Женщина легким движением сбросила полупрозрачный наряд, почти не скрывавший ее изящные формы и грустно улыбнулась.

- Курить хочется? - спросила она.

Не курил я уже порядком, после того как слетел на " девятке " с моста, а тут даже и выпить захотелось, и зачесалось чуть ниже спины. Ее что ли, попросить, пусть почешет. Вон ногти какие длиннющие, фиолетовые. Да неловко как то. все таки женщина, да еще голая. Странно, что у меня не встал. Лежу, мыслю о какой то ерунде.

- В карты б сыграл, - с чувством юмора у меня туговато. - А курю я " ЛД " , легкие. Только я теперь, наверно, инвалид. И боюсь, что надолго. У меня, извиняюсь, жопа чешется, - чувствую, что краснею. Всегда терялся перед красивыми девушками. - А руки не работают. Да вы ж медсестра поди? Сами знаете, как оно.

- Картежник, что ли? - удивилась она. - В покер или там буру не умею, так что не серчай. А ручки то подними и чешись, сколько влезет. В кого ни ткни пальцем- все немощные. То ли дело раньше...  - Красотка задумчиво погладила белый локон и хихикнула под нос. - Вот помню, казак был, вроде Семенов... Тоже плакался, что ручонки ему шрапнелью покоцало. А как обниматься то полез попозжа, эх!  Да горилки все требовал, как оглашенный. Ну, обошлись брагой.

- Я не умею в буру. - мрачно сказал я. - Я вырос в деревне Потапово, служил в стройбате и работаю слесарем в девятом ЖЭУ. Можно в секу или дурачка.

- Да ты сам дурачок! - звонко засмеялась женщина и упругие груди ее закачались. - Кто ж после литра деревенской за баранку садится? Лельку то хоть дернуть успел, или как всегда? - она присела на корточки, оттянула двумя пальцами простыню, которой я был накрыт, заглянула  и уверенно промолвила: - Видимо, не успел. Одним словом, Петя Воробьев.

- Я не очень то помню, - смутился я. - Может, чего и было...

- Было, верю. - весело согласилась женщина и щелкнула меня по носу. - Порево там было. У Мишки с Лелькой. А у тебя самогон, соленый огурец и пьяные слезы. Сколько за девятку то отдавал?

- Полтинник с малым. Да еще менял всякое по мелочи...

- Девяносто шестого году она у тебя, вроде?

- Ну так.

- Ну говорю ж- Петя. Лох. - женщина вздохнула и достала откуда то колоду потертых карт. - Да ты чешись, чешись, а не ерзай, как карась на сковородке! - И снова заржала, как лошадь. Ишь, весело ей. Медсестра, называется. Кстати чего голая то? Вроде не жарко тут. Но я привстал и почесал левую ягодицу. Вот так. Хорошо стало. А сиськи у медсестры знатные, лучше чем у Лельки. Такие, знаете, как в американских фильмах показывают. И жопа очень даже. У меня начал вставать. Бляха-муха, на поправку иду что ли? У бабы спросить неловко, еще опять засмеет.

- Слушай, это самое... А руки то движутся. Че то я как бы себя чувствую получше. А тебя как зовут? - робкой наглостью и простыней прикрываю вскочивший хуй.

- У тебя торчит, кстати, - сообщила женщина и кивнула на бугорок под простыней. - Лельку вспомнил, не? Руки, ноги... Главное- хуй! - и опять затряслась. - На что играть то будем, Воробей?

- На раздевание! - брякнул я и тут же проклял свою врожденную тупость. На мне ж одна простыня, а медичка и вовсе голая. В голове зашевелились потные мыслишки.

- Долго думал, болезный? - скривилась женщина. - Вот потому у тебя с девками и не ажурится. Мишка, тот сразу, опа и в дамках. И не дрочит со школы, а все с кралями милуется. А тебе ж все изнамекаться да обставить покрасивей надо. Тебе Катьки мало было, шулер?

Или я в натуре дебил, или она какой то психолог... Говорят, есть такие- мысли читают или там водят ладошкой перед глазами, а ты раз, и деньги выкладываешь. С Катькой Лобановой я сел играть раз... Ясно, на раздевание. Как с девкой то иначе? В итоге продулся до трусов, а эта стерва убежала в сени и одежку куда то попрятала. Я искал, с Катькой побрехался, да толку... У Катьки брат- десантура. Ну ее нахуй. Пришлось огородами домой плестись.

- Меня воспитывали правильно, - буркнул я. - У меня мама учительница, а у Мишки- доярка.

- А учителки не ебутся? Ладно ладно, не дуйся. - женщина отложила колоду и стянула с меня простыню. - Я тебе и так дам, за страдания твои. Из жалости, так сказать. Да ладно, шучу я! Характер у меня такой, вредная я! - она обхватила мой хуй и начала медленно его надрачивать. Мне было немного обидно, но я молчал, изображая кайф. А то еще передумает.

- Да расслабься ты, Петенька, не закатывай глаза, как актриска, - медсестра наклонилась и взяла мой хуй в рот, а я покраснел и подумал- точно, психолог! Да и сосет то как, мама родная... Женщина делала это со вкусом и знанием дела, то насаживаясь на ствол губами, то лаская залупу влажным и щекотливым языком. А уж когда она стала щекотать мои яйца, я и вовсе очумел. Только в кино видел такое.

- Нравится? - подмигнула мне она, оторвавшись от члена. Ее губы блестели а в голубых глазах прыгали чертики. - А ты все Лелька да Лелька! Эх, деревня! - женщина похлопала меня по залупе, встала и широко раздвинув стройные бледные ноги, уселась верхом. Ее пизда была гладко выбритой, тугой и горячей. Наши то, деревенские, иной раз и под мышками не броют, вон как кладовщица Семениха, к примеру. Я забалдел, глядя, как спелая задница медсестры подпрыгивает на моем члене, ударяясь об лобок. Мне надоело валяться, я решительно ухватил женщину за талию, стащил с себя, поднялся и повернул ее раком. Мужик я или пень тупорылый? В пизде у медсестры вовсю уже хлюпало и я чуть было не засмеялся, но вовремя сдержал непристойный звук. Пизда, она всегда так хлюпает, смешно как бы.

- Давай, давай, Воробьев, жарь,  - обернулась тяжело дышащяя женщина. - Когда еще такая оказия представится... - А я еще с большей силой вогнал ей шершавого и подумал, что когда выпишут с больнички, первым делом выебу и Катьку, и Лельку, и вообще всех девок на селе. А Мишке, паскуднику, дам пизды.

Ух, молодчина! - выдохнула вперемешку со стонами медсестра, задергавшись всем телом, а я выхватил хуй и накончал ей на спину. Я хоть и деревня, но знаю, что нехорошо это- без гандона в бабу кончать. Вдруг залетит. Еще заругает потом или денег на аборт станет клянчить. А у меня и так кругом одни долги.

- Давно так не трахалась, - довольно облизнулась женщина и чмокнула меня в потный лоб. - На, закуривай, - и протянула мне сигарету с зажигалкой. Хорошая, красивая зажигалка. Видно, что фирменная, аж позолоченная вся и в камушках. Живут же медики... Я чиркнул колесиком, подкурил и с наслаждением затянулся, а женщина протянула руку за картами.

- В общем так, Петя. - заявила она. - Играть мы будем, как бы это выразиться попонятней... На твою выписку.

- Это как? - не вьехал я. - Я ж как бы выздоравливаю уже. Вон как мы с тобой это самое... Гы гы.

- Ну хуй и у мертвецов стоит, и волосья растут, - непонятно выразилась медсестра. Странно, а я никогда не слышал, чтобы у помершего торчал хер. Ну, она медик, ей виднее.

- Короче, Воробьев, - женщина скинула мне шесть карт. - Если выигрываешь, то выпишут тебя через две недели. Если нет... - замялась она. - В общем, нескоро.

Я задумался. Неохота тут париться, как ни крути- больничка. Да и окон в палате почему то нема... А дома клуб, девки, самогонка. С другой стороны, ежели эта краля каждый день наведываться станет, курево носить, пих-пих и всякое такое, то можно и побалдеть. Может, этого и добивается, понравился я ей? Еще б спиртику медицинского.

- А давай. - взял я карты.

- Вот и умница. - кивнула женщина. - Кстати, играем один раз. Времени у меня маловато...

Мне в жизни везло редко, а тут еще на руки попала одна шваль. Семерки, девятки... За всю игру выцепил только даму с вальтом, да и те не козырные. Хуй ли делать- проссал.

- Невезучий ты, Петенька. - вздохнула женщина, собирая карты. - Хотя со мной трудно мухлевать. Редко кто выигрывает. - она поднялась и отошла на пару шагов. Теперь на ней снова было изумительное серебристое одеяние, почти такое же, как у какой нибудь сказочной принцессы. Я залюбовался ею и прилег. Устал чего то, видимо от ебли. А раньше медсестры белое носили, халаты всякие.

- Ты придешь еще ко мне? - тихо спросил я. - Мне было хорошо с тобой.

Женщина печально улыбнулась и промолчала.

- Как хоть зовут тебя? Не уходи так быстро, - занервничал я, почувствовав, что меня сильно клонит в сон. - У меня никогда не было такой, как ты! Городской и прекрасной!..

- И не будет... - послышалось издали. - А звали меня когда то Танатой...