Чем знаменит и примечателен был Советский Союз, так это наукой, этого не отнять (были ещё балет с космосом, но это так, второй сорт, хотя многие гордились). При распаде СССР (а он не мог не распасться, время пришло) именно наука продержалась дольше всего. Уже и балет приказал долго жить, уже и космос пропал неизвестно куда (полуразрушенную станцию «Мир» взорвали, чтобы никому на голову не упала) и только наука пережила всех. Дотянула наука года до 1994, так что я ещё при науке высшее образование получал, а когда получил и наука развалилась, окончательно.  МФТИ, МИФИ, Бауманка, Московский университет, МАИ, ХАИ – эти слова для меня как бальзам на страдальческую душу. Застой, незастой – работала наука, не то, что сейчас – отголоски былой мощи. В Московском инженерно – физическом институте, с недавнего времени, есть духовная выпускающая кафедра (попов готовят в народ, чтоб лучше физика усваивалась). Нет, это не бред и не нонсенс, это смесь бреда с нонсенсом. Куда наша наука катится? Непонятно. А, впрочем, науке никуда катится не надо, её просто нет.

Ещё не заработала в полную силу перестройка, ещё были остатки масла, макарон, квашеной капусты, но, чтобы выстоять очередь (хотя бы за квашенной капустой), требовалось немало потрудится локтями. Первыми пропали куры, в колхозах не оказалось пшена, а я так люблю упитанных кур, пузатых, тушённых с чесноком и специями, чтобы косточки сами выползали (чудесное еврейское блюдо). А почему куры с чесноком – еврейское блюдо? Ничего еврейского в нём нет. Судите сами: кур мы начали есть ещё при этрусках, чеснок появился при древних греках и тушение (как процесс) – стал использоваться при римлянах, так что, недоработочка вышла. Арийское блюдо.  У меня какие-то обонятельные галлюцинации, связанные с тушённой курицей. Или это связано с обильным выделением слюны при упоминании данного кушанья, или стояние в километровых очередях за «птицей счастья» его обострило, а скорее всего мой визит к Борцу, домой. Я тогда получил «два» условно и целый месяц возился с допконтрольными, а всё равно решить задачу не мог. Поднимаюсь по ступенькам в парадном и чувствую запах, но не срань от котов, а божественный,  непередаваемый, чарующий запах тушённой курочки с чесноком. Жена Борца открывает – так и есть, запах курочки здесь. Ну, тройку он мне поставил, но запах курочки будет меня преследовать всю жизнь (попробовать не дал). 

Если сравнивать наше выпускное поголовье с выпускным поголовьем школы номер два, или четырнадцатой школы, то это же будет небо и земля. Пусть называются они «поголовьем», и наши и ихние, но если разобраться по существу, то поголовье семнадцатой школы круче и выше  другого поголовья в разы, так сказать «дистанция огромного размера». Вы может скажите, что каждый ученик свою школу хвалит, даже замызганную и бестолковую? Так я вам скажу, что да. Но наша школа объективно одна из лучших и советские тесты это показали, ну, по крайней мере, к западу от Урала – точно (и головы участвовали, и поголовье). Если бы американский тест IQ коммунистическая партия тогда разрешила, а не спрятала, будто его и нету, то ученики нашего класса имели бы IQ не меньше двухсот баллов (это безбашенные «девочки», другими словами «поголовье», а чего уж говорить о «головах»)! Четыреста баллов, и к гадалке не ходи.

  Выходит к доске какая-нибудь девочка из «поголовья» или мальчик из «голов» и начинает рассказывать какую-нибудь теорему: «Математически известно, что точка А конгруэнтна точке В…», как только она/он сказала «конгруэнтна»,  тут же Лысов отправлял ответчика на место, не дав ему договорить, и ставил два.  А потом целых сорок минут рассказывает про жуткие броски терминами в неподготовленную аудиторию, и что он всё это проходил, и «конгруэнтно» значит «равно», и где вы только набрались этих птичьих слов, и московская профессура (куда вы поедете поступать) вряд ли оценит слово «конгруэнтна», они и не такие слова слышали.  А если такой как я попадётся, то экзамен вы провалите и будете из московских ВУЗов лететь, пердеть и радоваться. Я не мог понять, откуда это слово «птичьих», а потом понял. Это Солженицына слово, значит Лысов читал Солженицына.

Вы что думаете, что я по девчонкам бегал? Нет. По девкам я не бегал, в футбол не гонял (занятие для идиотов), термины не придумывал,  я книжки читал, физические и антикоммунистические  (как я тогда полагал): «Красное колесо», «Архипелаг ГУЛАГ», «Доктор Живаго» ну и прочая шелупонь, которую мама в семьдесят седьмом тайком из Франции вывезла.  И это в пятнадцать лет! Но националистические украинские книжки достать – это была проблема, Украины-то моей любимой тогда ещё не было, пришлось защищать СССР. Попозже. Физику и математику я, соответственно, знал и ничего не боялся (я и сейчас ничего не боюсь).     

Иногда мы замечали за Владимиром Иванычем отклонения, они у всех есть, особенно если двуногий близок к гениальности.  «Купила мама коника, А коник без ноги, Яка цікава іграшка, Ги-ги, ги-ги, ги-ги…», и так всё занятие, гениально. А иногда заходит в класс и говорит: «В чём различие между трамваями и троллейбусами, а?». Мы начинаем гадать (всё равно урок сорван, не по нашей вине).  Трамвай по рельсам ездит, а троллейбус по дороге – неверно, там две троллеи, а тут одна – верно, но нет, вольтаж разный, пассажиров разное количество – да, но ни это главное. Вот в чём штука, говорит Лысов, трамваи как правило красные, а троллейбусы в основном белой краской покрашены. В этом основное отличие! Это он нам дал пример, как я сейчас понимаю, нестандартного мышления.


- Я смотрю, тут у вас в институт многие навострились поступать? Физтех, мехмат, лучшие ВУЗы страны? Ну, ну, вас там встретят духовым оркестром с аксельбантами, а потом повыгоняют оттуда, как не сдавших вступительные экзамены, только вы не бегите, спокойно идите, надо, всё таки, и честь знать, в рабочих специальностях она вам ой как пригодится – говорил нам Владимир Иванович – ах да, я забыл, тут же все аристократы, которым ничего учить не надо, которые и так всё знают, наперёд. Ах, простите, простите. Вот такое иногда выдавал Лысов.

Меня школа научила видеть поверх голов, особенно, если это не далёкие людишки, и, вообще, дала какую-то  исключительность. Школа основное рассказала:  самые главные в иерархической лестнице люди – это физики (бесспорно, если их не будет, так ничего не будет), затем, чуточку ниже, расположились математики, потом многочисленная шелупонь (начиная от политиков и заканчивая военными), и, наконец, ни черта не делающие гуманитарии. Вот на шелупонь и гуманитариев я и смотрю поверх голов, и никто мне не запретит так думать (раз ты шелупонью родился, то шелупонью и помрёшь). А гуманитариев стереть с лица земли, ну, или с иерархической лестницы – однозначно. Вот такая у меня была школа, научила физиков лелеять, а шелупонь и гуманитариев ненавидеть, земной поклон ей, а товарищам – учителям тоже поклон, но не земной, а выше (мы же элита, как ни никак)…
 
Всё.