"Рассказывая о минувших событиях,
я хочу передать свой опыт последующим
поколениям".

Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления.

Меня, как натуру утончённую и возвышенную, ставили на самые грязные и тяжёлые работы, не требующие особых технических навыков. Я сбивал себе в кровь руки и ноги, таская с места на место неподъёмные тяжести или перекидывая лопатой тонны щебня. Для такой работы я не был заточен, однако отступать было некуда. Позади, блядь, Москва.

Одной из моих обязанностей было отбивание шлака с рельсы после сварки. Отбивать нужно было с помощью молотка и стамески. Молоток был большой и тяжёлый, стоило взмахнуть им пять-шесть раз, и мышцы сковывало судорогой, а эта сраная стамеска то и дело соскальзывала и я бил себе по руке. Я очистил кое как две сварки, на следующую сил уже не было. Я взял неподъёмный молоток, грустно вздохнул, вспомнив уютную клетку офиса с кондиционером и интернетом, и начал вяло стучать по стамеске.
Мимо проходил Лёня.
- Бля, ты чё, рахит? Надо бить изо всех сил, а не по пизде ладошкой гладить! Дай сюда!
Он выхватил у меня стамеску и молоток и лихо очистил следующую сварку.
- Вот так, понял? На, следующую - сам.
Принимаю инструмент обратно и начиню долбить. Лёня меня подбадривает.
- Сильнее! Ещё сильнее! СИЛЬНЕЕ, БЛЯДЬ! Вот так! Ебошь со всей дури, не ссы!
Ебошу со всей дури, не ссу. У Лёни получилось меня разозлить. Нестерпимая боль в правой руке, пыль и осколки горячего шлака то и дело летят в лицо, пот заливает глаза, но я не останавливаюсь, пока шов на рельсе не очищен. Готово.
- Вот так нужно работать! - ухмыльнулся Лёня, - это тебе не за компьютером в офисе сидеть.
Я бросил взгляд на рельсы. Оставалось ещё четыре сварки. Ох, блядушкииии…..

Как бы там ни было, через неделю я уже вовсю махал молотком, который уже не казался мне таким тяжёлым, и даже почти перестал отбивать себе руку. Лёнины уроки усваивались хорошо.

***


Как-то раз, от нехуй делать, я взял баллончик с аэрозольной краской и написал на новой рельсе "Киса и Ося были тут".
-Апят ты хуйней занымаешься? Кака, блят, кыса? Какя, блят, оса? Кыто эта такые вапще?

***

Однажды Руслан и Стасик что-то там запороли со сваркой и прожгли рельсу насквозь. Рафи, который итак был не в духе, разорялся особенно сильно.
- Всё, пиздэц! Запаролы рэльсу!
- Сварка косо пошла... - пытался оправдаться Стасик.
- Так ломом надо было придэржать! Руслан, нахуя ты здэсь стоишь, эблом щёлькаешь? Не мог помочь? Тыперь рэльсу менять нужно!

На самом деле, предъява была необоснованная. Струя жидкой сварки иногда может идти по одной только ей ведомой траектории, и процесс этот уже ничем не остановишь. Лучше всего в таком случае включить съебатор от греха подальше, ибо раскалённый жидкий металл начинает хуярить во все стороны. Сварщики, проявляя чудеса героизма, должны были ломами остановить выплёскивающуюся лаву, да ещё и следить за кислородными баллонами, чтоб не ёбнуло.

- А ви тут какого хуя стаите, как атмароженные? - обратился Рафи к остальным. - Даставайтэ ынструмэнт, разматывайтэ  кабэля. Стадо баранов, биляд! Уволю всэх нахуй! – по-отечески строго журило начальство.

Менять рельсу - значит начинать всю работу заново. Чтобы понять всю глубину этого садизма, нужно хотя бы один день поработать в железнодорожной бригаде.

Обычно на замену рельс вызывался специальный тарантаз с гидравлическим краном. Водителем тарантаза был араб по имени Газауи. "Вот видите мой живот?" - приговаривал Газауи, поглаживая необъятное брюхо, "Он у меня такой, потому что я много и хорошо ем. У меня есть машина, дом, плазменный телевизор. Так вот чтобы в Израиле всегда мир был, у каждого араба должен быть вот такой живот, машина и дом с плазмой. Тогда ему и в голову не придёт заниматься терроризмом." Крановщик Газауи был мудрее, чем сто двадцать государственных умов, сидящих в парламенте, которые без сна и отдыха только и думают о том, как бы им обустроить Израиль.
Впрочем, Дяде Фиме было похуй на дружбу народов, он называл Газауи говном, сукой и козоёбом. Газауи почему-то обижался.

И вот Рафи, у которого жопа сильно в мыле из-за запоротой рельсы, вызывает Газауи по мобиле. Тот ехать не хочет, ссылаясь на занятость. Пиздит, конечно. Мы-то знали, почему он не хочет ехать. Тогда у аппарата стал дядя Фима.
- Газави, ёб-твою-душу-жыдо-мать (рус.), приезжай немедленно (ивр.), шлемазл (идиш)! Ты не говно, слышишь? Ты не сука, ты не козоёб. Давай, приезжай. Мы тебя арбузом накормим. А? Приедешь? Ну давай, ждём, - сказал дядя Фима, закрывая мобильник. - Ффухх.. Всю кровь выпил, араб ебучий.

Приехал Газауи с рельсой и мы впряглись. Времени почти не оставалось. Через полчаса появится инженер, принимать работу. Ещё через час по этой линии должен был пройти первый поезд. За срыв графика выебали бы всех, включая главного начальника нашей конторы. Работаем на пределе, по-взрослому. Мы злые, мы голодные, мы заёбанные, мы хотим домой. Успеваем впритык. Павка Корчагин может засунуть себе в жопу свои трудо-подвиги.

Домой едем выебанные, выжатые и выкрученные. Один только Руслан, ведёт переговоры по телефону на предмет пробить накуриться. Чтобы дядя Фима не палил, Руслан разговаривает кодами.

- Ну чё, книгу оставишь нам почитать? А то мы с работы едем заёбанные, расслабиться хотим. Что говоришь? Нету? Ну хоть пол странички оставь, перед пацанами неудобно, я обещал. Ага, спасибо. Та же книга, что и в прошлый раз? Нищтяк, хорошая была. Спасибо... Всё, пацаны, есть чё почитать нам!

Чтения длятся до шести утра в беседке возле моего дома. Много читаем, взахлеб. Даже Лёня не быдлит. А чё? Закончилась ещё одна смена и мы просто хотели расслабиться. Тяжёлый труд сближает.

***

Через три месяца я заработал достаточное количество дензнаков, чтобы заплатить за предстоящую учёбу. Я ушёл, они остались.

Из всей бригады до сегодняшнего дня на железке работают только Рафи и дядя Фима. Всё тянут до пенсии.

Стасик работает на себя и занимается ремонтом домов и квартир. "Месяц пиздячу, как проклятый, потом месяц пью-гуляю".


Лёня женился и занимается перевозкой мебели. Отец двоих детей, между прочим.

Руслану повезло меньше. Евойная шмара залетела и родила. Уже задним числом выяснилось, что шмара сидела на опиатах, а дитя родилось в героиновых ломках. Бох им в помощь.



Тхе энд.