В октябре у нас в новоиспечённом классе появился ещё один ученик, мой тёска. Он довольно бесцеремонно, самоуверенно и нагловато вёл себя со всеми без исключения, что у многих вызывало недоумение. Без конца что-то выдумывал, и выдавал свои фантазии за действительность. Ловко врал с ходу. Так в первую же минуту его внезапного обращения ко мне в такой манере, словно мы были друзьями с детства, я узнал о том, что он сидел в окопах в Абхазе, вылезал из горящего танка и поэтому не успел к началу учебного года…
В дальнейшем я и ещё несколько одноклассников собирались у него. Алексей был первым обладателем в то время компьютерной приставки Spectrum. Тусовки происходили и у меня дома. Я пытался наслаждать одноклассников своими музыкальными открытиями, но такая музыка не находила отклика в их сердцах. Кто-то даже воскликнул: «Тебе не может такая музыка нравиться! Она никому не может нравиться! Никто, кроме тебя, такое не слушает. Почему тебе не нравится то, что слушают ВСЕ?».
Как-то раз Алексей сжёг у меня кактус. Ему стало интересно, загорится он или нет. Загорелся. При этом он искренне недоумевал, когда другие люди были недовольны подобными выходками с его стороны. Так, например, он любил, спускаясь по лестнице от приятелей, позвонить в чужую дверь и убежать.
Однажды, гуляя, он развлекался тем, что шёл чуть вперёди нас, и как бы «случайно» сбивал прохожих, затем извинялся. Возле продуктового универмага он проделал такой трюк с крупногабаритной дамой, которая шла с двумя пакетами. Поравнявшись с ней, он не отошёл в сторону, а напротив – толкнул её плечом.
- Извините, - как ни в чём не бывало, в соответствии со своей задумкой, произнёс он.
- Я тебя сейчас извиню, скотина! – закричала она и побежала за ним.
Лёха испугался и пустился наутёк. Тётя за ним. Несмотря на большой вес, она показала такой мастер класс по бегу с ускорением, что Лёха едва унёс ноги. Но свои выходки не прекращал.
Например, однажды, когда пришла наша очередь дежурства (в классе был составлен график, согласно которому ученики во внеурочное время  убирали кабинет), и мы шли в школу, Лёха увидел группу девчонок около здания, позирующих для коллективной фотографии. Не колеблясь ни секунды, он встроился в их ряды, сделав очень серьёзное лицо. Фотограф нажал на кнопку, и только после того, как запечатлел Лёху и девчонок, спросил: «А это кто?».
Впрочем, и с уборкой класса однажды вышла история.
Вместе с нами на дежурство отправился ещё один одноклассник. Мы взяли ключи у гардеробщицы, зашли в класс. И вместо того, чтобы убирать кабинет, стали носиться по партам, играть в «сифу» тряпкой для доски. Лёха перерыл все шкафы, пересмотрел тетради школьников для проверки, достал проектор… В общем, вместо уборки навели ещё больший бардак…
На следующей день, первым уроком была литература. На лице Ирины Юрьевны прослеживалась печать мрака и разочарованности в людях. Нас с Алексеем попросили встать. Больше половины урока мы стоя слушали:
- Сегодня с утра я проснулась с хорошим настроением. Но как только переступила порог кабинета – пришла в тихий ужас… Тот бардак, который оставили после себя дежурные (прозвучали наши фамилии), не лезет ни в какие рамки…
Мы с Алексеем нацепили маску «виноватых». Я украдкой косился в его сторону. Он тоже смотрел иногда на меня, и когда наши взгляды пересекались, он с трудом подавлял улыбку.
- …Сегодняшний день эти ученики испортили не только мне, но и всему классу. Я надеюсь, что им сейчас стыдно…
Лёха опустил голову ниже. На перемене сказал, что с трудом держался, чтобы не засмеяться.
- …Такой поступок нельзя оставлять безнаказанным. Конечно, можно было бы  заставить их убрать класс сегодня, и поставить вне очереди ещё раз. Но я решила, что этого будем мало…
На лице Лехи отразилась досада.
- …Истинное наказание – это утрата моего доверия к этим людям. И не только моего, а надеюсь – всего класса. Я не буду просить сегодня убирать их кабинет. Ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе. С этого дня  я не доверяю им уборку кабинета, и просто вычеркну их фамилии из графика дежурств! Это останется на их совести!
В  этот момент Лёха от удивления поднял брови, и чуть было не присвистнул от такой новости. До самой отмены всех дежурств, нас так и не включили в список. И за весь период только один раз возмутился Миша, человек, который сыграл потом в моей жизни существенную роль.
- А почему я опять должен убирать? Я уже на прошлой неделе дежурил! - негодовал он.
- Потому что, Миша, сейчас многие болеют.
- Ну и что?! А вот они (имея в виду меня и Лёху) почему никогда не убирают?
- Они наказаны.
- Так накажите и меня тогда!
Впрочем, бунт индивидуальности, не поддержанный большинством, ни к чему не приводит. Хотя подобные выступления Миши происходили иногда.
Он в то время панковал. Дружил с металлистами и панками.
Он не признавал гуманитарные  предметы, искренне возмущался на уроке литературы: «Зачем писать про  каких-то людей, которых никогда не было?».
Был такой случай. Шёл урок химии. Как обычно, с опозданием на него заявился Лёха. Хотел пройти на своё место.
- Я тебе разрешила сесть? – спросила учительница.
Алексей встал у двери. Химичка продолжала объяснять материал.
Вскоре появился Миша. На ходу бросил «Здрасте» и попытался пройти.
- Туда же к двери! – произнесла она.
Ситуация накалялась, и в то же время принимала комичный оборот. Лёха с Мишей топтались у двери. Наконец Миша не выдержал:
- Можно? – буркнул он.
- Что можно?
- Так сесть! - произнёс он ещё небрежней.
Ты к кому обращаешься? К классу? К окну?! ИЛИ К ДОСКЕ?!! КАЖДЫЙ ДЕНЬ ОДНО И ТОЖЕ!!! ОДНИ И ТЕ ЖЕ!!! ПОЧЕМУ ДРУГИЕ НЕ ОПАЗДЫВАЮТ, А ВЫ ВСЕГДА??? ПОЧЕМУ ПАХОМОВА ПРИХОДИТ ВОВРЕМЯ, А ВЫ НЕТ? ДЛЯ ВАС УЧИТЕЛЬ – ПУСТОЕ МЕСТО!!! – кричала химичка, раскрасневшись, словно рак.
- Ой ой, ладно, я лучше пойду тогда, - отмахнулся Миша и приготовился выйти из класса.
- СТОЙ НА МЕСТЕ, Я ТЕБЯ НИКУДА НЕ ОТПУСКАЛА!!! – заверещала она как сирена и ударила указкой по столу, разломив её на две части.
- Так вы разберитесь - либо туда, либо сюда! – возмутился Миша.
В общем, через несколько минут они сидели на местах. Но атмосфера в классе накалилась как в приёмной у стоматолога.
Характерный для Михаила эпизод произошёл на уроке литературы. Надо сказать, что расстановка парт  в классе отличалась от классической в три ряда друг за другом. В кабинете литературы они были расставлены по периметру. Мы проходили сказки Салтыкова-Щедрина. Для домашнего чтения задали прочитать три: «Вяленая вобла», «Медведь на воеводстве» и «Премудрый пескарь». Классная руководительница выдала каждому по листочку, с целью проверки выполненного домашнего задания, и разбила  учеников на три варианта. Каждому варианту, соответственно, должна была достаться одна из сказок.
Миша суетился, и открыто говорил, что прочитал только про медведя на воеводстве. Быстро подсчитав, он стал меняться местами, чтобы получить нужный ему вариант. Учительница пресекла эту попытку. В итоге ему досталась сказка «Вяленая вобла».
- Да какая вобла! Давайте я про медведя на воеводстве буду отвечать! – возмущался он.
Началось пререкание между ним и Ириной Юрьевной…
- Вот это и есть, Миша, вяленая вобла. «Мне этого не надо…Я могу только про медведя на воеводстве…». Вот про это, Миша и сказка, что воблу завялили, мозги выветрили, она висит и ничего ей не нужно…

В седьмом классе начались те предметы, которые окончательно убили во мне интерес к школе. Химия, физика, алгебра,  геометрия, информатика… С самого начала их обязательного появления  в школьной программе, они у меня не пошли. Слишком точные, строгие, нетерпящие творческого подхода, построенные таким образом, что, не усвоив маленькую часть – не поймёшь и всего остального. Именно так и случилось. Сначала я не понял одну теорему по геометрии, неверно решил что-то в алгебре, не въехал в химию, а затем это непонимание стало нарастать как снежный ком. Урок за уроком я вслушивался, смотрел на доску, вёл конспект, но ровным счётом ничего не понимал. Учителя по точным предметам все как на подбор, были в высокой степени требовательны, строги, считали свои предметы самыми важными и необходимыми для всех без исключения.
Вечерние домашние работы длились часами. Мама пыталась со мной заниматься, но у неё тоже ничего не получалось. Она психовала и раздражалась. Насколько легко мне давалась гитара - настолько же трудно естественные науки. Также сильно, как я любил музыку - я ненавидел алгебру, химию и физику.

В ночь на Новый год  я ночевал у бабушки с дедушкой. У меня поднялась температура. В три часа ночи к ним приехала мама. Рыдала. Выяснилось, что всё это время дядя Саша кувыркался в постели с женой лучшего друга. Оказалось, они давно уже были любовниками. И пока мы с мамой в прошлом году отдыхали на юге, оргии происходили у нас дома.
Впрочем, он редко появлялся дома, так что о его существовании я забывал. А вскоре они развелись.

Между тем в стране была объявлена приватизация. Гражданам развалившейся страны вручили ваучеры. Тут же появились компании, предлагающие вложить приватизационные чеки  и получать с них  дивиденды. В «комках» висели объявления о скупке ваучеров. Люди с удовольствием обменивали их на деньги. По телевидению показывали бесконечные рекламы с призывами продать/вложить ваучеры и деньги в «Хопёр инвест» и «МММ».
Мама вложила наши ваучеры в некую компанию «Радуга». Несколько лет, вплоть до дефолта 1998 года, нам регулярно приходили письма от неё, начинающиеся со слов «Уважаемые вкладчики», повествующие в официально-документальной форме о том, что скоро мы начнём получать дивиденды. После дефолта прислали прощальное письмо, извещающее нас о том, что компания обанкротилась, и нам пообещали вернуть причитающуюся долю, составляющую что-то около 15 рублей, и начисленные дивиденды в размере трёх рублей. Деньги и по сей день ждут нас там же, где и призы за макулатуру…