шутит? Вдруг получится? А потом заживем с ней как шерочка с машерочкой. И все будет торчком. Мама привыкнет , а папе не скажем…

Так…где этот телефон гребаный звонит? Кому я понадобилась? Ага…щас, только отвечу…

- Але…Привет, Фашист. Чего-чего? Ты что – обдолбался чем-то? Да пошел ты…Подожди, ты чего там – плачешь? Точно пьяный, блин. Фашист, какая любовь? Я тебя на пять лет старше. Кто-кто? Муж Пугачевой? Да откуда я знаю, кто там муж Пугачевой. Стенька Разин, наверное. Я и Пугачеву-то твою не знаю. Подожди, Фашист, перестань, ну пургу-то не гони. Перестань рыдать, придурок. Я тебе спрыгну, козел. Слышь, Сопля, я кому сказала…Давай сейчас же ко мне приезжай. Выйду, выйду. Да. Тоже люблю. Приезжай давай скорее, не дури там. Уже под дверью? Все – открываю…

- Соп…Фаши…Коля, ты где это взял? Цветы ,блять,…пардон, девочки…