От Кристины я возвращался домой пешком. Впрочем срать я хотел ещё когда собирался на выход, но нарушить наше трогательное и нежное прощание было бы кощунственно. Посему я возложил надежды на то, что смогу донести до дома свой балласт, хоть и путь предстоял не близкий – между нашими районами раскинулось широкое декабрьское поле. За спиной моей уже осталась дверь подъезда, возвестившая своим хлопанием о начале моего похода, я удалецки с шумом выдохнул и бодрячком да по морозцу зашагал прочь, оглядываясь на Кристину, машущую ручкой из окна мне во след.
Пушистые облака рыжели в рассветных лучах, а йайдца немного сводило после многократных и безудержных совокуплений. На душе было легко и радостно, однако что-то ей мешало свободно лететь вслед облакам. Я словно находился в точке равновесия между мятно-медовым послевкусием минувшей ночи и желанием незамедлительно просраться. Причём последняя из упомянутых чаш весов постепенно перевешивала и, когда была пройдена половина моего похода, всем моим естеством всецело завладело говно, а может очко, отчаянно сжимавшееся, пытаясь преградить ему выход.
О, читатель, в тот момент я уже не был восторженным влюблённым, улыбающимся на весь город; лицо моё искажали гримасы, сопутствующие очевидно безнадёжным усилиям продержаться вторую половину пути. Быстро перебирая негнущимися ногами,  словно Буратино, корча страшные рожи, скрипя стиснутыми зубами и закатывая глаза, я проклинал прохожих, то обгонявших меня, то идущих навстречу, ибо я не видел в них ничего другого, кроме потенциальных свидетелей сброса балласта в полевых условиях. И чего они ходят блять через это поле??
Напряжение, предшествующее прорыву плотины уже росло в геометрической прогресси и, послав всё впесду и нахуй я с отчаянным криком ринулся в заросли пожухлых трав, на ходу хаотичными руками расстёгивая ремень, намереваясь оголить жопу, но мощная струя поноса опередила моё намерение и неудержимо, рывками стала прокладывать себе русло по штанам. Это был пиздец! Засев я завершил это неблагодарное дело. Рука моя, ещё час назад ласкавшая упругую грудь моей возлюбленной была испачкана говном, потому как ничем другим вытереть его в окружающем пейзаже не нашлось. Вытерев о снег руку, натянув липкие штаны я попиздовал дальше.
Блять-блять, блять-блять – хлюпали ботинки в жиже из снега и соли, «Блять, сука, чё это от тя говном воняет, братишка?» - послышался голос соседа за спиной, когда я открывал дверь в свою квартиру.
А хуля бля, чего не перетерпишь во имя любви?
«Я уже дома, Солнышко моё, только вот пришёл. Да, всё отлично, прогулка до дома была классная, небо какое красивое...» - делился я впечатлениями с моей Кристиной, позвонившей узнать как я дошёл.
Постирал джинсы, а весь день кроме сухарей с чаем нихуя не ел. А то мало ли что...