Я начал пить в двадцать два с половиной года, до этого я был категорический противник пития (да ещё и философскую базу сюда приплёл).  Но всё изменилось в один миг, когда Анжела, преодолевая моё естественное сопротивление, всё таки, через два года после знакомства, заставила меня опрокинуть стопарик –  другой (девушка, которая в настоящее время является моей  богобоязненной супругой).  И тогда я впервые ощутил сказочный аромат «Столичной» (спасибо Анжеле), пил медленно, по чуть-чуть, чтобы букет различить,  а послевкусие какое было, обалдеть! С тех пор все философские базы были мной отвергнуты,  и я начал упиваться, смаковать и наслаждаться всем вместе алкоголем. Какой же я был дурак до двадцати двух с половиной лет! Некоторые в гражданскую войну в шестнадцать лет уже армиями командовали, а я алкоголя не пробовал в двадцать два! Три года как с армии пришёл, а алкоголя не употреблял. Вот, кретин, а!  Если до этого я говорил, что заливание за воротник – спиртовая отрава, то теперь я стал прямым сторонником алкоголя  и на каждом шагу повторяю, для сомневающихся товарищей: «Водка – бальзам!». Во-первых, выпивание полезно для желудка и двенадцати перстной кишки, как недавно установили немецкие учёные, во-вторых, уровень слышимости подымается в разы (не своего собеседника слушаешь, а того, который за десять метров), ну и в третьих – веселье неописуемое, когда бутылку приговоришь. Да, водка несколько сокращает жизнь, ну и что? Ну, проживёшь ты на пару лет меньше (всего то), всё равно после пенсии не жизнь, а так существование, зато какое удовольствие, в процессе пьянок, ты получишь – несравненное и сказочное!

Очень скоро я понял, что пить в кампании это слишком хлопотно, бесперспективно и не эстетично. Как говорится, пить вредно, а иногда и полезно, когда нету никого, и я начал выпивать в одиночку. Талант всё равно не пропьёшь, даже без помощи помощников и без участия участников (ещё до окончания института попробовал в одиночестве пить и нисколько об этом не жалею). Есть у меня особенность, которую я вскоре открыл (после начала возлияний): чем больше я вкушаю спиртного, тем сильнее меня тянет в поэтические дали, но не писать народу стихи, а просто их декламировать (себя, потом классиков). И чем сильнее я выпью, тем громче и изысканней ору, используя обертона (вот ещё одна причина, чтобы пить одному).  Я основательно подготовился: у меня был рюкзак, сделанный из авиационной ткани, там, в потаённом кармане, я и прятал бутылку со спиртным (чтобы на проходной в институт не нашли). Чем больше и дальше был мой стаж выпивания, тем тара становилась объёмнее  и объёмнее в размерах,  и градус соответствующего  напитка увеличивался также, от 8-ми до 96-ти процентов. Сначала в бутылку заливается джин-тоник и бренди-кола (в начале эксплуатации), через некоторое время вино,  далее шмурдяк, потом водка, и, на конец, спирт «Рояль» (он и дешевле стоит и вставляет неслабо). 

Однажды собутыльник, он же староста группы, пригласил меня в Белоруссию на Новый год (откуда он родом). Совхоз «Заветы Ильича», под Пинском,  вот тут я понял, что такое пить! Пьют все поголовно, и дети, и взрослые, и старики, и старухи,  и всё у них нормально, даже замечательно. Не пьют только младенцы. Самым маленьким деточкам (до четырёх лет) наливают 5-6 миллилитров самограя, это – перед едой, детям постарше уже побольше, 15-20 грамм сивухи, ну, а взрослые выпивают кому сколько влезет. Пьют только из гранённых стаканов, это традиция, нарушать которую – нельзя. Дети пьют тоже из гранённых стаканов, только стограммовых.  А может они не пьянеют потому, что усиленно потребляют жирную пищу (а-ля Кроша) или драники, жаренные на свином сале (точнее это свиное сало, с вкраплениями драников)  –  не знаю. Чем больше народ выпивает и хорошо закусывает, тем совхоз крепче и богатее (на собственном опыте убедился). А знаете почему Лукашенко грустный и всю Беларусь до ручки довёл? Потому, что не пьёт! А взял бы бутылочку (или больше) приговорил, так сразу зацвела бы Беларусь, и было б, как в «Заветах Ильича», даже лучше. 

А в соседнем селе всё как раз наоборот: там никто не пьёт (потому что денег нету), колхоз прозябает, бревенчатые  домишки, вместо сараев остовы, и живут затрапезные чмошники. Один народ, одна ментальность, только в «Заветах Ильича» пьют и трудятся, а в «Ясном Солнце» не пьют и на работу наложили с высокой горки. Что же им надо в этом «Солнце»? Выпить и пойти работать, или пойти работать, а потом выпить? Не знаю. Я бы и сам так делал, но работа сильно ответственная, как никак – авиатор, а в авиации мелочей не бывает, даже если это такая мелочь, как выпивка. За чужие жизни отвечаем. Как рабочее время кончилось всё – гуляй, не хочу. И выпивка, и танцы и съём баб прочие непристойности.

Продолжение следует.