- День добрый! - напротив нашего лагеря остановился зелёный жигуль-семёрка. За рулём жигуля сидел весёлый улыбчивый мужик лет примерно сорока.
Дорога шла верхом, а обе палатки и наша машина были чуть ниже, у озера.
- Ну как, клюёт хоть карасишко? - он увидел наши удочки на тычках. Выходить из машины мужик не собирался.
- С утра брал немного, с-полчаса на рассвете, и всё - сказал Лёха.
- На сеть он клюёт надёжнее - сказал Вадик.
Мужик в машине засмеялся. Было заметно, что он находится в приподнятом настроении.
- Ну, как я понял, вы здесь и будете стоять. А дальше, за Петровочкой, есть кто, не знаете?
- Да вроде не было вчера, и сегодня ты первый едешь в ту сторону - сказал я. Я стоял ближе всех к дороге. Лёха и Вадик сидели вокруг стола с закусью. Вид у них был немного сонный.
Полуденное августовское солнце и охренительные просторы заливных лугов были причиной нашего благодушия и умиротворения.
- Наливай, чо сидишь - сказал Вадик.
- Сам наливай. Ты же знаешь, я не умею понемногу, опять до краёв налью - сказал Лёха.

- Хорошо сидите! - мужик в машине опять засмеялся. Весельчак какой - подумал я.
- Завтра на зорьку куда пойдёте, за Заломную? - он завёл двигатель.
- Да, прямо напротив нас озеро длинное на той стороне - я сделал шаг к дороге и показал рукой азимут. В машине, за спиной у водителя что-то забилось и бешено залаяло.
Я подошёл поближе. На заднем сиденье жигулей, среди рюкзаков и поклажи бесновался крупный ягд с бельмом на глазу.
Он подпрыгивал, брызгал слюной и зверился. Если бы не это ёбаное стекло, порвал бы тебя! - рычал он.
Второй ягдтерьер, помельче и помоложе мирно лежал рядом с ним на рюкзаке.
Хуясе - подумал я, - сколько живу, но таких ебанутых ещё не видел.
- Счастливо! - зёлёный жигуль с ягдтерьерами покатил по луговой дороге вдоль Заломной.

Я подошёл к столу и взял свою стопку.
- Нуу... За красоту! Хех! - и я отрезал кусок арбуза.
- Димас, как думаешь - бросился бы этот ягд? Или понтовался просто? - спросил Вадик.
- Не должна охотничья собака быть злобной к человеку - сказал Лёха.
- Мне рассказывал один собачатник, ну тот, у которого я Басю свою брал. Он говорил - у фоксов есть извилина в голове, а у ягдов - нет нихуя. Одна кость. - сказал я.
- Эт точно - сказал Лёха - Пойду, пройдусь со спиннингом.

Ближе к вечеру мимо нас проехали ещё две машины из компании зелёного жигуля с ягдтерьерами. Спрашивали у нас дорогу. На открытии всегда многолюдно.

Утром, на зорьке, я перешёл через брод Заломную. Воды в этот год было немного, и длинны бродней хватило, и мне не пришлось раздеваться.
На той стороне, за речкой, трава была по-пояс и было мокро от росы. Вдоль берега шла тропа. Рыбаки, видно, натоптали - подумал я.
Слева, со стороны компании с собаками началась пальба. Далеко-далеко справа кто-то радостно лупил из полуавтомата. Эхо шелестело в листве величественных тополей над Заломной.
Началось!

За утро я взял двух чирков с подхода и молодого крякаша влёт. Долго доставал их из воды, швыряя сучковатую палку на длинном шнуре.
Солнце уже встало и высокая некошеная трава высохла. В обшем довольный и немного усталый я двинул к броду, увязая в траве.
Ноги с непривычки гудели. Это тебе не по бульварам гулять - сказал я себе, выйдя, наконец, на тропу вдоль берега.
Рассветная канонада уже давно стихла, только редкие дальние выстрелы оттеняли солнечный покой и светлую благодать последней субботы августа.
Я стоял на тропе, когда справа, метрах в десяти, послышалось шебуршание. По тропе шёл кто-то совсем мелкий.
Машинально я снял с плеча ружьё и положил цевьём на сгиб левой руки. Мне приходилось встречать точно так же норку, тогда крупный кот подошёл прямо к моим ногам.

Нет, не буду стрелять - подумал я - мех сейчас летний. Пусть живёт.
На тропу в двух шагах передо мной выкатился вчерашний ягдтерьер с бельмом на глазу. Он остановился, запыхался и вывалил язык.
Мы с ним посмотрели друг на друга.
- Ну, чего теперь делать будешь? - спросил я.

Он молчал и смотрел на меня. Его морда лица была в шрамах, и на одном ухе был шрам.
Это был очень хороший, крупный для его породы, матёрый кобель. Лет от семи до десяти - прикинул я возраст. Только вот бельмо во весь глаз.
Он смотрел на меня и молчал. В его жизни было многое, многое. И сейчас он не боялся, он никогда никого не боялся.
Но таких неразрешимых задач в его жизни ещё не было. Я смотрел на него. Текли секунды.

- Ладно, чего уж там. Проходи! - я сделал шаг в траву, освобождая тропу.
Он ещё немного подумал, потом опустил голову и потрусил по тропе, дальше.

Ну да, мой Фатрик - тоже тогда батю моего вытропил километра за три, след на лугах не спрячешь - подумал я.
Потом спустился к речке и пошёл через брод.