Помню, когда мне было четырнадцать, и мы с отцом возвращались с кладбища, с похорон мамы, он сказал мне, что думал о смерти в моём возрасте.
- Было странно, - говорил он. – Осознавать, что от меня ничего не зависит. Я умру, и мир будет жить. Жить, как прежде. Мои друзья будут так же, как и раньше, гонять в футбол. В школе всё так же будут вести уроки. Всё будет…продолжаться. Шарик будет крутиться.
Мы тряслись в кабине пассажирской «Газели», в которой до этого еле уместили гроб с мамой. Отцу не хватило денег нанять нормальный катафалк или хотя бы грузовую машину, поэтому он попросил об услуге нашего соседа, дядю Витю, который работал водителем на местном заводе. Меня тогда почему-то более всего волновал этот факт. Да, папа, шарик будет крутиться, но обиднее всего, что ты не сможешь сойти с него достойно. Мой отец всю жизнь проработал на том же заводе разнорабочим: плотником, сантехником, электриком – руки у него были золотые, ещё он подрабатывал бытовым ремонтом. Нет, не за бутылку, как говорится – за деньги. Он вообще не пил. Пожалуй, он был даже хорошим человеком: работящим и трудолюбивым, никогда не отказывал в помощи друзьям и много времени проводил со мной. У нас были очень хорошие отношения, и я мог бы им гордиться. Но в тот момент, в той проклятой «Газели», я смотрел на него и понимал, так жить нельзя. Нельзя день изо дня тянуть лямку, чтобы уйти из этого мира в тесной кабине непредназначенного для этого транспорта, через яму в земле на краю кладбища, где всё поросло бурьяном.
Я помню своих одноклассников, которые мечтали уехать в Москву или в Питер – не важно, главное «из этой дыры», как они говорили. Я не разделял их чувств, мне нравился мой родной город: здесь мой дом, мои родители, мои друзья - в конце концов, где родился, там и пригодился, думал я. Но в тот момент, глядя на отца, я живо представил своё будущее, и оно мне не понравилось. Чем бы я занимался? Так же, как и папа, пошёл бы на завод, оставил бы там свою жизнь, свои силы, чтобы в конце моя родня занимала бы денег на оплату самых банальных ритуальных услуг. Один мой одноклассник, Рустам Гариев, часто говорил мне о том, что собирается сделать карьеру у нас на заводе. Он почти всё свое время посвящал учёбе, ещё классе в восьмом-девятом планировал, в какой ВУЗ поступит заочно, чтобы в это время можно было бы работать. Постоянно висел над учебниками и какими-то подготавливающими профзаданиями, а отдушину находил в младшей сестре. Он был полон надежд, но сетовал, что осуществление его планов будет очень трудным и долгим процессом, потому как на заводе действовала преемственность. Это когда следующая карьерная ступень освобождается только после того, как один из членов руководства уходит на пенсию. При учёте примерного возраста уходящих на пенсию в шестьдесят лет, представьте, на сколько лет могла затянуться карьера моего одноклассника. Я смотрел на Рустама и думал: «Если и у него шансов немного, то какие шансы у меня?»

Уехал я в две тысячи четвёртом, поступил в институт, заселился в общагу и первым же делом нашёл себе подработку. В залы «Макдональдс», согласно их регламенту, намеренно не нанимают людей с привлекательной внешностью, дескать, это может вызвать раздражение у посетителей. Как это ни печально признавать, я им подошёл. Гибкий график и сорок рублей в час меня вполне устроили. Но всё же, пусть это и странно звучит, свою карьеру я начал строить в общежитии.
Меня заселили в комнату на пятерых. Вместе со мной заехали ещё три первокурсника, а один второкурсник уже жил там. Алексей Мотягин, все называли его Мотяга. Мотяга приехал откуда-то из Тюменской области и, будучи сиротой, достаточно легко поступил на бюджет. Каждый месяц он получал какую-то то ли пенсию, то ли компенсацию. В любом случае, сумму весьма приличную. Помимо прочего, он мог бы получать повышенную стипендию, но в учёбе не блистал. Как он сам признавался, мотивации для обучения у него не было никакой: деньги капают ежемесячно, отчислить его не могли, главное не накосячить серьёзно - бездельничай себе на здоровье. Но бездельником Мотяга не был. Напротив, более энергичного и целеустремлённого человека я к тому времени ещё не встречал. И это даже несмотря на то, что Мотяга был заядлым травокуром. Накуривался он регулярно, но это не мешало ему вести дела. А дел у него был невпроворот. Перечислить все виды его деятельности было нелёгко: он торговал какими-то палёнными сим-картами и телефонами, приносил в общагу какую-то технику, от ноутбуков до кофеварок, какие-то шмотки и прочее – но самым главным его делом, несомненно, была торговля травой, гашишем и иногда спидами. В те времена пакет травы стоил порядка двухсот рублей, один грамм гашиша – четыреста. Мотяга закупал это оптом по сто рублей за грамм. При учёте того, что в общаге, шестнадцатиэтажном здании, проживало около трёх тысяч студентов, примерно каждый третий из которых не чужд был наркоразвлечениям, такая математика позволяла Мотяге зарабатывать неплохие деньги. По моим прикидкам, в месяц у него выходило тридцать-сорок тысяч, плюс-минус. В любом случае, сколько Мотяга не зарабатывал, столько и спускал. Как я уже сказал, он был заядлым травокуром. Почти все деньги он тратил на то, чтобы обеспечивать свой личный запас наркотиков. При этом, я бы не сказал, что он был отупевшим наркотом. Пусть и слегка приторможенный, но он был вполне вменяемым. Кстати, он был очень интересным и приятным собеседником. Он много читал, я не раз и не два замечал, что свободное время он предпочитал проводить с книгой. Он накуривался, включал какую-нибудь музыку и принимался за чтение. Как-то я обратил внимание на книжку – не книжку даже, так брошюра – на его полке. «Наркомания и наркоманы», кажется, девяносто шестого года издания. Я прочёл её - сам я наркотиками не увлекался, но решил изучить для общего развития. Уже по первым страницам стало понятно, что с девяносто шестого года ситуация в области наркомании существенно изменилась, информация в том справочнике не очень-то соответствовала картине в две тысяче четвёртом. Там говорилось, что наркомания развивалась преимущественно среди низких слоёв населения, но я бы не рискнул отнести студентов, с которыми жил бок о бок, в эту категорию. Они были обычными ребятами из семьей со средним достатком, сегодня я знаю, что многие из них работают, имеют семьи и вполне прилично живут. Так что, можно было смело говорить, что по сравнению с девяносто шестым в две тысяча четвёртом употребление наркотиков, любых наркотиков, перестало быть признаком неблагополучия. Во всяком случае, финансового. Но я прочитал в той брошюре кое-что ещё. По статистике, говорилось в той книге, один наркоман за год вовлекает в употребление ещё пятерых. И так далее, в геометрической прогрессии.
Как-то раз, во время каникул после летний сессии, я пришёл домой с работы и увидел Мотягу в компании двух гостей. Кажется, одного звали Ваня, а второго – Андрей. Я зашёл как раз в тот момент, когда Мотяга передавал Ване бутылку, наполненную дымом. Вообще-то у нас был уговор, что в комнате мы не курим ни сигарет, ни травы. Но мы знали, что, когда никого нет дома, Мотяга позволяет себе расслабиться. Пару раз я уже заставал его курящим, он извинялся и прекращал без всяких замечаний. Иногда предлагал присоединиться, но я всякий раз отказывался. Не потому что я такой уж адепт здорового образа жизни, просто я понимал, что каннабис не самый лучший помощник для совмещения учёбы и работы. В тот день Мотяга тоже предложил мне присоединиться. Рабочий день выдался очень тяжёлым и самое главное угнетающим – можете представить себе, как ощущает себя молодой человек в сфере, где другие проводят досуг. Я сел рядом с ребятами, Мотяга дал мне бутылку. Я заметил, что она предназначена Ване, но тот сказал, что пропустит. Мотяга быстро объяснил мне, как пользоваться бальбулятором. Я вдохнул в себя дым, который странным образом был одновременно и сладким, и горьким, продержал его в себе пару секунд и закашлялся. Парни только засмеялись. Ребята друг за другом повторили эту процедуру. После второго круга, я почувствовал, как мутнеет у меня в голове. Мотяга предложил мне третий заход, но я сказал, что мне и так хватает, и удивился:
- Ты собираешься сделать это в третий раз? – спросил я у Мотяги.
- Чувак, - ответил он, - За последние два часа это будет уже седьмой.
Скоро дурман навалился на меня всей своей тяжестью. Я смутно помню те эмоции, что испытывал тогда, но одно могу сказать точно – такого мне не приходилось переживать прежде. Поток моих мыслей уводил меня так далеко, что я даже не замечал, как медленно тянулось время. Мы разговаривали обо всём, смеялись, шутили – раздували, как сказал Ваня. Когда время уже подходило к ночи, гости ушли. Мотяга предложил мне повторить заход, как он сказал, на сон грядущий. Мы сделали по напасу, затем - ещё по одному. Мотяга подошёл к своей полке, включил радио, взял ту самую книгу «Наркомания и наркоманы» и спросил:
- Читал это?
- Ага, - вяло отозвался я. – Бред.
- Не скажи. Интересно было почитать.
- Интересно-то интересно, но это уже не актуально.
Затем я поделился с Мотягой своими наблюдениями, рассказал ему о том, что наркотики давно перестали пугать людей из так называемых благополучных семей. Мотяга согласился, но заметил:
- А что скажешь про то, что один наркоман делает себе подобными пятерых за год?
- Вполне возможно.
- Возможно. Я тебя даже больше скажу. Посуди сам. Нас в комнате живёт пятеро. Когда вы приехали, ни один из вас наркотики не употреблял.
- И?
- Сегодня ты последний из наших соседей, кто покурил травы – остальных я уже накуривал. У меня есть ещё две недели, чтобы накурить пятого.
Мы засмеялись. Но потом мои пьяные мысли заставили меня испытать самый настоящий ужас от слов Мотяги. «Неужели сегодня я стал наркоманом? – спрашивал себя я. – Ведь всё как по этой дурацкой книге. Я из не самой, мягко говоря, благополучной семьи. Так что же? Я действительно из этой несчастной пятёрки?» Спустя минуту или полчаса – я не знаю – меня рвало в унитаз. То ли от страха и возбуждения, то ли потому что я перекурил. Засыпал я с мыслью, что наркотиков больше употреблять никогда не буду. Утром следующего дня я уже не был так уверен.

Той же осенью Мотяга попросил меня об услуге. К нему должны были прийти за двумя граммами гашиша, но сам Мотяга встретить людей не мог. Он показал мне, где оставил камни, и сказал, обменять их с парнем по имени Сергей на деньги. Я легко согласился, но потом, стоило Мотяге уйти, дико занервничал. Мотяга сказал, что Сергей должен прийти через два часа, и не обманул, но за это время я успел тысячи раз подумать о том, насколько всё это подозрительно. Тем не менее, всё прошло без сучка: Сергей протянул мне тысячу, забрал камни и был таков. Когда Мотяга вернулся, он отдал мне с тех денег две сотни. Я удивился, что гашиш так подорожал.
- Это новая херня, - объяснил Мотяга. – За грамм пятьсот.
- Получается, ты ничего с них не заработал?
- Вообще-то заработал, - улыбнулся Мотяга. – Но да, меньше, чем ожидал. Просто ситуация такая: пообещал одному, что дождусь его, второму, что приеду к нему, а про время забыл – мне было не разорваться, а подводить людей нельзя. Так что спасибо, что выручил. Две сотни ты заслужил честно.
Забавно, но именно эти две сотни – смехотворно маленькая сумма – заставили меня задуматься. Ведь по сути, то были мои пять часов в зале «Макдональдса» со шваброй в руке. А тут я ничего толком и не сделал. Правда, понервничать пришлось.
К тому времени я стал периодически покуривать. Не слишком часто, так как я боялся увлечься. Примерно раз в неделю, когда на следующие два дня не было ни занятий в институте, ни рабочих смен, я покупал пакет у Мотяги. Кажется, он даже немного обиделся, когда я сунул ему деньги. Он сказал, что не наценивает для друзей, сказал, что мы могли бы накуриться вместе. Но я не хотел ни с кем накуриваться, мне хотелось просто побыть одному. Трава помогала мне снять усталость, и компания мне была ни к чему. Я честно сообщил об этом Мотяге. Тот понятливо кивнул головой и лишь настоял на том, чтобы я купил у него по оптовой цене, дескать, чтобы не навариваться на этом. Так и порешали. Но, несмотря на моё первое желание, мало-помалу рядом со мной постепенно образовался круг приятелей, которые знали, что у меня всегда есть трава и выход на дилера - вообще-то, продавцов наркотиков называли барыгами, но я слишком хорошо относился к своему соседу, чтобы так его называть. Я закупался о Мотяги по оптовой цене, как мы и договаривались, потом встречался с ребятами, где мы пускали косяк по кругу. Бальбулятор позволяет экономнее распределять траву, но я предпочитал самокрутки. Это было как-то эстетичнее, чем бальбулятор, и гораздо удобнее. Если кто-нибудь корил меня за такую расточительность, я лишь молчал в ответ. Во-первых, мне не хотелось давить на людей тем, что, раз я угощаю, то и решать мне. Во-вторых, рассказывать о том, что я могу себе это позволить из-за цены, которую назначил мне Мотяга, я не собирался.
Кто знает, долго ли так бы продолжалось, если бы однажды Мотяга не узнал, как я привык проводить досуг. В тот день я вернулся с работы, и он встретил меня в дверях.
- А где остальные? – спросил я про соседей.
- Хрен знает, - хмуро ответил Мотяга.
Я плюхнулся на свою кровать. Мотяга встал рядом и внимательно смотрел на меня.
- Ты чего? – удивился я.
- Значит, со мной ты курить не хочешь, а с другими хочешь?
- Ты о чём?
- Я видел тебя вчера на пятаке за общагой. С балкона смотрел, как вы курили. Не слишком ли ты палишься?
- Да ладно, кому какое дело? – улыбнулся я, хоть мне было немного неловко оттого, что я ненароком обидел Мотягу. Действительно, с моей стороны было не очень красиво так себя вести.
- Ну, хотя бы мне. Мне есть дело, - с нажимом на каждое слово произнёс Мотяга. – Ну, и за сколько ты им толкаешь?
- Толкаю? Что толкаю? Кому им?
- Значит, я сплавляю тебе траву без наценок, а ты навариваешься.
- Навариваюсь? О чём ты вообще?
- Не пизди мне тут, - Мотяга завис надо мной, угрожающе оттянув руки чуть назад.
- Мотяга, ты о чём? Я ничего никому не толкаю. Я просто угощаю ребят.
- Угощаешь? – удивился Мотяга.
- Ну да. Просто курю иногда с этими ребятами.
- И что, не берёшь с них денег?
- Нет.
После непродолжительной паузы, Мотяга как-то облегчённо засмеялся:
- Ты чё, ебанутый? – спросил он. - Так на кой хер тебе эти халявщики?
- Почему халявщики? Просто угоща…
- Да-да, угощаешь. Но почему бы тебе не брать с них деньги?
- Да как-то неудобно. Да и вообще, я же не заработать пытаюсь, а просто…
- «Просто», - передразнил Мотяга. – А ты сделай ещё проще, бери у меня по оптовой цене, а они пусть скидываются. Так ты не потеряешь в деньгах, а можешь даже и в плюсе остаться.
- Я же говорю, Мотяга, я не пытаюсь зарабо…
- Слушай, - Мотяга сел ко мне на кровать и начал спокойным голосом объяснять. – Я понял, что ты не пытаешься меня нагреть, это хорошо, я очень рад, правда. Но давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Я, по сути, угощаю тебя, и бог с ним, я сам предложил такие условия. Но ты угощаешь других. Как же так? Получается, ты угощаешь людей за мой счёт. Это нехорошо.
- Ну, вообще-то да, - замялся я.
- Вот. Второй момент: те, кого ты угощаешь, могли бы закупаться у меня, но на кой хер я им нужен, если у них есть ты. Так?
- Так.
- Вот. Получается, ты меня ещё и клиентов лишаешь. Видишь? Мало того, что я тебя угощаю, так я и ещё и по деньгам теряю.
- Понятно. Но извини, я всё равно торговать не собираюсь. Не очень-то меня привлекает перспектива быть твоим бегунком.
- Да кто говорит о том, чтобы торговать? Я просто предлагаю тебе сделать всё чин по чину. Так и ты денег не потратишь, и я заработаю.
- Слушай, а может, давай как раньше, но я больше никого угощать не буду.
После продолжительной паузы Мотяга удручённо согласился:
- Ладно, давай так.
Он встал и пошёл к своей кровати. Я сказал ему:
- Мотяга, извини, что так вышло.
- Да ничего, - обернулся он. – Самое главное, что ты меня не кинуть хотел. Я, если честно, только из-за этого разозлился. Ты мне показался честным и хорошим парнем. Но, слава богу, так оно и оказалось.
- Теперь у нас всё норм?
- Норм. Но ты всё-таки подумай о моём предложении. Я бы хотел с тобой дела вести. Ты, похоже, ответственный парень и вообще трудяга. И самое главное, тебе можно доверять, сейчас это редкость.
Я заметил нестыковку с тем, что, по словам Мотяги, мне можно доверять, и тем, что пару минут назад он подозревал меня в обмане, но мне польстили его слова.

И всё опять вернулось в привычное русло. Я закупался у Мотяги по оптовой цене, но курил теперь только один. Однажды после смены ребята с работы – приятелей в общаге, как ни странно, у меня поубавилось с тех пор, как я перестал угощать их травой – предложили мне попить пивка. Мы приговорили уже по пятой бутылке, когда один из них заметил, что неплохо было бы курнуть. У меня был при себе пакет, но я хорошо помнил о нашей договорённости с Мотягой. С другой стороны, курнуть хотелось. Я сказал ребятам, что мы могли бы раздуть пакет, если они скинуться по деньгам. Те охотно согласились. Домой я вернулся поздно вечером и сразу вручил Мотяге деньги.
- Ну, вот, - обрадовался Мотяга. – Видишь, как это легко? И покурил, и при деньгах остался.
С тех пор я начал часто так делать. Я собирал приятелей по пять-шесть человек, вместе мы скидывались меньше, чем по полтиннику, а вечером я отдавал деньги Мотяге. Я не пытался на этом заработать, я просто оставался при своих.
Накануне какого-то праздника ко мне подошёл парень с моего потока, Саша. Он хотел купить у меня травы. Саша тоже жил в общаге, но со мной почти не общался. У них была своя тусовка, и, скажу я вам, эта тусовка была повеселей моей. Хотя бы потому, что с ними зависали девушки. Саша спросил у меня, сколько стоит один пакет, и я сказал, что я не торгую, что я могу только достать.
- Ну, и за сколько ты сможешь достать? – уточнил Саша.
- Да как обычно, за двести.
- Ок. Сможешь пять достать?
- Пять? Ну, да, конечно.
- Лады. Завтра тогда подгребай ко мне в пятьсот восьмую комнату, часикам к семи.
- Хорошо. А деньги?
- Так завтра и отдам, - уже уходя, ответил Саша.
Я собирался тем же вечером закупиться у Мотяги, но тысячи у меня не было. Поэтому я обратился к нему на следующий день. Он слегка напрягся из-за объёма – раньше я всегда брал только по пакету – и из-за того, что деньги я пообещал занести потом, но всё-таки выдал мне ровно пять. Без пятнадцати шесть я уже стучал в дверь пятьсот восьмой комнаты. Там громко играла музыка, и меня, видимо, не сразу услышали. Дверь открыл какой-то незнакомый бугай. Наверное, он был не из общаги и, судя по возрасту, даже не из института. В небольшой комнате Саши умещалось четыре человека, не считая меня. Двое парней и две девушки.
- Девчонки, - сказал Саша, увидев меня. – Сходите на балкон пока.
Те, весело щебеча, удалились.
- Принёс? – спросил Саша.
- Конечно, - я вытащил из кармана пять бумажных свёртков. – Как договаривались. С тебя тысяча.
- Погоди, - поднял руку Саша. – Сначала проверим.
- Как хочешь, - меня такая дотошность только повеселила. Подумаешь, пять пакетов травы, а Саша себя ведёт так, словно мы тут сделку века проворачиваем.
Саша поочередно развернул все пакеты. Ясное дело, на вид всё было в порядке. Саша коротко глянул на бугая - тот довольно ухмылялся – и обратился ко мне:
- С нами покуришь?
- Да не, - замялся я. – Мне ещё надо деньги вернуть.
- Ты не на свои что ли покупал? – удивился Саша.
- Не, у меня штуки нет, а зарплата нескоро ещё.
Бугай от этих слов залыбился ещё шире – наверное, для него штука вообще не деньги.
- Ясно, - кивнул Саша. – Но всё равно, айда с нами дунем. А то как-то нехорошо получается.
- В смысле?
- Ну, как-то, - замялся Саша. – Будто ты барыга. Пришёл-отдал-ушёл. Ты ведь
не барыга?
- Нет, конечно, - меня, если честно, этот вопрос даже оскорбил, - Ты меня просто попросил, а я…
- Вот-вот, я тебя об услуге попросил, и ты мен помог. Давай я тебе отплачу.
- Как?
- Ну, накурю тебя.
Слово за слово, и я, пусть и с неохотой, согласился. Девочки присоединились к нам. Мы сделали по два напаса. Девчонок пробрало просто отлично. Если честно, я тогда впервые видел накуренных девушек, и они мне определённо нравились. Уходить не хотелось, но я вспомнил про Мотягу.
-Слушай, Саш, - обратился я к хозяину комнаты. – Спасибо, конечно, но мне пора. Меня люди ждут.
- Ладно-ладно, - улыбнулся Саша. – Давай, конечно.
Я подошёл к двери, надел свои шлёпки и повернулся к Саше. Тот молча смотрел на меня. Наконец, я не выдержал:
- Саш, деньги?
- Ах, да, точно, - засуетился Саша. Порылся в карманах и протянул мне две сотни. – На.
- Погоди, - улыбнулся я. – Ты мне штуку должен.
- Штуку? Какую штуку? – деланно изумился Саша и поглядел на бугая, чья ухмылочка уже изрядно меня раздражала.
- Я ведь принёс тебе пять пакетов, с тебя…
- Какие пять пакетов? – продолжал свою игру Саша.
- Да вот же на сто…
Но на столе уже ничего не было. Впрочем, такими штучками меня было не переубедить в собственной правоте. Как оказалось, эти двое и не собирались меня переубеждать.
- Саша, чё за приколы? Это уже не смешно.
В это момент бугай резко приблизился ко мне и сильно дернул меня за шиворот.
- Ты чё, хуйло, - пробасил бугай. – Попутал?
- Да вы чё? – только и успел я сказать прежде, чем чей-то кулак – наверняка, бугая – влетел мне в лицо.
- Слышь, барыга, - продолжал бугай. – Ты мне не чокай, я тебе чокалку-то и расшибить могу. Ты, бля, на кого наезжаешь? Тебе же сказали, забирай двести рублей и пиздуй.
- Вы мне тысячу…
Снова удар.
- Завали, сучара!
- Ребята, хватит! – испуганно крикнула одна девушка.
- Вован, в натуре, хорош, - обратился Саша к бугаю. – Парнишка уже всё понял.
Саша подошёл к нам, убрал руку бугая и, подняв мою голову, посмотрел мне в глаза:
- Ты ведь понял, да? – улыбнувшись, ласковым голосом спросил он.
- Понял, - сквозь зубы процедил я.
- Ну, вот и иди себе по-хорошему, - Саша одной рукой открыл дверь, а другой вытолкнул меня из комнаты.
Когда дверь захлопнулась, я еле нашёл в себе самообладание, чтобы не начать колотить в неё от злости. Вместо этого, я отправился к себе. Мотяга, увидев меня, присвистнул:
- Неплохо тебе двинули, а?
Я молча прошёл в ванную, чтобы смыть кровь с лица. Мотяга заглянул туда и участливо поинтересовался:
- Кинули тебя, ага?
- Не волнуйся, Мотяга, деньги будут.
- Чё, из своего кармана будешь платить?
- Ну, тебе ведь от этого никакой разницы? – улыбнулся я, уже зная, что буду делать.
- Ну, мне-то, может, и всё равно. Но вот тебе мой совет, не совет даже, так, личное наблюдение: стерпишь один раз, быть тебе терпилой. У нас тут в общаге замкнутое сообщество, скоро все будут знать, что тебя можно с легкостью кинуть.
- Не волнуйся, скоро они ещё кое-что узнают.
Я отодвинул Мотягу от прохода, в комнате открутил ножку с табуретки и вышел в коридор. За дверью пятьсот восьмой слышался девичий голос: «Ну, нельзя же так, мальчики». Я постучал в дверь. Едва она открылась, я резким толчком просунул своё оружие в образовавшийся просвет первому попавшемуся в голову. Мне повезло, это был Вован. Он отстранился от двери. Я, пройдя внутрь, сходу пробил бугаю с ноги в живот. Вован согнулся на полу. Саша за это время даже с кровати встать не успел. Девушки визжали, поэтому я прикрикнул на них:
- А ну заткнитесь!
Я замахнулся ножкой на Сашу, но тот лишь укрылся рукой и закричал:
- Не надо!
Хотелось вмазать ему хорошенько, но я почему-то испугался себя в этот момент.
- С тебя ещё восемьсот рублей, помнишь?
- Да-да-да, - затараторил Саша. – Там, в куртке, на двери.
Я обернулся туда, куда Саша показывал рукой, и тут же получил мощный удар в поясницу и следом за ним в затылок. Я свалился на пол рядом с Вованом. Саша навис надо мной и колотил, стараясь попасть по голове. И если сначала я ещё мог уворачиваться, то, когда бугай пришёл в себя, это уже не представлялось возможным. Вован схватил меня за руки и прижал к полу, потому удары Саши достигали своей цели. Через секунд, наверное, десять, я вообще перестал сопротивляться. Мои противники же останавливаться не собирались. «Убьют же! Убьют!» - мелькнула в моей голове мысль, когда дверь в комнату, я это услышал, вдруг распахнулась. Удары прекратились, но в комнате началась какая-то возня. Когда шум наконец стих, кто-то аккуратно развернул меня на спину и легонько похлопал по щекам. Это был Мотяга.
- Ну, чё, боец? – весело произнёс он. – Отвоевали мы твои денежки.
Он бережно уложил меня на кровать. Девушек, кажется, уже не было в комнате. Я огляделся и увидел, что Вован лежит на полу без сознания, а Саша пытается подняться возле подоконника. Мотяга заметил телодвижения второго и, резко подскочив к нему, хлопнул его раскрытой ладонью по затылку. Потом снял со своей ноги шлёпанец и стал лупасить им Сашу по голове, приговаривая:
- Где деньги, пидарас? Где деньги? Где деньги?
Саша показывал рукой на всё ту же куртку, пытался что-то сказать, но Мотяга не обращал внимания. В какой-то момент в комнату заглянули. Это был один из студентов:
- У вас чё тут за шум целы…? – попытался возмутиться он.
- Дверь, бля, захлопни! – прервал его Мотяга, и тот покорно закрыл дверь.
Визит соседей, видимо, привёл Мотягу в чувство. Он подошёл к двери, порылся в куртке Саши, достал оттуда чёрный кожаный бумажник и вытащил две тысячные купюры.
- Ещё одна – за моральную компенсацию, - заявил Мотяга.
Потом он подошёл ко мне, всё так же бережно поднял меня с кровати и повёл домой. По дороге он поинтересовался, не тошнит ли меня. Я помотал головой.
- Это хорошо. Значит, сотрясения нет. Хотя хер его знает, я вообще-то не врач.
Я засмеялся.
- Ты чего? – удивился Мотяга. – Видать, сильно тебя по голове пришибли.
Я лежал на своей кровати, уже умытый и с компрессом на голове, когда Мотяга снова обратился ко мне:
- Ну, что? Поздравляю тебя с боевым крещением!
- Крещением?
- Ага. Такая херня случается со всеми, кто баньщит травой.
- Но я не…
- Да-да, ты не баньщишь. Но теперь в общаге все будут думать иначе. Да и ты сам посуди, ты ведь уже давно толкаешь людям травку, только вместо денег ты получаешь долю травы. Так что, ты баньчишь, - Мотяга улыбнулся. – Просто не за деньги. Но, конечно, за такие дела как сегодня я с тобой одной травкой не рассчитаюсь. На, - положил он тысячерублёвую купюру на мою тумбу. – Твои, заслужил.
- Вообще-то, - заметил я. – Эта штука всё-таки твоя. Я ведь тебе эти проблемы создал. А ты меня даже выручил. Получается, это я перед тобой в долгу.
- Да не, - засмущался Мотяга. – На самом деле, это мой косяк. Я-то сразу понял, что дело нечисто, когда ты за пятью пакетами травы пришёл. Надо было уже тогда тебя обо всё расспросить, но я чё-то затупил. А ты ведь сам ни хера не шаришь. Ну, ничего, - сказал Мотяга, поднимаясь с кровати и идя к своей. - Теперь я буду за тобой приглядывать повнимательнее.
- Эй, Мотяга, - сказал я.
- Чего? – обернулся Мотяга.
- Всё равно спасибо тебе.
- Да ничего, - улыбнулся он. – Сочтёмся.

Мало-помалу я стал втягиваться в дела Мотяги. Впрочем, без особого энтузиазма. Я всё также накуривал ребят, а они скидывались по деньгам. Но если раньше я вкладывался вместе с ними, сохраняя хоть какую-то, если так можно выразиться, конспирацию, теперь платили только они. На все вопросы относительно того, торгую ли я, я категорически отвечал отрицательно - говорил, что просто знаю, где можно достать травки. Желания курить в компании у меня заметно поубавилось после того, как Мотяга провернул следующий фокус. У него хотел закупиться один первокурсник, Игорь Котельников. Он пришёл к нам в комнату и предложил сто пятьдесят рублей за полпакета. Мотяга сначала только засмеялся, а потом показал на меня:
- Этот парень, - сказал Мотяга Игорю. – Тоже хочет купить, но денег у него не хватает. Так почему бы вам не скинуться?
Игорь раздумывал недолго. Мотяга сказал ему, чтобы он оставил деньги и шёл к себе в комнату, сказал, что через минут пять я принесу им пакет. Когда Игорь ушёл, Мотяга вручил мне свёрток с травой:
- Закинь там удочку по поводу барыг, - улыбаясь, посоветовал он.
- Зачем? – я всё ещё недоумевал по поводу таких финтов.
- Закинь-закинь. Скажи, что-нибудь по поводу того, что барыги нынче совсем оборзели: им деньги несут, а они в отказ. Посмотри, как народ отреагирует.
С этим напутствием я пошёл в комнату Игоря. Меня удивил тот факт, что Игорь жил вместе с Мишей Гришиным, который, как я уже знал, тоже приторговывает травкой.
- Почему бы тебе у него не закупаться? – спросил я.
Игорь с неохотой рассказал, что с соседом у него не заладилось. Миша учился на четвёртом курсе и заселение в свою комнату первокурсника воспринял так, словно ему назначили новую шестёрку. Игорь вынужден был выполнять все поручения Миши, от похода в ларёк за пивом до уборки в комнате. Но хуже всего, по словам Игоря, было то, что у Миши частенько собирались ребята, чтобы раскурить травы. Такие мероприятия Игорь предпочитал пережидать вне дома. Над ним издевались и всячески его задирали. Иной раз даже били. Как-то один из друзей Миши перекурил и проблевался в комнате. Половую тряпку вручили Игорю. Если честно, мне Игоря не особо было жаль: терпила он и есть терпила.
В комнате было ещё два парня, одногруппники Игоря. Я только усмехнулся про себя – парни захотели дунуть, но собрали всего по полтиннику с рыла, негусто. Я последовал наставлению Мотяги, и тут же на меня посыпался град историй: о том, какие барыги жулики, о том, что им нельзя доверять, о том, что… короче, о том, что барыги такие барыги. Я усмехался про себя. Даже такие лохи, как эти трое – похоже, низшая каста в иерархии общежития – презирали тех, кто торгует травой. Любопытно было узнать от Игоря, что Миша расфасовывает траву, чуть заужая пакеты. Это позволяло незаметно снизить объём продаваемого – с весами-то закупаться никто не приходит. Я отметил этот приём для себя.
Пару раз, когда приходилось оказаться в новой компании и когда ещё никто не знал, чем я занимаюсь, я повторял этот трюк. Было не сложно – я просто говорил что-нибудь, вроде: «Чёрт, надеюсь эти черти сюда какого-нибудь укропа не накидали», - и ситуация повторялась вновь. Мне рассказывали массу историй о том, как их пытали кинуть барыги. Но каждый раз эта тема плавно переходила в истории о том, как люди сами кидали барыг. Когда доходило до обсуждения этого, все только смеялись.
Когда я поделился своими наблюдениями с Мотягой, он заметил:
- Такая херня, братан. Они покупают у тебя, они курят с тобой, они иногда просят у тебя в долг, но даже если ты идёшь им на уступки, они всё равно считают тебя швалью. А если не идёшь – тем более. Самое главное, всегда помни: в удобный момент они кинут тебя, не задумываясь и не испытывая никаких угрызений совести. Почему? Да потому что ты торгуешь травой. Ты барыга, а значит никто. Плохой парень, понимаешь? Плохих парней можно и даже нужно наёбывать, так они размышляют, - Мотяга засмеялся. – Как-то раз я накуривал одного чувака, так за компанию угощал. И он по накурке мне все уши прожужжал о том, что тех, кто торгует наркотиками нужно бить палкой по голове и вообще истреблять любыми способами, потому что они «торговцы смееееертью», - Мотяга снова расхохотался. - Я тогда смотрел на этого клоуна и думал: «Когда всех барыг истребят, у кого же ты тогда, пидарас, будешь закупаться». Смекаешь, братан? Эти черти считают, что продавать - это плохо, а покупать – в порядке вещей. Ёбанная логика. Наверное, им никто не объяснил главный закон рынка: спрос рождает предложение.
Я тогда не совсем был согласен с Мотягой, но некоторый смысл в его словах определённо был.
Как-то раз Мотяга уехал на все выходные. Он не сказал куда отправляется, лишь намекнул, что скоро будет много работы. В его отсутствие покупателей встречал я. Проблем не возникало. Остальные наши соседи тоже отбыли по домам – они жили в области – и комната была в моём распоряжении. Сначала я хотел побыть один, но в первый же вечер, в пятницу, зашёл Игорь. Этот тугодум не сразу понял, что я замещаю Мотягу, а когда до него, наконец, дошло, глаза его округлились – видимо, он сразу вспомнил все те слова, которые сказал во время нашей первой совместной накурки. Кстати, он снова попытался купить только полпакета.
- Что, Миша опять уехал, и ты собираешься устроить тихий сабантуйчик в вашей комнате? – спросил я у него, усмехнувшись.
Как выяснилось, Миша никуда не уехал. Напротив, Миша сам решил замутить у себя в комнате праздник по поводу своего дня рождения. Удивительным – и в то же время, вполне понятным - образом Игорь, даже будучи его соседом, на торжество приглашён не был. Когда Игорь спросил у Миши, что это значит, тот предельно чётко объяснил: «Это значит, уёбывай на хуй. Вернёшься в воскресение, как раз когда надо будет навести порядок в комнате». Когда я поинтересовался, что Игорь собирается делать, он ответил, что поспрашивает у одногруппников, может, кто из их соседей уехал на выходные, и он смог бы приютиться на их месте. Не знаю, что на меня нашло – видимо, в смеси из презрения и жалости второго оказалось больше – я предложил ему располагаться у меня. Взял у него сто пятьдесят рублей и накуривал его до самого воскресения – такой вот неожиданный порыв щедрости. За эти почти три дня Игорь рассказал мне обо всей той херне, которую с ним проделывает Миша. Пацан явно был в отчаянии. Советовать я ему ничего не стал. Зачем? Игорь и сам прекрасно знал, что он должен сделать, чтобы его перестали чморить, но вот беда – парнишка был пугливый. В воскресенье он уходил в совершенно разбитом состоянии. Понуро опустив голову, он сказал мне на прощание:
- За всё то время с тех пор, как я живу в общаге, это были лучшие выходные. За целых два дня подряд мне никто не сказал ни одно плохого слова.
А вечером стали возвращаться мои соседи. Последним прибыл Мотяга. Едва зайдя, он снял с себя небольшую наплечную сумку, типа барсетки с ремешком, и закинул её под кровать. Когда мы остались наедине, Мотяга подозвал меня к себе, достал рюкзак и раскрыл его передо мной. Внутри тесно местились бумажные ленты с таблетками. Можно было подумать, что это обычный аспирин, но никаких надписей на упаковке не было. Навскидку лент было порядка двадцати штук. Мотяга посмотрел на меня и, радостно улыбаясь, повторил сказанное ещё в пятницу:
- Скоро будет много работы.

Сначала, когда Мотяга изложил свой план, я наотрез отказался. В сумке было порядка трёхсот таблеток «скоростей» - так Мотяга называл амфетамин. При употреблении эта штука стимулирует выброс в организм веществ, которые включают мозги «на полную», как выразился Мотяга. Но самое главное не это – самое главное то, что за одну таблетку Мотяга собирался брать по тысяче при оптовой цене в шесть сотен. Навар наклёвывался нехилый. Но мне всё же было не по себе оттого, что мы собирались продавать. Всё-таки это уже настоящие наркотики.
- Настоящие? – засмеялся Мотяга. – А трава что, не настоящий наркотик? А какой? Шоколадный?
Он ещё раз подробно рассказал мне о том, как действуют «скорости». Что отличия от травы собственно немного. Я было возразил, что амфетамин уже голая химия, но Мотяга только усмехнулся.
- Всё – химия, братан.
Было ясно, что Мотяга серьёзно рассчитывает на меня, и мне, хоть и было страшновато, разочаровывать его не хотелось. Тем более, что Мотяга к делу подготовился основательно. Наступал май-месяц, и это предзнаменовало начало танцевальных марафонов во всех клубах города. Мотяга предлагал окопаться в паре залов и продавать всем желающим. По его прикидкам, мы могли бы разделаться со всем за шесть-семь дней в общей сложности. Когда я заметил, что продажа незнакомцам дело палевное, Мотяга пояснил:
- Пойми, братан, палево – не самая главная наша проблема. Как раз таки наоборот, никакого палева не будет. Это рейверские вечеринки – тебе хватит услышать одного звука, чтобы понять, там без наркотиков не обходится. Организаторам и охранникам абсолютно похер, что ты будешь торговать, лишь бы не косячил. Самая главная проблема в том, что торговать будем не мы одни. Там таких умников будет прорва. Смекаешь? Конкуренция, братан!
Последнее он сказал таким тоном, что я даже проникся его энтузиазмом. Дело обещало принести кучу бабла.

К следующей же пятнице всё было готово. Мы расфасовали таблетки по пачкам из под жевательной резинки по двадцать пять таблеток и двинулись в клуб. Он назывался «Анубис». Я ожидал, что Мотяга предложит курнуть перед делом, но он, похоже, был настолько серьёзно настроен, что даже не заикнулся об этом. Тем лучше, подумал я тогда, ещё не хватало, чтобы нас забраковали на входе. Не помню, как долго я простоял в очереди, но нервных клеток за то время у меня поубавилось. Чем ближе мы были к пропускному пункту, где охрана обыскивала желающих попасть внутрь, тем сильнее я волновался. Я даже подумывал соскочить в последний момент, но стоило глянуть на Мотягу, как все переживания улетучивались. Тот просто излучал уверенность. И не напрасно, потому как охранники чисто символически похлопали нас по бокам – так себе обыск, если честно. Мне даже стало стыдно за свою трусость. Впрочем, это было только начало.
В тот день я впервые был в клубе. Да, порой у меня в школе проводили какие-то вечеринки в актовом зале, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что я увидел в «Анубисе». Огромный танцевальный зал окружала двухэтажная веранда со столиками и диванами. Барная стойка была метров двадцать пять в длину. Народ, бесновался на танцполе под дикий, бесбашенный ритм. Светомузыка, казалось, могла вызвать приступ эпилепсии у самого здорового человека. Мотяга, видимо, заметив моё оцепенение, сказал, чтобы я не торопился.
- Осмотрись пока! - прокричал он мне прямо в ухо. – Пообвыкнись!
Я только кивнул. Мотяга сокрушённо помотал головой.
- Ты это! - снова заорал он. – Сходи пока к бару! Возьми нам чего-нибудь! Встретимся там минут через полчаса!
Я последовал его совету. К барной стойке невозможно было пробиться. Привлечь внимание барменов, которых было, наверное, человек десять, было ещё сложнее. Наконец, я взял четыре пива – помню, я тогда просто охренел от цен – и расположился за столиком недалеко от бара. И кстати, как раз таки свободный столик было найти относительно легко. Люди сюда явно не рассиживаться приходили. Я почти полчаса оглядывал зал, пытаясь унять нервную дрожь. Наконец, я увидел Мотягу, который пританцовывающей походкой – господи, ни тени переживаний на его лице! – двигался в мою сторону.
- Вот ты где! – заорал он, усаживаясь рядом. – Ну, как тебе тут?!
- Неплохо-неплохо, - промычал я, кивая головой.
- Сколько ты уже сделал?!
- Что?!
- Я спрашиваю, сколько ты уже продал!
Я удивлённо посмотрел на него:
- Ты же сказал ждать тебя здесь!
- Чувак! – Мотяга раздосадовано поглядел на меня. – И ты всё это время сидел здесь?!
- Ну да!
- Парень! – Мотяга приблизился ко мне почти вплотную. – У нас не так уж много времени! Соберись!
- Мотяга, я тут даже не знаю никого!
- Я тоже! – Мотяга жадно отхлебнул из бутылки и встал из-за стола. – Я сделал уже три!
Наверное, в этот момент я так жалко выглядел, что Мотяга решил ещё раз меня подбодрить:
- Давай, парень! – проорал он, склонившись надо мной. – У тебя двадцать пять, у меня уже двадцать две! Кто из нас сделает свои раньше?!
Он напоследок улыбнулся. Я глядел ему в спину и думал о том, что сегодня я должен показать на что способен. Я отпил немного пива. Встал из-за стола и двинулся на танцпол, где жарко дышала толпа.

В общагу мы вернулись уже засветло. Я всё еще переживал испытанные эмоции: три клуба, столько людей, столько новых знакомств – это было просто фантастически. Мотяга глядел на меня, не скрывая восхищения и, наверное, гордости. Пусть я проиграл пари – у меня осталось четыре таблетки, Мотяга продал всё под чистую – я был доволен собой. Едва мы зашли в комнату, Мотяга заметил, что теперь самое время слегка подкуриться. Мы запустили косяк и обсудили планы на завтрашний, точнее уже сегодняшний, вечер. Вообще-то, Мотяга предложил переждать до следующих выходных, чтобы мои эмоции немного улеглись, но я возразил, заметив: «Куй железо, пока горячо, братан!» Мотяга рассмеялся. Мы ещё немного поболтали и улеглись по своим кроватям. Я дико устал, но сон не шёл. Я прокручивал в своей голове вновь увиденные лица. В основном, конечно, я вспоминал девушек. Сколько красивых девчонок, я поверить не мог. И деньги! Я не удержался и, сходив до своей куртки, достал толстенную пачку купюр. Двадцать одна штука! Конечно, я потратил пару тысяч на вход на дискотеку и на выпивку, оставалось девятнадцать с копейками. Минус – ещё нужно отдать чуть меньше тринадцати штук Мотяги, ведь закупался он. Выходило уже не так круто, но подумать только, я заработал почти шесть тысяч рублей за семь часов веселья. Ну, и плюс однин час нервяков в самом начале, конечно. Но это пустяки – теперь-то я понимаю, что причин для того беспокойства, что я испытывал, нет совершенно.

Следующие три недели тянулись, казалось, нескончаемо долго. Пять дней в институте вперемешку с работой – это было что-то невыносимое. В ожидании выходных я каждый вечер подкуривался травкой. Впрочем, время суток играло для меня в этом деле всё менее решающую роль. Но две ночи, с пятницы на субботу и с субботы на воскресение, были для меня табу. Немного алкоголя – всё, что я позволял себе. И мне этого было достаточно. На шестой выход меня уже узнавали. Я просто кружил по залу или отрывался на танцполе, а люди просто подходили ко мне и совали тысячную в обмен на таблетку «скорости». А сколько красоток! Стыдно признаться, но за эти в общей сложности шесть дней я познакомился с гораздо большим количеством девушек, чем за всю свою предыдущую жизнь.
Оставалось сорок две таблетки: девятнадцать у меня, и двадцать три у Мотяги – да-да, кажется, я вырвался вперёд! Шестой выход мы запланировали закончить там же, где и начинали первый, в «Анубисе». Теперь я уже не испытывал смущения: всё здесь было знакомым, все здесь были знакомыми. Едва мы успели войти внутрь, как я продал сразу три таблетки. Народ отрывался так, словно даже и не думал уставать от затяжного танцевального марафона. Я спокойно ходил по залу, здоровался с новыми приятелями, кто-то здоровался со мной. Мы переглядывались с Мотягой, довольно улыбаясь. «Скорости» расходились так быстро, что мне даже стало немного грустно. Видимо, нам даже не придётся ехать ещё куда-то, думал я. «Не беда, - успокаивал я себя. – Будет ещё праздник».
Спустя каких-то два часа мне продавать уже было нечего. Я поискал взглядом Мотягу – может, у него ещё осталось. Найти сразу я его не смог. Поспрашивав людей, я узнал, что он в туалете. Я двинулся туда. В небольшой комнате, обитой кафелем, тихим эхом громыхали три голоса. Один из них принадлежал Мотяге. Привычное дело – некоторые покупатели стремались брать таблетки прямо в зале. Я подошёл к ним. Мотяга кивнул мне и взглядом дал понять, что дело нечисто, а те двое – оба, кстати, были здоровыми ребятами - набычено на меня посмотрели. После недолгой паузы один из них обратился к Мотяге, продолжая прерванный разговор:
- Ты не охерел ли, парниша? Ты с чего это решил, что тебе здесь торговать можно?
- А что, здесь где-то написано, что именно мне нельзя? – Мотяга выглядел невозмутимо.
- Торгуем здесь мы, - здоровяк в упор посмотрел на Мотягу.
- А я и не против, ребят. Торгуйте на здоровье. Я вам не мешаю, - Мотяга пальцем ткнул в грудь «собеседника» и отодвинул его от себя, затем затянулся сигаретой. – Но и вы нам не мешайте.
- Слышь, хуепутало, - заговорил второй здоровяк. – Ты хоть понимаешь, что мы можем с тобой… с вами обоими сделать?
Мотяга снова затянулся:
- Да я понимаю, - ответил он, медленно растягивая слова. – Вы до хуя чего можете с нами сделать. Вы вон, какие кабаны, а мы, - Мотяга обернулся ко мне, как будто оценивающе окидывая взглядом, и подмигнул. – Так себе. И даже если у вас не получится, тот хуй вам поможет, - Мотяга указал кончиком сигареты в стену напротив себя. В тот же момент, когда эти двое отвернулись, Мотяга щелчком отправил сигарету в лицо ближнему, а второго сшиб ногой в грудь, да так, что тот отлетел в стену. В это время я, понимая, что главное выиграть время для Мотяги, бросился в ноги первому. Тот успел дважды ударить меня по спине, прежде чем Мотяга вырубил его. Я тут же поднялся с колен, и мы вместе Мотягой вышли из туалета.
- Только не кипишуй! – прикрикнул Мотяга, пока мы пересекали зал «Анубиса». – Не торопись! Спокойно выходим!
На улице мы поспешили как можно дальше уйти от клуба. Зайдя в один из дворов, мы, наконец, посмотрели друг на друга и заржали.
- «Тот хуй»? – спросил я, пытаясь сдержать смех.
- Старый трюк, - заметил Мотяга, доставая пачку сигарет. – Действует безотказно.
- Кто эти двое вообще такие были?
Мотяга рассказал мне, что это такие же торговцы, как и мы. Только менее везучие. Видимо, мы оставили их не у дел. Неудивительно, с таким быками даже общаться стрёмно, не то, что закупаться у них.
- Так что, мы всё продали? – спросил я у Мотяги.
Тот улыбнулся и достал из кармана обёртку жевачки:
- Вообще-то, нет, - ответил он, улыбаясь. – Осталось ещё две.
- Значит, поехали дальше, надо уж и их продать.
- Зачем продавать? – Мотяга улыбнулся ещё шире, протягивая мне одну таблетку. – Мне кажется, мы заслужили небольшой праздник. Дело сделано.
Держа каждый по белому кругляшу «скорости» в ладони, мы посмотрели друг на друга и одновременно закинулись.
Я уже говорил, что амфетамин повышает активность, но такой херни я не ожидал. Приход пришёл вместе с ощущением того, что мир налился яркими красками, а воздух стал бодряще свежим. Я испытал такой прилив сил, что просто не мог устоять на месте. Решив, в какой клуб мы пойдём, я был готов бежать туда со всех ног. Серьёзно, было так хорошо.
Но только не на следующий день. Я буквально слышал, как моя кровь бежит по венам, как скрипуче бьётся сердце. Лицо больше мне не принадлежало: каждая его клеточка как будто жила своей жизнью. Я лежал в своей кровати, крепко замотавшись в одеяло и обнимая себя руками. Мотяга периодически, подрагивая как звонящий телефон на вибровызове, заваривал нам по огромной кружке чая. Сколь он вбухивал туда ложек сахара – двенадцать, двадцать, двести? – я не знаю, но это ненадолго помогало. Когда мы более-менее пришли в себя, Мотяга устало поглядел на меня и произнёс:
- Праздник кончился. Наконец-то.
К вечеру мы смогли добраться до кафе неподалёку. Запивая картошку-фри колой, я сказал, что эти три недели были просто потрясающими, и было бы неплохо их повторить.
- Не, чувак, - поморщился Мотяга. – Хорош. Я же тебе говорил, не надо борзеть. Тусанулись месяцок, и хватит. Нас в тех клубах уже каждая собака знает. Могут и запалить.
- Ты же говорил, что никакого палева.
- Так и есть, никакого. Но опять же, при условии, что мы не будем наглеть.
- А мы и не будем, Мотяга. Не будем. Мы разве наглели? Спокойно тусовались и делали свои дела.
- Чувак, реально, мы отлично провели время, ты при деньгах, я при деньгах.
- Но мы можем ещё провести отлично время, и ещё больше заработать.
- Слушай, я уже пробовал так работать в течение всего лета. Тяжеловато, знаешь ли. И вся эта веселуха тоже надоедает.
- Но тогда ты был один, а теперь нас уже двое.
Мотяга задумчиво посмотрел на меня. Когда я уже сам готов был нарушить тишину, Мотяга произнёс:
- Но только один раз. Ещё один. Закупаемся ещё на три недели и всё.
- Да! Да, чувак, ещё один раз.
Чёрта с два. Мы закрыли сезон только в конце сентября. Стоило очередной партии закончиться, Мотяга отправлялся на закупку. И так все оставшиеся четыре месяца. К октябрю у меня накопилось порядка пяти ста тысяч рублей. Полмиллиона. Мотяга наварился во много больше моего, но, как я уже говорил, экономностью он не отличался: травка, шмотки, телефоны, гулянки. А вот я решил придержать деньги при себе, потому что на Новый год я запланировал кое-что очень крупное. Оставалось надеяться, что Мотяга не потратит до этого времени все свои деньги.

Отпускные дни в связи со встречей Нового года должны были длиться аж до десятого января. В ночь с тридцатого декабря по тридцать первое – то есть с пятницы на субботу – должен был стартовать праздничные марафон. Это означало, что в течение минимум десяти дней дискотеки города будут заполнены людьми. Оптовая цена амфетамина составляла на тот момент шестьсот рублей, так мы и закупались до этого. Но Мотяга говорил, что при объёме в тысячу таблеток оптовики готовы были давать скидку, снижая стоимость до пяти сотен. Скинувшись по пятьсот тысяч мы могли бы приобрести две тысячи штук. Да, для их распространения нам пришлось бы постараться, как следует, но задача не выглядела невыполнимой. За летний сезон я приноровился, и теперь каждый из нас двоих вполне мог бы выдержать планку в сто таблеток за один заход. Тем более, что я предлагал каждому из нас работать по отдельности и в разных клубах, чтобы не отбивать друг у друга покупателей. В итоге мы могли бы заработать по миллиону рублей каждый, удвоить наши вложения. Всего за десять дней. Точнее, ночей.
- Да ты охуел! – это была первая реакция Мотяги.
- Даже не смей со мной это обсуждать! – это была его вторая реакция.
- Чувак, у нас всё равно ничего не выйдет! – это была его третья реакция, и я счёл её хорошим знаком. Значит, единственное, что останавливало Мотягу, это вероятность неудачи.
В конце концов, Мотяга согласился. К счастью, нужная сумма у него ещё оставалась. Следующие два месяца мы готовились к предстоящему делу. Вызванивали знакомых клубных завсегдатаев, составляли план маршрута по барам и дискотекам, определялись со сроками закупки. С последним оказалось труднее всего. По словам Мотяги, оптовики могли счесть закупку такого объёма подозрительной, их надо было предупредить заранее. Но его волнения, кажется, были напрасны. Мотяге дали добро. Теперь проблема заключалась в доставке. Спортивная сумка, в которой планировалось транспортировать товар, конечно, выглядела бы гораздо подозрительнее, чем рюкзак, с которым раньше Мотяга отправлялся на закупку. Я предложил ему отправиться на закупку вдвоём, намекая на том, что, если мы собирались поделить прибыль пополам, то и обязанности следовало разделить. На это Мотяга резонно заметил, что его риск я компенсировал тем, что всё и придумал. В начале декабря Мотяга отправился за скоростями. За эти два дня я места себе не находил, подкуривался травой, и уже по сложившейся привычке это время со мной в комнате проводил Игорь. Если честно, его нытьё меня уже порядком достало. Но что-то не давало мне послать его куда подальше. Тем более, именно от него я узнал, что Миша тоже что-то планирует на новогодние праздники. Миша совсем не смущался обсуждать свои дела при Игоре, и поэтому тот смог всё мне рассказать. Я только расхохотался, когда услышал, что Миша собирается толкнуть «аж целых четыреста  таблов».
Как и ожидалось, Мотяга прибыл в воскресение. Осматривая тяжеловесную сумку, мы решили, что её в общаге хранить нельзя. Было решено арендовать на месяц квартиру – благо, деньги на это имелись. К слову, найти подходящее место было не так-то просто: то слишком короткий срок аренды не устраивал хозяев, то предстоящие праздники наводили подозрения, что мы собираемся устроить студенческий шабаш – но в десятых числах месяца нам всё же удалось снять подходящее жильё недалеко от общаги. По случаю перевоза амфетамина, мы решили также перевезти и большую часть имевшегося запаса травки и гашиша, которых к тому времени было не так-то и много. Но, как говорится, бережённого бог бережёт. В то же время, памятуя об опыте стычки с конкурентами, я предложил Мотяге подтянуть двух своих бегунков из тех, что покрепче. Это оказалось проще всего – двадцать штук только за то, чтобы кататься по клубам десять дней, выглядели очень привлекательно. На случай херни, как выразился Мотяга, парней ждал бонус ещё в пять штук. Аренда квартиры, наём охранников, дополнительные расходы - чем меньше времени оставалось до Нового года, тем меньше становилась ожидаемая прибыль. Но нас это не сильно печалило. Да и отступать было поздно – приближался Час Икс.

Вплоть до восьмого января дело шло на одном дыхании: мы с Матягой параллельно мотались по клубам в сопровождении своих ребят, систематически затаривались таблетками на хате. Я был порядком измотан, но доволен тем, что план мы выполняли и даже перевыполняли. Это не могло не воодушевлять. Но, как это обычно и бывает, херня случилась в последний момент.
Мы с моим, если можно так выразиться, телохранителем Кирюхой вертелись в зале одного из самых потенциально выгодных для нашего дела клуба. Музыка там, скажу я, была просто убийственной для моего слуха. Бит шёл с такой скоростью, что я невольно представил ди-джея в роли шамана, который отбивал такт по барабанам в попытке вызвать древних духов. Судя по дёрганным движения танцующих, возможно, так оно и было. Я же в своём воображении был неким помощником жреца, который открывал людям дверь в их подсознание. Мои мысли прервал телефонный звонок. По дороге до туалета – единственное место, где не было шумно – я посмотрел на дисплей. Вызов шёл от Мотяги.
- Где бы ты ни был, убирайся оттуда, - вкрадчивым голосом сообщил мне он. – Встретимся возле хаты. У подъезда.
До назначенного места я добирался, пытаясь скрыть от Кирюхи своё волнение. Ему я естественно ничего не сказал – не хотел нервировать пацана. К подъезду сразу подходить не стали. Когда показались две тени, в которых угадывались наши компаньоны, я вручил оставшиеся таблетки Кирюхе со словами: «Если что, рви когти», - и двинулся в их сторону.
- А где Кирюха? – взволнованным голосом спросил Мотяга.
- Ща подойдёт, - как можно более небрежно ответил я.
- Короче, братан, палево вышло.
И Мотяга рассказал мне, что произошло. Они были в «Анубисе», когда в зале поднялась шумиха. Мотяга рисковать не стал и, кивнув сопровождающему, двинулся к выходу. Охранник у дверей сообщил, что задержали какого-то парня с нормальным объёмом наркоты. Мотяга догадался о ком речь, ведь за минут пятнадцать до этого он толкнул какому-то типу как раз десять «скоростей». Также охранник сообщил, что ему велено никого не выпускать. Мотяга аккуратно пальнул ему тысячную купюру:
- Но мне надо выйти, - сказал он, даже не надеясь на удачу.
Охранник сверкнул взглядом, подозвал своего помощника и шепнул ему что-то на ухо. Тот кивком головы позвал Мотягу за собой. Когда охранник довёл Мотягу до черного хода, тот на радостях вручил ему две тысячи. Беда обошла нас стороной.
- Дело швах, - подытожил свой рассказ Мотяга.
- Сколько у тебя осталось? – спросил у него я.
- Девятнадцать.
- А там, - я указал рукой на дверь подъезда.
- Там чисто, чувак. Сегодня мы забрали последнее.
- Твои девятнадцать плюс мои четырнадцать выходит тридцать три. Ничего, спишем на погрешность. Переждём и без горячки и особой движухи толкнём.
- Толкнём? – опешил Мотяга. – Ты умом, что ли, тронулся? Нам надо избавиться от этой херни.
- Избавиться? Зачем?
- Затем, блять. Ты хочешь, чтобы нас повязали.
Я объяснил Мотяге, что вязать нас будет не с чего. Ни в одном из клубов, где мы тусовали, нас по именам никто не знал. Даже если тот неудачник расколется, он не сможет показать пальцем ни на кого конкретного. Прозвище Мотяга, пусть и производное от фамилии, в расчёт брать не стоит.
- Так что не кипиши, - сказал я Мотяге. – Давай с ребятами рассчитаемся и потолкуем.
Я махнул Кирюхе рукой и, когда тот подошёл, мы выдали пацанам по двадцать пять штук. Премии они, конечно, не заслужили, но я хотел мотивировать пацанов на будущее. Наконец, мы остались с Мотягой наедине.
По моим разумениям, мы неплохо поработали. Без учёта того, что мы не успели продать, мы наварились примерно на три сотни тысяч. Да, итоговая прибыль оказалась существенно ниже ожидаемой. Но таковы правила бизнеса - к этому стоит привыкнуть. Я предложил Матюге торгануть «скоростями» тихо и не привлекая внимания. Конечно, уже без разъездов по клубам. Но у нас был целая толпа клиентов в общаге. Да, за то время пока мы занимались подготовкой к новогодней акции, покупателей у нас поубавилось – кое-кто в общаге даже поговаривал, что мы вообще завязали с торговлей. Но я знал, как разобраться с этой проблемой.
- Самое главное, - сказал я Мотяге. – Накопить побольше денег до летнего сезона. Если мы смогли за десять дней продать почти по тысяче таблеток, представь, сколько мы сможем заработать за сорок два дня выходных от мая и до сентября? Точнее, за сорок две ночи.
- Да ты охуел! – воскликнул Мотяга. Это была его первая реакция.

Если мы собирались сохранять темп и продавать по сотне таблеток каждый за один выход, нам бы понадобилось примерно четыре с половиной миллиона. У нас было меньше двух. И этих денег тоже будет становиться всё меньше, если мы как можно быстрее не возьмёмся за дело, тем более, что аренду схрона решено было продлить. Понимая, что за четыре месяца только травкой и гашишом трёх миллионов не накопить, мы решили просто выложиться по максимуму, а там уже закупиться на всю сумму. Впрочем, у меня были кое-какие мыслишки по поводу того, как мы могли достать необходимое количество амфетамина, но делиться ими с Мотягой я не спешил – уж на это он пока пойти не готов. Но задача «выложиться по максимуму» выглядела не самой перспективной. Пока мы во всю торговали «скоростями», в общаге мы растеряли всю клиентуру. Кроме нас, там торговали ещё две группы: уже упомянутый Миша Гришин и Артём Жиляев. Эти двое, по сути, вытолкнули нас с рынка. Но я уже знал, как изменить ситуацию. Наконец-то, у Игоря Котельникова появился шанс оказаться полезным для меня. Своими планами по этому поводу с Мотягой я, боясь оказаться непонятым, решил не делиться. Уже в пятницу, когда дома никого не было, я связался с Игорем, предложив ему дунуть у меня. Я ждал, что Игорь опять начнёт жаловаться на Мишу – это было бы мне на руку. Но в этот раз он был какой-то совсем притихший. Рассказать в чём дело отказывался. Но только не после второго напаса.
Как это неудивительно, у Игоря появилась девушка. Звали её Наташа. Я пару раз видел её – не самая горячая красотка, но вполне симпатичная девушка. В любом случае, Игорю она была как манна небесная. Битых полчаса он утомлял меня рассказом об их знакомстве и о развитии их отношений. Если верить Игорю, у них всё было просто прекрасно. Но, как обычно, случилась херня. И имя этой херне, понятное дело, было Миша Гришин. Этот тип, прознав про Наташу, просто не мог допустить того, чтобы его чмошный сосед хоть в чём-то был счастлив. Как-то раз он, как будто по доброте душевной, предложил Игорю совместно накуриться. Тот, наивно полагая, что это могло бы стать знаком примирения, согласился. Но не тут-то было. Стоило Мише заметить, что на Игоря подействовал дурман, он стал его окучивать на предмет Наташи. Начал расспрашивать, какого это, любить шлюху. Игорь, конечно же, возмутился и поддался на провокацию. Путем долгих манипуляций, Миша убедил Игоря пригласить к ним Наташу. А потом Игорь плакал в коридоре, прислонившись к двери своей – своей ли? – комнаты, в которой Миша шумно трахал Наташу. Я не знал, чему больше удивляться: абсолютно ненужной жестокости Миши или ничтожной безропотности Игоря.
- Игорь, - начал я, протянув ему косяк. – Ты же понимаешь, что этого больше терпеть нельзя.
Игорь понимал, но, парализованный собственной трусостью, не знал, что делать. И я рассказал ему историю о парне из моего города, который был также затравлен сверстниками, и последним его спасением стало обращение в милицию.
- Ты что, предлагаешь мне его сдать? – изумлённо посмотрел на меня Игорь.
- Я тебе ничего не предлагаю. Я просто говорю, тебе пора хоть что-то предпринять.
Следующие два часа я толкал Игорю о том, что у него остаётся только один выход. Когда он уходил, я попросил его никому ни слова не говорить о нашем разговоре. Вся моя затея казалась мне очень рискованной лишь до того, как Игорь посмотрел мне в глаза и сказал:
- Я никому не скажу.
И я ему поверил – этот не сдаст. Я, видимо, был в тот момент для Игоря единственным другом. Впрочем, он мог посчитать своим другом любого, кто не вытирал об него ноги.

Я надеялся, что Игорь решится на обращение в милицию или хотя бы к коменданту в течении двух-трёх недель. Но он предвосхитил мои самые смелые ожидания. Уже следующим вечером по всей общаге начались обыски. Всё наше барахло хранилось на хате, поэтому мы с Мотягой особо не волновались. Помимо этого, нам пошло на пользу, что мы уже давно там ничего не продавали, и никто про нас ни слова не сказал. Вся эта суета длилась ещё в течение месяцев четырёх, что не располагало к возобновлению торговли наркотиками, но только не нас с Мотягой. Нам опасаться было нечего. Сами мы продажами уже не занимались, для этого были наняты бегунки, которые обеспечивали общагу. По сути, мы стали монополистами там и даже начали расширять территорию своей деятельности в том районе и ещё в некоторых других. Деньга капала, но недостаточно интенсивно. Во-первых, трава и гашиш всё-таки дешевле «скоростей». Во-вторых, мы отдавали серьёзную долю своим бегункам. Хорошо ещё, я нашёл дополнительный источник дохода.
Я припомнил о тех двух граммах за пятьсот рублей, и Мотяга рассказал мне, что это какие-то «соли». Эта дрянь действует также как и гашиш, но во много раз быстрее и жёстче – её состав поступал в организм, как бы минуя обмен веществ, то есть почти напрямую, сохраняя при этом свои «полезные» свойства. Не попробовать я не мог.
Это даже рядом с травой не стояло. Если каннабис действовал постепенно, эта херня сносила фуражку на раз-два. В какой-то момент, мне показалось, что моё сумасшествие не кончится никогда. Тем больнее было возвращение в реальность – как будто-то кто забрал из меня все эмоции, я был опустошён. От второго захода меня отговорил Мотяга, резонно заметив, что частить с такой сильной штукой не стоит. Я удивился, когда Мотяга сообщил мне, что оптовая цена «солей» ниже, чем у гаша.
- Так зачем ты продавал дороже? – спросил я у него.
- Чувак, - замявшись, ответил Мотяга. – Эта херня реально крутая, так пусть люди платят больше.
Это было верхом нелогичности, но много позже спустя я, кажется, понял истинные причины нежелания Мотяги опустить цену на этот продукт. А тогда я принял самое очевидное решение. Мы стали продавать «соли» по триста рублей за штуку, в то же время, подняв цену на гаш ещё на сто рублей. На траву цену мы не стали менять, осознавая, что ступаем по экономической стороне вопроса вслепую – короче говоря, хотели подстраховаться. К нашему удивлению, в скором времени во всём городе цена на гашиш и траву скакнула. Это было нам на руку по двум причинам. Во-первых, выгорело с гашишем. Во-вторых, мы не стали вместе со всем рынком поднимать цену на траву. Такой финт – это называется демпинг – позволил нам увеличить поток клиентов. Мотягу настолько стремительное развитие нашего бизнеса волновало всё больше и больше.
- Как бы нам на серьёзных конкурентов не нарваться, - часто говорил он.
Но с этим проблем не возникало.
Естественно, я продолжал держать руку на пульсе событий, разворачивающихся вокруг Игоря. Всё-таки, парень поторопился с обращением в милицию. Ему, как и остальным участникам дела, пришлось пройти медицинское обследование. Конечно, результат оказался положительным. Но Игорь заявил, что это Миша, пытаясь задобрить соседа, периодически его накуривал: то ли желая выгородить меня, то ли добить своего обидчика – меня устраивал любой вариант.
Когда настало время закупаться, мы с Мотягой оценили наши финансовые возможности. Трёх миллионов двух сот тысяч рублей с копейками явно было недостаточно для охвата всего масштаба задуманного.
- Ладно, - досадливо крякнул Мотяга. – Закупимся на то, что есть.
Видя его разочарование, я понял, что пришло время рассказать о том, как я собирался достать весь необходимый объём.

Я частенько слышал от Мотяги, что некоторые дилеры затариваются у оптовиков на реализацию. Оставляют минимальный залог в обмен на товар и отчисляют пенни с продаж. В таких условиях прибыль, конечно, ожидалась сравнительно меньшая, поэтому наш первоначальный план не подходил. Три миллиона – огромная сумма для первого взноса. Я надеялся, что мы смогли бы приобрести хотя бы пятнадцать тысяч таблеток, а для их распространения нанять ещё двоих бегунков нам в помощь – тем более, Кирюха и Вовчик немного ориентировались в наших делах. Учитывая, что двое новичков денег не вносят, то и от их продаж процент будет капать нам. Но всё-таки надо было начинать торг со всего объёма. Осталось только узнать, какую цену нам установит оптовик – стоит ли игра свеч. Я надеялся, что в итоге мы с Мотягой получим хотя бы пять миллионов. Делясь своими мыслями по этому поводу с Мотягой, я готовился к долгим часам уговоров. Но тот меня удивил.
- Братан, - задумчиво произнёс он, пристально глядя мне в глаза. – Куда мы лезем?
И хоть слова «да» Мотяга не сказал, я понял, что он согласен. В пятницу он отправился к оптовику. Как обычно, нервное ожидание я решил развеять встречей с Игорем, но не смог того найти. Его новые соседи сообщили, что он уехал домой пару недель назад. Затравили, похоже, парнишку. С тех пор, как завертелась история с арестом Гришина, в Игоря только ленивый не плюнул. С таким вот парадоксом в умах обитателей общаги приходилось мириться: барыгой быть плохо, но сдавать барыгу тоже нельзя.
В общем, выходные я провёл один. Мотяга должен был вернуться в воскресение, часов в пять вечера, но его не было ни в шесть, ни в восемь часов. Сигареты закончились, и я решил быстро мотнуться до ларька. Едва я дошёл до дверей остановочного комплекса, ко мне подошли двоё чёрных. То ли азеры, то ли ещё кто.
- Слышь, пацан, - холодно обратился ко мне один из них. – Идёшь за нами без шума. Кричи-не-кричи, тебе всё равно с нами ехать.
Его слова звучали убедительно. Я двинулся за ними. Мы подошли к дороге, где у обочины нас уже ждала тонированная восьмёрка. «Без задних дверей», - щёлкнуло у меня в голове. Когда чёрный открыл передо мной дверь, я оглянулся: люди шли по своим делам, вряд ли кто суетнулся бы, устрой я кипиш. Я покорно сел в машину. Вместе со мной в салоне уместились ещё четверо.
Пока мы ехали, я припомнил все просмотренные когда-либо боевики. То, что глаза мне не завязали, я посчитал дурным знаком.
- Мы куда едем-то? Вы кто такие? – не удержался я от вопроса, и тут же получил мощный удар локтём от сидевшего слева. Нос пошёл кровью. Чёрный, который говорил со мной у магазина, обернулся с переднего сиденья и протянул мне платок.
- Нам с тобой не велено говорить, - как-то ласково произнёс он. – Вот ребята и нервничают, не хотят перед хорошим человеком накосячить.
До самого конечного пункта я больше не рисковал задавать вопросы. Наконец, мы остановились возле какой-то автомастерской. Меня провели сквозь боксы в кабинет на втором этаже. Там меня, кажется, уже заждались. Во всяком случае, Мотяга посмотрел на меня очень радостным взглядом, но тут же сник и пробормотал:
- Извини, братан.
Я понимающе кивнул.
В кабинете были ещё двое. Один, здоровенный коротко стриженый хач с высоким лбом и в то же время вытянутой широкой челюстью, свирепо глазел на меня, сидя за столом. Второй своим внешним видом напоминал типичных по фильмам восточных красавцев: длинные волнистые убранные за спину волосы, здоровая чистая смуглость, и взгляд у него был как-то подобрее, чем у товарища.
- Зачем ты извиняешься, Мотяга? – деланно удивился «красавец», отходя от окна. – Ты же не сделал ничего плохого. Меня зовут Рамис, - обратился он ко мне и протянул свою ладонь для рукопожатия.
Я опасливо протянул ему свою. «Свирепый» недовольно хмыкнул.
- Это мой брат, его зовут Равиль, - пояснил Рамис. - Видишь ли, Мотяга подумал, что я тебя со злым умыслом захотел увидеть. Напрасно. Он рассказал мне, что вы задумали. Твоя идея?
- Да, - кивнул я.
- Неплохо, - одобрительно покачал головой Рамис. – Пойми меня правильно, я попросил своих людей привезти тебя сюда, чтобы посмотреть на человека, который предлагает мне такое серьёзное дело. Всё-таки почти семнадцать тысяч таблеток.
- Чтобы потом, - пробасил Равиль. – Знать с кого спросить.
- Ну и для этого, конечно, тоже, - улыбнулся Рамис. – Но в первую очередь для того, чтобы лично от тебя услышать о вашем деловом предложение. Всё-таки почти семнадцать тысяч таблеток. Дело серьёзное, согласен?
Я кивнул. Рамис сел за стол рядом с братом и указал мне рукой на стул. Мне понадобилось минут десять, чтобы изложить им наши с Мотягой планы.
- Какую цену хочешь за товар? – спросил меня Рамис.
- А за сколько вы готовы отдать? – спросил я. Равиль злобно глянул на меня и, кажется, уже собирался двинуть мне как следует, но Рамис успокоил брата, положив руку на его плечо.
- А ты делец, - весело рассмеялся Рамис. – Мне это нравится. Хорошо, давай вместе прикинем. Учитывая объём закупки, я думаю, цена пятьсот семьдесят рублей за одну таблетку более, чем справедлива. Вы получите почти семь миллионов, но накладные расходы полностью ложатся на ваши плечи, согласен?
Я кивнул.
- Самое главное, - продолжал Рамис. – Мы с Равилем должны получить девять семьсот, это понятно.
Я снова кивнул.
- Три, - Рамис показал на Мотягу. – Вы нам уже отдали. В июне мы рассчитываем получить от вас ещё два.
- Миллион девять сот. Иначе нам может не хватить на накладные расходы- перебил я. Равиль только зыркнул на меня, а Рамис лишь покивал головой.
- Да-да-да, - сказал он. – Далее вы будете платить по ровному графику после каждого месяца. Там должно выходить примерно по миллиону триста. А по мелочи рассчитаемся в конце дела.
- Ага.
- Ну, договорились? – Рамис опять протянул мне руку.
- Договорились.

Первым делом, когда мы добрались до хаты с сумками, полными «колёс», я поинтересовался у Мотяги, на кой хрен он пропадал на несколько дней, если оптовики находились с нами в одном городе.
- Ну, типа следы запутывал, - смущённо ответил он.
- Интересно, как?
- В пятницу ехал к знакомой тёлке и тусил у неё до воскресения, днём закупался у братьев и возвращался домой.
- Пиздец из тебя конспиролог. Ладно, надо обзвонить ребят. Скоро будет много работы.

Приближалось пятое мая, первая пятница месяца. Мы были готовы на все сто. Я мысленно подсчитывал ожидаемую прибыль снова и снова, подстёгивая себя. Фраза: «И лучше бы вам не облажаться», - сказанная на прощание Равилем тоже существенно мотивировала. Работать было решено по одиночке, но в сопровождении как и в прошлый раз. Меня немного напрягало, что в деле замешано столько народу, но что поделать – безопасность, прежде всего. Мы встретились во дворе нашего схрона – в саму квартиру, кроме нас с Мотыгой, никому заходить было нельзя – разделили меж восьмерыми по сотне таблеток на пару и, пожелав друг другу удачи, разъехались по своим маршрутам. Тем вечером, стоя в очереди в первый клуб, я трясся от возбуждения, но уже, конечно, не от страха как в самый первый раз, а от ожидания предстоящей гонки. И она началась.
Мы курсировали по городу словно бешенные собаки. Посетить три-четыре клуба за одну ночь было минимальной задачей. Если приходилось пересечься в одном месте, мы лишь улыбались, так как почти не мешали друг другу – «скорости» шли на ура. Да, без стычек не обходилось, но заминались они, как правило, очень быстро. Один раз я заметил, что Мотяга слегка прихрамывает. Он сказал, что пришлось сцепиться с какими-то козлами, и один двинул Мотяге в колено. Но то был единичный случай. Как позже мне дал понять Рамис, в городе знали, с кем мы работаем. С одной стороны это существенно облегчало нашу деятельность, с другой – такая известность меня не радовала.
В те дни стоило мне услышать что-нибудь в духе «хачи заполняют город наркотой», я только усмехался. Мне и раньше казалась не слишком правдоподобной такая постановка, но теперь я просекал побольше. Дело в том, что чёрным не так-то и просто в этом бизнесе. Их шмонали чуть ли не каждом углу улицу, каждый встречный мент сулил им серьёзные неприятности, а значит торговать напрямую они не могли. Поэтому им приходилось сотрудничать с такими людьми, как я и Мотяга – людьми самой обычной славянской внешности. Так что, это был серьёзный вопрос: кто заполняет город наркотой? Как любил приговаривать Мотяга посмеиваясь, люди, повязанные в наших делах, вообще наиболее толерантные. В любом случае, тридцатого мая мы уже готовы были отдать братьям вторую часть долга. Мы могли рассчитаться ещё и сверху, но я решил не торопить события, деньги могли нам пригодиться. Июнь вообще пролетел незаметно, но видно было, что ребята постепенно выбиваются из сил. Особенно сильно расслабились сопровождающие. Учитывая характер их работы, нетрудно было понять, насколько их манило желание выпить, а то и курнуть. И если мы с Мотягой могли повлиять на своих страховщиков, то из Кирюхи и Вовчика управленцы выходили не какие. Боясь, что беда может прийти с этой стороны, я кинул ребятам аванс, надеясь их мотивировать. Но и это не сильно помогло. Надо было поскорее заканчивать, пока пацаны совсем не расклеились. Да и сам я порядком подустал от всей этой движухи. Как бы то ни было, к концу июля мы в очередной раз выдали братьям их миллион с лишним, и долг уже составлял каких-то два с половиной миллиона. Мотяга тогда настаивал, отдать им оставшуюся сумму из нашей доли, но я предпочёл не торопиться и оставить деньги на экстренный случай. Я уже понимал, что по закону подлости, херня просто обязана случиться. И я оказался прав, херня случилась. Но и Мотяга был прав, надо было рассчитаться с братьями, когда была такая возможность.

В ночь с девятнадцатого по двадцатое августа я был уже ставшем мне родным «Анубисе», когда мне позвонил Мотяга.
- Братан, лажа случилась. Диму замели, - сказал он торопливо.
Димой звали чувака, который сопровождал Мотягу. На чём его могли замести, я не представлял, но сразу обзвонил всех ребят и дал им отбой. Договорились встретиться возле хаты – моя ошибка. Мы с Мотягой пересеклись недалеко от схрона, и пока шли до назначенного для встречи с остальными места, он рассказал мне про Диму. Пацан был толковый, и чуть ли не с первых же дней попросил у Мотяги разрешения слегка суетнуться на продажах. Мотяга, естественно, отказал ему, но после того случая, когда ему выбили ногу, понял, что помощь будет весьма кстати. Так они с Димой в паре и работали, а сегодня на их точку нагрянули менты. На Диму показали сразу несколько клиентов и даже просто левых посетителей клуба – чувак вообще не шифровался, а Мотяга не просёк.
На подходе к дому мы услышали подозрительный шум. Звуки возни у подъезда дали ясно мне понять, насколько я накосячил, назначив встречу у схрона – конечно же, Дима сдал адрес. Мы с Мотягой поспешили убраться. Я надеялся, что мусора хотя бы не смогут найти квартиру, ведь там у нас хранились и оставшийся товар, и деньги. Но и здесь меня ждало разочарование.
- В тот раз, когда мне ногу шибануло, - замявшись, сообщил мне Мотяга. – Дима мне помог до хаты подняться.
- Пиздец! – как ещё я мог отреагировать.
В общагу, ясное дело, идти было нельзя. Дима, да и остальные, наверняка уже выложили о нас всё, что знают. Но, если честно, я не столько боялся угодить за решётку, сколько попасться в лапы братьям. На руках у нас было тысяч по пятьдесят, но вряд ли нас не стали бы искать по гостиницам города. Решено было двигать к той тёлке, у которой во время закупок квартировал Мотяга. Но, видимо, Мотяга действительно очень хреново «заметал следы», и уже во вторник в квартиру Нади – так звали ту девочку – постучали. А стоило ей спросить: «Кто там?» - с шумным треском дверь распахнулась, и на пороге предстали уже знакомые нам подручные братьев. Мы сдались почти без боя. Отходив кулаками по нашим бокам, чёрные вытащили нас на улицу и погрузили в багажник.
- Теперь хоть выспимся, блять, - заметил Мотяга.

Помню, как ещё в первые дни работы Мотяга размышлял о наших делах.
- Понимаешь, - говорил он. – Наркоторговля на сегодняшний день самый выгодный бизнес. И не только потому, что приносит много бабла. Здесь люди могут по-настоящему реализовать себя. Никаких тебе запретов, никаких ограничений, никакой бюрократии – только ты и твои навыки. Тебе не нужно ждать разрешения шефа, чтобы подняться на ступень выше, - при этих словах мне на ум пришла ситуация Рустама Гариева. – Ты сам поднимаешься так высоко, насколько вообще способен. И всё больше и больше людей это понимают. Посмотри на пацанов, которые на нас работают. Умные ведь пиздюки. Дима так то вообще, я проверял, свои сессии в универе на пятёрки закрывает. Но только что с того толку. После учёбы устроится в какую-нибудь конторку и будет шефу бумажки подносить. А если своё дело откроет, так его же будут тормозить все эти инспекции и прочая херня. И это, блять, по всему миру. Система щемит людей. Как бы человек ни старался, рано или поздно он упрётся либо в стены правил, либо в потолок, которые ему намерили те, кто захапал раньше всех. У нас же вообще нет потолка. И мы получаем ништяки соразмерно нашей отдаче. Да, барыжить рискованно, но здесь риск хоть оправдан.
Примотанный к стулу в подвале автомастерской Равиля, я понимал, что ништяков с Мотягой мы уже наполучались – пришла пора познакомиться с рисками. Мотяга был так же, как и я, примотан к стулу и уже познавал на себе все выгоды наркоторговли – не знаю, почему Равиль выбрал его первым. Здоровяк охаживал Мотягу мощнейшими ударами: в грудь, в живот, в рёбра, в голову – без разбора. Не останавливался он уже минут пятнадцать и всё приговаривал:
- Где деньги, сука? Говори! Где деньги?
- Отъебись от меня, пидорас! – в конце концов, заорал Мотяга, на которого смотреть было больно: лицо превратилось в кашу, волосы взмокли от крови и пота, и даже сквозь рубашку проступали красные пятна. – Нет у нас никаких денег! Нет!
- А мы уже знаем, - вдруг прозвучал откуда-то у меня из-за спины голос Рамиса. Он обошёл нас, встав прямо напротив. – Вопрос Равиля про деньги чисто риторический, - при этих словах Равиль, нахмурившись, посмотрел на брата. Тот продолжал: - Нам уже известно, что ваш тайничок достался мусорам. Отмечают, наверное, всем отделом.
- Рамис, послушай…, - начал было я.
- Заткнись-ка на хуй! – заорал Равиль и пробил мне прямо в бровь. Кровь словно только и ждала, чтобы ринуться на место ушиба – глаз моментально начал заплывать.
- Лучше ты меня послушай, - как ни в чём не бывало, заговорил Рамис. – У нас был договор, ты его нарушил. Я понимаю, ты это сделал ненамеренно, но вина всё равно лежит на тебе и на твоём партнёре. Мне очень-очень нравилось с тобой работать, я видел в тебе огромный потенциал. Но ты залажал, и дело даже не в деньгах. Дело в том, что такую красивую работу ты не смог довести до конца. Мало того, ты ещё поставил под угрозу наш с Равилем бизнес. Сейчас погоны станут обнюхивать каждый уголок на предмет нашего товара. Ты умный, и сможешь подсчитать, какие деньги мы с братом потеряем оттого, что нам придётся на время снизить обороты.
- Если успеешь! – заржал Равиль.
- Так чего же ты от нас хочешь? – смотрел я то на братьев, то на Мотягу. Последний еле дышал.
- Ребят, вы свободны, - обратился Рамис к своим подручным. Те спешно покинули кабинет. – Равиль, принеси всё необходимое, пожалуйста.
Когда Равиль зашёл мне за спину и стал шумно доставать что-то из шкафа, Рамис наконец-то обратил на меня внимание.
- Я хочу, - тихо проговорил он. – Сделать послание. Я хочу, чтобы все знали, что меня подводить нельзя.
- Куда? – раздался голос Равиля.
- К этому, - указал Рамис на Мотягу.
Равиль подкатил небольшой столик к стулу, на котором сидел Мотяга. На стеклянной поверхности я разглядел кучу металлических инструментов: скальпели, какие-то щипцы, спицы, проволоку.
- Может, я этого пока разомну? – спросил Равиль, показывая на меня.
- Нет, не отвлекай его, - ответил Рамис, закатывая рукава рубашки. – Пусть посмотрит.
Первый же надрез на лице послужил для Мотяги приливом новых сил.
- Сука! Сука! – завопил Мотяга. – А-а, блять!
- Погоди-погоди, - ласково произнёс Рамис.
- Рамис, Рамис, - затараторил я. – В этом нет нужды. Не надо этого…
- Не надо перетягивать внимание на себя, - перебил меня Рамис. – Или я попрошу брата, чтобы он занял тебя чем-нибудь. Равиль сурово двинулся в мою сторону.
- Не надо, - остановил его Рамис. – Кажется, он всё понял.
Следующие полчаса помещение оглушался рёвом Мотяги. Периодически Рамис ласково что-нибудь щебетал на своём языке. Равиль не скрывал удовольствия от всей этой картины. А я вдруг вспомнил, что мне ещё всего-то двадцать лет - да и Мотяге чуть больше. Двадцать лет и жизнь, казалось, только начинается. Неужели последним, что я увижу, будет довольные ухмылочки двух братьев-садистов и труп товарища.
Наконец, Рамис отложил очередное диковинное лезвие, но, как оказалось, только для того, чтобы немного отдохнуть. Мотяга тихо постанывал от боли. Братья выкурили по сигарете, и Рамис, туша окурок о пепельницу, заявил Мотяге:
- Мы подходим к самому интересному, - он взял в одну руку скальпель, а в другую спицу. – Я расскажу тебе, что я собираюсь сделать. Я отрежу тебя язык, потом отрежу уши, нос, и потом выколю твои глаза. Ну и, конечно же, ещё один немаловажный орган, - последнюю фразу Рамис говорил, глядя на пах Мотяги. – Может быть, у тебя есть какие-нибудь пожелания?
Мотяга бессвязно мычал, пребывая в изнеможённой дрёме. Рамис кивнул брату. Равиль широкими шагами пересёк комнату и зарядил Мотяге несколько увесистых оплеух. Когда тот пришёл в чувство, Рамис спросил:
- Ты слышал, что я сказал?
- Про язык, уши, глаза и хуй? – устало переспросил Мотяга.
- Да.
- Ага, слышал.
- Ну, и как, будут пожелания?
- Ну, - Мотяга задумался. – Ты бы оказал мне огромную услугу, если бы для начала выколол мне глаза. Так бы мне не пришлось смотреть на уродливую физиономию твоего брата.
Равиль озлобленно двинулся к Мотяге, но Рамис, смеясь, его остановил.
- Может быть, ещё что-то? – спросил он у Мотяги.
- Ну, или ты бы мог, - ответил Мотяга. – Для начала отрезать мне уши. Тогда я бы не слышал твоего мерзкого бабского голоса.
- Ещё что-нибудь? – веселясь, спросил Рамис.
- Ну, или нос. Ага, нос. Тогда я бы не чувствовал этой вони. Тут что, кто-то обосрался? – Мотяга как будто принюхался к себе. – Чёрт! Должно быть, я и обосрался.
Теперь уже смеялись оба брата. Я смотрел на происходящее, вдруг подумав, что это всё могло бы быть сном. Просто сном, в котором человек может шутить, даже будучи с изрезанным лицом.
- А вообще, - продолжал Мотяга под смех своих мучителей. – Если я не смогу вас видеть, слышать и чувствовать, то какая же это пытка? Так что я готов обменять всё это на то, чтобы ты Рамис отрезал мне для начала хуй и, пока я не умер, засунул его себе в рот…
Братья одновременно смолкли, а Мотяга фантазировал дальше:
- Потом ты смог бы моим хуем выебать своего уродливого братца…
Равиль не выдержал, и Мотяга зашёлся в приступе кашля от удара по животу.
- Пожалуй, - произнёс Рамис. – Мы всё-таки начнём с языка.
Пока он приближался к Мотяге, тот вдруг сказал:
- Тогда ты не узнаешь, где я спрятал деньги, - с этими словами Мотяга повернулся ко мне, и сквозь его заплывшее лицо я смог разглядеть, как он подмигнул глазом. – Прости, чувак.
- Так-так-так, - радостно взмахнул руками Рамис. – Так ты всё-таки смог где-то заныкать деньги?
- Ага, - Мотяга деловито сплюнул красным.
- Говори, - приказал Рамис.
- Не хочу, чтобы этот мудак услышал - Мотяга мотнул в мою сторону головой, - Пусть для него так и останется загадкой.
- Говори, - повторил Рамис, приблизившись ухом ко рту Мотяги.
И в этот момент Мотяга вцепился зубами в горло Рамиса. Прежде чем Равиль успел хоть как-то отреагировать, уже послышался характерный хруст. Вместе с ещё дрыгающимся Рамисом Мотяга завалился на пол. Равиль бежал на помощи к брату, я бросился ему в ноги, и мы присоединились к другим двоим. Эта была куча мала, где мы с Мотягой, связанные по рукам и ногам, пытались не дать Равилю подняться – Рамис уже не был проблемой. Я налёг на спину оставшемуся из братьев и пытался придавить его к полу, Мотяга же - выбить у него почву из под ног. Вместе с тем, я растягивал прочные путы на руках. То был скотч – видимо, чёрные, понимая, что рыпаться мы вряд ли посмеем, решили лишь избежать возможной атаки с эффектом внезапности. Сумев освободить руки, я обратил внимание на столик рядом с нами и стянул с него первую попавшуюся вещь. Ею оказалась проволока, которую я и накинул на шею противника. Этот свирепый амбал ещё долго брыкался и продолжал бессвязно бить Мотягу кулаком, но всё слабее и слабее. Когда Равиль, наконец, затих, я откинулся на спину и, тяжело дыша, ногами столкнул огромную тушу с Мотяги.
Нет, Равиль бил Мотягу не кулаком. Достав скальпель, вероятно, из руки погибшего брата, он серьёзно покромсал моего товарища. Мотяга булькал кровью и, кажется, пытался что-то сказать. Я поднялся и в растерянности стал глядеть на лезвие, точащее из его живота, пытаясь сообразить, вытаскивать его или нет..
- Тихо-тихо, Мотяга, - тараторил я. – Потерпи, тихо, тихо…
- Я…, - прохрипел Мотяга.
- Что, Мотяга, - я склонился над ним. – Что?
- Я…я…я не Мотяга, - вместе с кровью выдавливал из себя он. – У… меня имя… есть…, меня Лёша зовут.
Это были его последние слова. Не знаю, долго ли я ещё пытался прийти в себя, рыдая над телом Мотяги – моего друга. Но когда я, наконец, смог собраться, я вдруг задумался, а где остальные: где шестёрки братьев?
Всё так же сидя на полу, я попытался прислушаться к тому, что могло происходить за стеной. Ничего. Я набрался смелости – а что мне было терять? – и осторожно выглянул за дверь. Со второго этажа помещение бокса было как на ладони. Никого. Опасливо оглядываясь, я сначала спустился вниз, а затем решил послушать, что творится на улице. Едва я прислонил ухо к двери, как она распахнулся, и из темноты на мою голову обрушился оглушающий удар.

Очнулся я снова привязанным к стулу, но уже верёвкой. Вокруг ничего не было видно, тусклая лампочка освещала лишь меня. Но по ощущениям я догадался, что был уже не в автомастерской Равиля и Рамиса. Пока я пытался прийти в сознание, мотая головой, послышался чей-то крик: «Проснулся!» Спустя секунду послышался цокот ботинок по бетону. Из темноты ко мне вышли трое. Одного я узнал – это был тот чёрный, который вёз меня к братьям на переговоры и выдал мне платок. Другие двое, кажется, русские, были мне неизвестны.
- Так это ты тот парень, о котором все говорят? - заговорил тот, что был старше на вид, с сединами. – Который без единого выстрела за два месяца потеснил всех с рынка?
- Не знаю, - устало ответил я. – Может быть.
- Знакомься, - Седой указал поочерёдно на своих спутников. - Это Фарик, вы уже виделись. Он будет за тобой приглядывать. А это Толя. Толя – твой новый партнёр, и, представь себе, он знает, как уладить твои проблемы с законом.
Я оглядел Толю – кажется, он был лет на десять меня старше – и только сейчас увидел в его руках небольшой свёрток.
- То есть, вы хотите сказать, - обратился я к Седому. – Вы не собираетесь меня убивать?
- За что? – искренне изумился тот.
- Ну, хотя бы за Рамиса и Равиля.
- К чёрту их! – махнул рукой Седой, презрительно сморщив лицо. – Эти идиоты совершенно не разбирались в кадрах. Ну, как можно было отказаться от двух столь перспективных ребятах?! Кстати, сожалею по поводу твоей утраты.
- Ага, - как можно более деловито ответил я. Не хватало ещё расплакаться на глазах этого напыщенного болвана.
- В любом случае, тебе нужно побыстрее прийти в себя. А Толя и Фарик тебе в этом с радостью помогут.
- Что вы от меня хотите?
- Толя, покажи ему, - сказал Седой.
Толя развернул свёрток в своей руке и поднёс к моему лицу. На ладони моего так называемого нового партнёра лежал небольшой пакетик с белым порошком внутри.
- Знаешь, что это? – снова ко мне обратился Седой.
- Вы мне скажите.
- Это кокаин, мой мальчик, - склонился Седой надо мной так, что я смог разглядеть его лицо. – Кокаин очень высокого качества. И чтобы толкать этот продукт нам понадобился очень грамотный специалист. Готовься, мой мальчик. Скоро будет много работы.

Эпилог

После всех формальных процедур, на которых у моих недавних клубных клиентов как будто отшибло память, я сидел в кабинете майора Кривихина. Со мной был мой адвокат, от которого я сначала, если честно, многого не ожидал. Этот Зарченко Борис Владимирович был чуть старше меня. Ему бы больше подошло Боря. Но, видимо, прав был Мотяга, в этот бизнес подтягивались люди всё моложе и моложе.
- У нас есть ещё, - досадливо произнёс Кривихин. – Шесть твоих подельников, которые показали на тебя.
- Насколько мне известно, - сходу отреагировал Зарченко. – Шестеро вами задержанных людей уже подали заявление, в котором пояснили, что оговорили моего клиента под давлением следствия. Нехорошо, гражданин майор. Почему бы вам делом не заняться и не искать Мотягина?
- Знаешь, в чём твой прокол? – обратился ко мне Кривихин, тыча пальцем в адвоката. – Вот в нём. Он у меня уже два года на экранах отсвечивает. Стоит ему появиться, к гадалке не ходи, значит, клиент замазан.
- Позвольте, гражданин майор, - вскинулся Зарченко. – Все мои клиенты порядочные…
- Вот-вот, порядочные. И редкостные. Ладно, - махнул рукой Кривихин и задал мне очередной вопрос. – Значит, ты говоришь, что Мотягина не видел целый месяц, потому что был у себя на родине?
- Ага, - меланхолично ответил я.
- Целый месяц?
- Ну.
- И что же ты там делал?
- Отдыхал.
- С кем?
- Один.
- Вот ведь дела! – обрадовался Кривихин. – А вроде адвокат твой тут бумажечки всякие приносил, что так, мол, и так, чуть ли не полгорода тебя видело. И какой-то Баранов, и Лихачёв, и Гариева, и Мусин. Как так?
Я посмотрел на Кривихина. Чертовски хотелось курить.
- Пока по улицам ходил, - я пристально посмотрел на майора. – Они на меня зырили.
- Не дерзи, пацан.
В дверь неожиданно постучали.
- Кривихин, - в проходе мелькнул какой-то мент. – Зайди ко мне.
- Слушаюсь, - Кривихин резко поднялся из-за стола. Но когда я усмехнулся, он склонился надо мной и процедил сквозь зубы: «Я просто хочу, чтоб ты знал, я от тебя не отстану, щенок».

Спустя почти семь лет, я пытался вспомнить каждую деталь того допроса, надеясь, что поставил на ту лошадку.
Мотягу, естественно, так и не нашли. Мусора вроде бы отвязались. А работодатели поначалу оберегали, но, стоило мне взяться за дело, спуску не давали. Фарик следовал за мной по пятам, не столько даже для охраны, сколько ради того, чтобы я не дал дёру. А об этом я и не подумывал. Оценив масштаб, в котором предлагалось торговать, я аж затрясся от возбуждения. У Седого было своё производство, так что проблем с нехваткой товара не возникало. У него все было на мази для оптовых продаж, но я настоял на том, что сначала надо присмотреться как «порошок» будет входить на рынок. Розничными продажами мне, конечно, заниматься не позволили. Для этого были поставлены другие люди. От Толи мне постоянно приходил отчёты, и также через него я передавал свои рекомендации дилерам. Ей-богу, наши встречи стоило бы проводить в офисе какого-нибудь банка, словно мы не наркотой торговали, а ценными бумагами. К слову, иногда совещания проходили и в банках: все такие деловые, в костюмчиках, с важными лицами. Мне так и хотелось заорать им в лицо: «Вы всё ещё барыги, эй! Обычные барыги!» Но очень скоро я понял, что они не были обычными барыгами. Это была целая корпорация, в которой дисциплина была на самом высоком уровне. Когда я осознал, куда угодил, я с тоской вспоминал о наших разговорах с Мотягой. Нет, теперь и этот бизнес поглотили правила и бюрократия. Как мощный танк всё новые и новые товары Седого-и-Ко вкатывались на рынок, подминая под себя всех. И всё было по плану. Но бывали и весёлые моменты. Речь Седого на открытии нового реабилитационного центра для наркоманов, случайно мной увиденная по телевизору, заставила меня позабыть про все голливудские кинокомедии.
Так или иначе, всё это было терпимо до тех пор, пока я не стал замечать, как меняются лица вокруг меня. Дольше всех продержался Фарик. Он был со мной около пяти лет. Где он теперь, я не знаю. Толик сошёл с дистанции уже через полгода с того момента, как мы всё-таки выполнили мою первую задачу. Тот кокаин стал приносить огромные деньги, и у Толика дрогнула рука. В общей сложности, я сменил двух так называемых партнёров и пятерых подручных, вроде Фарика. Да, наркоторговля всё ещё была делом молодых, но для каждого из нас уже был отмерян потолок теми, «кто захапал раньше». Пора было выбираться.
Зазвонил телефон.
- Алло, у нас проблема, - услышал я голос своего нового и, пожалуй, последнего партнёра. – Вы где?
- Я дома, - легко соврал я.
- Мы сейчас за вами заедем.
- Ясно.
Я положил трубку и про себя сказал уже отключившемуся собеседнику: «Давайте. Вас там ждут». Хотелось верить, что Кривихин сможет грамотно распорядиться той информацией, которую я ему предоставил.
Обойдя взором территорию кладбища, я напоследок глянул на убогий памятник с уже изрядно потёртой надписью: «ШАРОНОВ АНДРЕЙ ВЛАДИСЛАВОВИЧ 19.05.1956 – 23.07.2009»
Уже выходя за ограждения, я заметил одиноко бредущую фигуру. Это был Рустик Гариев. Мы разговорились, и я предложил подвезти его до дома. Жил он недалеко от своих родителей – я ведь даже их адрес помнил. Он пригласил меня зайти к нему в гости. У меня уже всё было готово к отходу, и надо было перекантоваться часок. Квартирка, конечно, кошмарная – Рустик сказал, от бабки досталась. Посетовал немного на низкие зарплаты на заводе, где он всё-таки смог доработаться до инженера-конструктора. А потом, чуть выпив – я от предложенного отказался - поведал мне про свою сестрёнку, которую и ходил помянуть на кладбище.
- Эта наркота просто травит город, - подвёл итог Рустик. – Барыги уже средь бела дня торгуют.
Не знаю, что на меня нашло, но я рассказал Рустику о роде своей деятельности. Наверное, мне тоже выговориться хотелось.
- Тебе лучше уйти, - ошарашено и в тоже время злобно произнёс Рустик.
Выходя из квартиры, я незаметно сунул в карман висевшего в прихожей пальто пачку денег – как никак, мы бывшие одноклассники.
Я докуривал сигарету, стоя у подъезда, когда вдруг раздался крик:
- Шарик!
Я поднял голову наверх. Это кричал Рустик, глядя на меня из окна четвёртого этажа:
- Шарик! – он достал оставленную мною пачку и швырнул её в меня. – Пошёл на хуй, Шарик!
Я курил, глядел на плавно опускающиеся купюры и тихо приговаривал:
- Шарик будет крутиться, шарик будет крутиться…
25