Да пошли они все нахер дружно, стрелки сраные и негры вонючие
                                                                                    Антон Чижов, русский писатель

Когда же, наконец , уже наступит конец света
                                                                                    Владимир Борейшо, русский писатель

В последний раз такое серое утро было на следующий день после того, как по улицам города прошвырнулась капризная дамочка– ураган Сэнди. Ураганы называют женскими именами из-за эмоциональной несбалансированности.  У них тоже – у ураганов – всякие женские синдромы случаются. Абмивалентные и для мужского узколобия – загадочные.
Уже  четыре года у меня нет в доме телевидения. Я и так весь параноидально-шизофренический весь такой – ну куда же усугублять-то!
Раньше смотрел новости канала НТВ – пока ездил на работу. А потом бросил работу – и канал НТВ прекратил свое существование в одностороннем порядке.
Поэтому и про Сэнди я узнал случайно – от Маркина. Он спросил – вас заденет ураган?
А я подумал – а какой еще ураган, Маркин,  мы же не на Гавайаях живем, к счастью! Ураган это чтобы люди побольше запасались тем гавном, что сразу после прогоноза погоды будут рекламировать.
Да, ночью я слышал ветер выл, как Сергей Лазо в паровозной топке. Это уже бывало.Нет ничего нового под солнцем.
Интернет исчез к утру. Тут я немного погруснел. Интернет, это вам не нтв какой – это вещь в хозяйстве нужная, как спички или соль.
А еще закрыли школы. Вот радость теперь детворе!
Тут как школу надо закрыть – робот по телефону звонит и просит не дергаться без нужды. Робот добрый, он как бог для малышей и родителей. Сидите дома, ребята, каникулы!
Осталось жену только отмазать от работы и наслаждаться отпуском, пусть коротким и без интернета. Черт, без интернета, впрочем, уже хуже. Уже хуже.
Стали звонить жене на работу – утрясать неожиданную радость.  Нет исходящего на мобиле. Робот вот дозвонился к нам, а мне позвонить кому – фигушки.
Вот так, наверное, и рухнул Рим. Хотя и не без моего участия – тянул с оплатой за мобилу до последнего. Все конец света ждал – вдруг заплачу счет, и сразу шарахнет апокалипсис, пропадет бабло.
Ладно. Сейчас. Залогиниться надо только. Стоп. А интернет? Тьфу-ты, каменный век какой-то. Нет интернета. Хм. Смешно даже. Приключения начались. Можно потом написать об этом роман.
А пока – вот что, пешая прогулка по воздуху. Классно, а? Не, ну здорово я придумал?
Вышел. Все еще урывает то в спину, то в лицо бесцеремоный ветер. С серого неба брызжет редким едким лимонным соком. Иногда.
А вот и Сэнди – в двух шагах от дома на индускую лавчонку с помпезным названием “Супермаркет” упала тридцатилетняя ель.
Проломила индусам крышу на втором этаже – там где индусы чалятся по вечерам, когда лавка закрыта. Наверное, смотрят по интернету индусские каналы нтв, смакуют терпкий карри и играют в трик-трак.
Точно-точно, вижу из дыры в крыше вырывается парок карри – индусы не сдаются. Они толпятся вокруг вновь образовавшихся в середине маленькой парковки всплывших, проломив ледок асфальта, корявых еловых корней.
Ушлые индусы предлагают мне расхлебать последствия катастрофы – за двадцатку. Бензопила китайского производства и бесплатный горячий соус с бомбейской прянностью включен.
Индусы не знают, что перед ними великий русский писатель-эмигрант, а не железный дровосек.
Писатель уходит, вжав  голову в узкие плечи. Он смотрит вокруг и щелкает затвором телефона – фотки. 
Чего ради фотки  – все и так выложат в интернет шустрые блогеры. Наверное, для сына – где еще увидишь так чудесно вывернутый с корнем тополь, столб с вихрастым чубом оборванных проводов, удивленно, по-рыбьи, сваленную на бок малолитражку – пусть радуется сынишка. Как их легко и дешево можно удивить и обрадовать, дети это вам не злобно лупящие по клавиатурам гениальные комментаторы блогов – ники одноразовой быстрорастворимой истины.
Дети верят всему, что им говорят. И всем взрослым дети верят – безоговорочно. Такими вот мы наивными приходим в это странный мир.
Дошел. Вот и улыбающийся плакат с огромной мертвой блондинкой – лицо сезона, первые тридцать минут со сидкой в сорок процентов, звонок домой -бесплатный.
Мертвая блондинка столкнулась с женской сущностью Сэнди – изо лба вырван кусок оконной шрапнели. Прическа навсегда изуродована. Магазин – закрыт.
В двух шагах булькает мотором полицейский крузер. Он защищает внутренности магазина от прощелыг и великих писателей-эмигрантов.
Я бочком продираюсь мимо власти, шурша мозаикой беспроводной блондинки хаотически брызнувшей на асфальт.
Скосив глаза в теплое нутро кабины вижу свою загнанную рожу на внутреннем мониторе крузера. Старое пузырящееся на локтях пальто от Плюшкина  и бегающий взгляд нашкодившего грызуна – а я чо? Я ничо! И потом, что мне теперь, воскресный сюртук надевать, чтоб за мобилу сраную ходить платить?
Придется пилить в другую точку. Двенадцать кварталов. Ветер порывистый, мерзкий. Что за блажь у великих писателей – пешие прогулки?
Дойду. Раз уж пол пути прошлепал по плоским лужам, дойду.
В одной из луж – сорванный, мокрый и насмерть перепуганный американский флаг. Не трусы звезднополасатые, не обивка для матраса – флаг. Лицо страны, которую я походя обсираю в мелких блогах с сомнительным трафиком.
Трафик во многом состоит из ночных офицеров из вохры.Они любят штудировать современную литературу. Они любят, когда ругаешь пендосов. Украдкой оглянувшись – нет ли кого из этой вохры вокруг – поднял флаг из лужи.
Куда его теперь – мокрого,грязного, не домой же? Повесил на стальной забор у макдоналдса.
А макдоналдс закрыт! Закрыт! Жуть-то какая. Конец света. Конец эпохи яблочных пирожков.
На плазе куда притопал – все окна целы и блондинки злобно вращают глазами – нету света. Конец. Конец света. Был свет – и нет его. А ветер теперь вместо музыки. Кока-кольный звон переполненных урн.
Свет остался только в углу плазы – в китайской харчевне мадам Чун.
Мадам Чун процветает – она пригнала машину с генератором и теперь шустро принимает заказы. Все жители близлежащих домов без света. Без холодильников, плит и айпадов.
Мексы мадам Чун, не поднимая головы, жарят в адском чаду бесконечный чикен лоу мень. Все хотят горячего подгоревшего лоу меня. Лоу мень и чад объединяют людей. Осталось только кому-нибудь принести гитару и вызвать журналюг – мы не боимся, тебя, Сэнди.
Попер обратно. Черт с ней, с мобилой – тут вон у народа и света нет, а у нас прям Ташкент! Тепло и печка пашет. Сейчас я  моим такой чихахбили намастрячу – лоу мень это пища лохов.
Только вот чем занять сына? Интернета нет. Беда. Почти конец света.
Денег тоже кот наплакал – трюк с новой игрушкой в качестве занятия для оставшегося без школы сына тоже отпадает.
Выход подсказывают индусы из безбашенного супермаркета – они наняли моего соседа Ласло – свежевать ель.
Ласло специалист по штукатурке. Ненавижу специалистов по штукатурке – завидую , наверное. Штукатурам и бензопила, как детская забава – только ветки летят. А запах! Дурманящая хвоя и слезы смолы на срезе.Сгубила елку Сэнди. Безвременно ушла ее на свалку. Индусы все спишут в налоговой декларации.
А мы вот сейчас – что! Мы сейчас эти ветки вместе свяжем! И в ведро с водой – для балансу воткнем. Ага. Вот и елочка – вот и нейтрализую ребенка. Что может быть веселее, чем елку наряжать под новый год, ну это если, опять же, интернет повырубало. Маленькой елочке холодно зимой. Сейчам мы ее милую к делу пристроим.
Хотя и зима на зиму уж второй год не похожа. Только не говорите мне здесь про конец света – это штамп. Сейчас гирляндой потуже свяжу – принебрегая пожарной безопасностью – и хоровод. Пусть радуется сынишка. Как их легко и дешево можно удивить и обрадовать, пока маленькие. Каждый взрослый – как всесильный волшебник.
***
Последний раз такое серое утро было на следующий день после того, как по улицам города прошвырнулась капризная дамочка– ураган Сэнди. Вот только урагана не было. И Маркин запропал куда-то с прогнозами конца света.
Повез ребенка в школу. С этим идиотским зимним временем –  все затемно, будто не в школу едем, а в ночной клуб.
Ребенок дремлет на заднем сидении. Рядом – коробочка для ланча.
Ланч, линч – дурацкие слова. Хуже, наверное, только ктулху, слава джа и чичваркин. Мерзость.
Сумка сегодня полнее обычного. Там связка бананов и апельсины человек на пять. У них в школе сегодня типа корпоратив – надо принести фрукты на букву “а” и на букву “б” – учат алфавит и фрукты лопают. Бедной учительнице надо каждый день изобретать, то что я вымучиваю только раз в сто лет после урагана Сэнди. Ну – так сама подписалась на это.
А вот я сейчас домой приеду, туфли скину – и в онлайн, напишу суточный роман в десять строчек. Позубоскалить продвинутых блогеров.
Интернет вырубило. Что ты тут делать будешь! Урагана не было, а интернет выбивает. Куда катится этот мир?
Есть золотое правило русской механики – вруби-выруби. Работает как часы на Спасской башне. Вырубил. Врубил. Есть контакт.
А там в сетях – между грудью Волочковой и посмертными эротическими фото Аллы Пугачевой – снова стрельба в американской школе. Тоже мне – новость!
Будто раньше не стреляли. Перелестнул в первоисточник – врубил прямой стрим с эйбиси. И вот тут внимание пресыщенного потребителя информации захватило полностью. Не просто школа. Элементари скул. Это совсем дети. С шести до десят лет – я только вот сам от такой школы отчалил. Элементари скул – что тут добавить. Хотя сын уже не пускает дальше входных дверей – перед дамами сердца, наверное, стесняется.
Количество детей – двадцать. Двадцать. Двадцать бестолковых паханов обыденно пихнуло им в сумку бананов и облегченно высадило у здания школы. Навсегда.
Алфавит и апельсины им теперь не понадобятся. Совсем. На их письма Санта тоже не ответит. Последнее, что они слышали это негромкий четкий бой полуавтоматической винтовки, чудо техники незаменимого для боевых операций в условиях современного города. Работает как часы на Спасской башне под новый год.
Тупо смотрю на прямой стрим с вебкамер. Суетятся обвешанные оружием полицейские. Кавалькада скорых со всеми мигалками мчится к школе. А обратно разъезжается тихо. Уже без мигалок. Уже не куда спешить.
Медсестра в приемном покое больницы – надо встречать раненных все готово, пусть только везут. Пусть только везут.
Скорые проезжают мимо приемного покоя. Уже без мигалок. Уже не куда спешить.
Медсестра сползает по стене на задницу и размазывает по щекам лореаль.
В стрим врезается реклама. Если успеть до двадцатого можно оцепить славный лендровер. Процентная ставка просто смешная.
Появляется президент и отец. Он вытирает сухие глаза. Он обещает подумать о проблеме автоматическое оружия, которое продают рядом с со спиннингами и живым мотылем.
Снова школа. Детям приказывают закрыть глаза, когда они проходят мимо классов, где поработала винтовка-автомат. На стенах гирлянды и ушелевшие игрушки. Скоро новый год. С новым годом! Успели ли родители перехватить  письма детей к Санте?
Успели ли  уже оцепить фигурки барби и человека-паука? Слава богу айфонов они еще не просят в этом возрасте – не умеют толком читать. Апельсины это буква А, а бананы – это буква Б.
Диктор за кадром просит увести детей от экранов. Родителей загоняют в здание пожарной станции – скоро начнется опознание погибших. Скоро для родителей начнется маленький персональный конец света. Конец света он и может и не глобальный вовсе. Конец света – это установка внутри нас.
Конец. Конец света. Был свет – и нет его. А ветер теперь вместо музыки. Кока-кольный звон переполненных урн.
Странно, что и гробы в нашем веке тоже так величают – урны.
***
В течение двух с половиной дней террористы удерживали в здании более 1100 заложников (преимущественно детей, их родителей и сотрудников школы) в тяжелейших условиях, отказывая людям даже в минимальных естественных потребностях.

На третий день около 13:05 в школе произошли взрывы, и позже возник пожар, в результате чего произошло частичное обрушение здания. После первых взрывов заложники начали выбегать из школы, и федеральными силами был предпринят штурм. Во время хаотичной перестрелки, в том числе с участием гражданских лиц, пользовавшихся личным оружием, было убито 27 террористов.
Хотя большинство заложников были освобождены в ходе штурма, в результате теракта 334 человека, из них 186 детей, были убиты и свыше 800 ранены.
Экономический ущерб от теракта превысил 34 миллиона рублей.
Если не выеживаться и взять базовую модель – получится 36 новеньких лендроверов по курсу ММВБ.