***

На второй год в Москве Жека встретил хоть и разношёрстных людей, но хороших. Две тысячи девятый понравился ему больше. Людей стало меньше, и все как бы стали дружнее, или просто он повзрослел. Заинтересовали его два Андрея. Ни один из них не работал в прошлом году, оба были новенькие. Один со Старого города, сорокалетний весёлый дядька; второй с Нового, двадцати девяти лет и с очень непростой судьбой. Начали они общаться в один вечер, после чего моментально и подружились. Андрей что младше, служил во вторую чеченскую кампанию. Об этом чуть позже. Так вот он как-то принёс интимных журналов в общагу и кинул в коридоре на лавку, сказав при этом – тренируйтесь кто хочет. Как-то вечером Жека сидел и смотрел один из этих журналов, запоминал изгибы женских половых губ, разглядывал их соски и жопы, чтобы потом по памяти порукоблудить в тубзике. Он научился сдерживать сексуальное напряжение, когда смотрел эти журналы, как будто в руках был журнал про садоводничество. Потом, в считанные секунды, дроча свою пипиську перед унитазом с поднятым стульчаком, как бы из глубин своей памяти поднимал образы голых тёлок и в считанные минуты кончал; быстротой этой он отгонял от себя подозрения в туалетном онанизме. Все конечно понимали, что без баб туго, но никто никого бы и не похвалил за такие увлечения. Так вот в тот вечер он сидел и листал один из этих журналов и остановился на странице, забитой всяческими резиновыми членами. Рядом сидел только старший Андрей. Жека начал громко читать:

-Фалоимитатор с трёх режимным вибратором и анальным стимулятором, - произнёс он даже не смотря на Андрея, - вот это вещь!
-Сам не понимаю, как без него раньше жили...
Посредством этого короткого диалога два распиздяя нашли друг друга. Жека на следующий день дал послушать Андрею Супер-героя Мошонку и ещё одну вещь, которую записал под акустическую гитару. Штука называлась “Заклин под аккомпанемент” и содержала в себе слова:

Говно по трубам не трезвонит
Очки на солнце не горят
И волосы под мышкой паха
Осмысленно не говорят.

Они, притихнув в понедельник
Сквозь сизый член ушли в Сибирь
И как труба на крыше пьесы
Съедает квашеный имбирь.

И микрофон, забравшись в жопу
Нам альтом вряд ли пропоёт
И на локте две батарейки
Перезарядит и уйдёт.

Он в раз постигнет смысл жизни
Дорожку носом подметя
И зачихает, сбросив сопли
Мошонкою по небу грохотя.

Ну почему запутав мысли
Поэт заклинит всем мозги
Те, кто не понял этот стих-
Извилинам своим враги!

-Скажи пожалуйста, я что-то пропустил? Почему у тебя в каждой записи мошонка? Чего я не знаю? Почему ты её воспеваешь? А вообще конечно...ты ещё повеселишь этот мир. Буду в старости сидеть и внукам рассказывать, как с тобой вот тут сидел возле кухни и на равных общался. А они будут говорить – пиздишь, дед! А я рубаху на себе рвать и доказывать, что правду говорю.
С кухни кто-то позвал смотреть Букиных. Жека ответил:
-Нет, сериал этот конечно хороший, но не моё. Лично мне он не нравится.
-А я смотрю ты любишь себя. Ценишь. Ну и правильно. - И Андрей ехидно улыбнулся. - Какой-то ты слишком сложный, Женька.
-Нормальный я. Это другие чересчур просты.

Второй Андрей, будет в последствии называться Андрюхой для различия с первым. Так вот Андрюху подтянул в Москву Лёха. Алексей – это человек с неприлично детским лицом и дочкой второклассницей; ему тридцать лет. Любимая фраза Лёхи была – жизнь это не то, сколько ты прожил, а сколько тебя пёрло. Ещё в Волгодонске этот человек не брезговал ничем: торена, трава, водка и всё, всё, всё. Он рассказывал, что недалеко от его дачи росло несколько кустов дички, но дички до того сильной, что одну зиму все его друзья протусили у него в хате, выкурив чемодан той шмали. А когда она кончилась, то он поехал с корешем на то же место. Они с жадностью вырвали кусты, в надежде что хоть немного будут переть стебли. Набрав полный пакет, из которого за малым не торчали эти самые кусты, они поехали в город. Вышли на вокзале и пошли через двор, где находится ментовка. К ним подошёл мент. Много сил потратили друзья в тот момент, чтобы перебороть своё желание дать драпу от него. Лёха признался, что даже подумал будто бы их пасли от самых дач и решили взять только в двадцати метрах от мусарни. Но мент пригласил их быть на опознании среди подозреваемых; для проформы. Пакет этот они на время следственного эксперимента поставили в угол комнаты; а когда всё закончилось, забрали и ушли домой.
Андрюха служил в Дагестане и рассказывал, что когда ехал в колонне, им вслед кидали камни дагестанские мальчишки. Он постоянно бухал и курил; когда не было травы, бухал ещё сильнее. Много таких вояк раскидано по России. Жертвы прошедших войн; не важно сколько лет в их жизни была война – она сломала их навсегда. Андрюха иногда засыпал бухой прямо на лавочке в кухне, и просыпался только когда все с утра завтракали перед работой.

-Андрюха, ты бы сегодня в кровать лёг поспать, а? Её для этого придумали, честное слово. - как-то сказал проснувшийся Андрей.
Иногда Андрюха пьяный звонил бывшей жене и ругался с ней. Обзывал её нынешнего мужа, а потом запросто ласково спрашивал – ну как там сынишка? Повесив трубку долго ещё бегал по общаге, громко обзывая бывшую супругу самыми непристойными словами. Как-то на кухне сидели только двое: Жека и Андрюха.
-Ты когда-нибудь совершал в своей жизни поступок?
-Что ты имеешь ввиду?
-Не какое-нибудь обычное дерьмо. Я про другое; на поступок способен далеко не каждый. Вот я из-под своего подопечного гранату вытащил. Ты бы видел, насколько он был мне благодарен. Я спас Васька, он потом меня полгода кормил сушёными лещами. Он был с Астрахани; ему их мать присылала. Так вот кормил он меня этими лещами, пока один чичмек не проткнул ему живот. Я до сих пор помню как застрелил его после этого.
После этой фразы Андрюха отвернулся и тихонько заплакал. Он посидел немного, отдышался и повернувшись к Жеке крикнул:
-Всё! Ничего этого не было! Я пиздун. Ха-ха! Я вижу, что ты молодой – вот и решил приукрасить. Я в штабе просидел. - теперь он заплакал в голос. - Я сам туда пошёл.

Когда он немного успокоился, Жека спросил:
-Андрюха, почему ты выбрал именно войну? Один мой знакомый отслужил в Волгоградской области. Был помощником на кухне и на гитаре играть учился. Зачем ты выбрал войну?
-Я мстить шёл! У нас же дом взорвали. Я тогда жил на В16. У меня одногруппник погиб тогда.
Оба замолчали, в подобных ситуациях слова излишни. Жека допил чай и ушёл в комнату; Андрюха же остался ночевать.
Одним вечером субботы на кухне сидели почти все: кто играл в шахматы, кто в нарды, некоторые бухали и играли в карты. Работал телевизор, по которому показывали передачу про неравные по возрасту браки. Жека зашёл как раз в тот момент, когда показывали Бабкину и её метросексуального муженька, который младше её лет на тридцать. Жека встретился глазами с Андреем и понял, что только они двое сейчас видят телевизор.
-Что здесь? - спросил он как бы просто вслух, не обращаясь ни к кому конкретно.
-Да тут вот показывают, - отозвался Андрей, - как муж Бабкиной домой звонил плакался маме – мама, я так больше не могу, мне не нравится запах её пизды; я запарился ей пилотку шлифовать! Я так больше не могу! А она ему в ответ – терпи сынок, артистом будешь!

Заржали только они двое, в принципе ни на чью более реакцию они и не рассчитывали. Пока Жека хавал курицу гриль в лаваше и с кукурузой из банки(он часто так любил есть) по телевизору начали показывать передачу про Ленина. Как он в мавзолее лежит и всё иже с ним.
-Задрали этой куклой! Чё они с ним возятся? Деньги только тратят на содержание. Вынесли бы его в поле и отдали самым ярым последователям – хай скачут вокруг него, как чукчи вокруг костра. Нам то что мозги им забивать.
Однажды на обеде Андрей засыпал себе в рот аскорбинки. Жека увидел это и спросил:
-Что это?
-Как что? Колёса: чтобы тебя понимать. А ты думаешь почему тут только я реагирую на твои шутки? Я вот щас закинул два колёсика, они рассосутся – мы и поговорим. Я даже советую тебе с собой носить колёса, чтобы люди выходили на твою частоту. Дал пару колёсиков, подождал немного и говори потом сколько душе угодно. Ты понимаешь, простые люди и рады бы тебя понять – да это невозможно.

-Хорошая идея: два колеса; и оба под язык. Андрей, а как ты относишься  к своей жене?
-Женщину вообще нельзя воспринимать как равную по уму. Если её сделали из ребра, то зачем ждать от неё чего-то?
-Ты весёлый и хороший парень, но для своих сорока лет не особо много представляет из себя. У тебя, Андрей, жена на двенадцать лет младше, потому что ты не особо котируешься у сверстниц; а перед своей малой ходить грудь колесом ума много не надо. Вы живёте с ней в квартире её родителей, и ездите на Шохе.
-Больно умный ты, малой!
-Скорее уж до боли.


***

Когда друзьям было по восемнадцать лет, они решили подработать в одной сомнительной конторе. Работа эта заключалась в распространении книг. Им сказали, что независимо от продаж они будут получать зарплату. Это была ложь. Были самые жёсткие расценки с какой книги сколько денег можно взять себе. Получилось так, что в первый день они заработали: Sex – пятьдесят рублей; Жека – двенадцать и Умрёт два рубля. Когда вечером они обсуждали прошедший рабочий день, сидя у Пола дома, домой вернулся его старший брат – Димка. Все его называли Диман, или Димон, но между собой звали Димкой. Разница с младшим братом составляла четыре года. Вообще Димка по природе своей был жёстким человеком и превосходным уличным бойцом, но в иные моменты он удивлял своим умением отлично пошутить.

Однажды Жека звонил другу по домашнему телефону, и трубку поднял его старший брат, и нечаянно уронил её. Жека перезвонил и сказал – у тебя что руки из жопы растут? В ответ он ничего не услышал, а к телефону подошёл Пол. После он сказал другу, что Димка ему передал – если ещё раз Жека подобным образом пошутит над ним, то он просто даст ему пизды. Больше таких шуток не бывало. На проводах Sexa в армию его старший брат позвал своих друзей, одному из которых во время общего шествия от военкомата по Октябрьскому шоссе плюнули в спину. В толпе тогда громко себя вёл один паренёк с Нового города, он кричал: “нахуй мусоров!” и т.п. Не долго думая друг Димки подбежал к нему и заехал в челюсть, крикун так опешил, что ничего не смог предпринять первые пару ударов. Потом он рванул убегать, крича при этом ещё громче. Началась потасовка, но так как в толпе было и много родителей провожаемых, то они пытались угомонить молодёжь. Никто даже уже и не понимал с чего всё началось. Тем вечером двенадцать парней отгребли жёстких люлей от Димки и четверых его друзей. А самое забавное во всём этом это то, что Умрёт, в совершенно неадекватном состоянии, и плюнул тому парню на майку.

Теперь они сидели и обсуждали тяжесть сумок, набитых разной литературой и все невзгоды, посетившие их за тот злополучный день.
-Где вы сегодня работали?
-Да книги таскали. Впаривали. - сказал Жека.
-И заработали чё?
-Я двенадцать рублей, твой брат пятьдесят, а вот он – два. - на последнем слове Жека хихикнул.

Димка повернулся к самому не успешному из троицы торговому агенту и спросил серьёзным голосом:
-И тебе их все отдали?
В комнате на долго воцарился ржач. Ржал даже Умрёт. На такие шутки не обижаются.
-Ну круто, чё. - продолжал Димка. - Ты теперь можешь купить...жевачку.
И снова все разоржались, причём Димка смеялся меньше остальных.

-Не, пацаны, вы конечно молодцы, пробуйте. А я спокойно у себя получаю по сто семьдесят в день, и никуда рыпаться не буду.
Все ещё раз хихикнули и друзья ушли в парк. Умрёт знал Пола на несколько лет дольше Жеки и ещё с детства зависал у них дома, и играл в приставку с Димкой; Жека тоже очень уважал старшего брата друга. Когда Sex был в армии, то он приходил в гости к Димке и вместе они слушали альбом “13” группы Six Feet Under, который пришёл по почте через неделю после проводов.

***

-Друзья, у меня есть что вам рассказать. Весьма пикантная история.
-Я уже боюсь, а ты?
-Напрягся слегка. Расскажи. - обратил Умрёт последнюю фразу Полу, который сидел на кресле с очень довольной миной.
-Короче мамка говорит вчера – сходи мол за картошкой в гараж; он у меня, если вы помните, недалеко от конечной остановки двадцать второго автобуса. Подхожу я к гаражам значит, а там бомжиха: прикольная такая.
-О-о, теперь и я начинаю бояться.
-А я случай вспомнил: мы с Костиком как-то шли недалеко от станции Молодёжной, а там тоже бездомная спала на лужке. Я ещё тогда сообразил, что значит спальный район; и ещё про то, что благодаря лужку и есть столько бомжей.
-Да заткнитесь, дайте расскажу. Видно, что она раньше была красивая, ну щас ей лет...за пятьдесят, а может и сорок. Все они от такой жизни выглядят не лучшим образом. У меня не было ещё взрослых женщин, тридцать шесть вроде самая старшая. Пьяная она смотрю – в дрова. Хоть еби, ха-ха. Попытался поговорить с ней, контакт не легко проходит сквозь её колпак. Ну я её и притащил под руки в гараж. Получается хорошо, что у нас полгода назад “Днепр” украли из гаража, иначе где б я её пёхнул. Притащил её, раздел и не пойму: она загорелая, или грязная так равномерно. Разбираться не стал.

Друзья сидели и спокойно слушали. Лица их, правда, выражали немалую долю омерзения.
-В рот я ей давать не захотел – зубы гнилые такие, фу! Пизду потрогал, а она в какой-то слизи. Думал полизать, но побрезговал тоже. Правда завёлся. Думаю завёлся от того, что она такая склизкая.
-Ты смотри, он думать начал...
-Она не особо реагировала, иногда только какие-то попытки слов вылетали из её гнилого рта. Я подстелил под неё старую болоневую куртку, ещё наверно восьмидесятых годов, голубая такая и на кнопках, вместо молнии.
-Щепетильное отношение к подробностям. - заметил Умрёт.
-Тихо. Я приспустил джинсы и засунул в неё.
-Без гандона?
-Без!
-Что за люди.
-Деру её; она немного начала оклёмываться, но самое смешное, что особых возражений я и не заметил. Она по началу была суховатая внутри, несмотря даже на ту слизь снаружи, туго шла, а хер у меня большой как вы знаете.
-Все знают.
-Трахаю значит, до сисек лезть не стал; да и кофта, некогда белая, была чуть светлее грязи. Кончил в неё. И тут...(тут он остановился, как будто в нерешимости)...смотрю сперма вытекает. Я и подлизал.
-Фу-у! Бля-а-ть! Ну и человек! - кричал Умрёт. Он бегал по комнате и плевал с разбегу в раскрытое окно. - Я блевану; заткнись, эротоман хуев!

Жека ржал, его хватило только на вопрос:
-А дальше то что?
-Ну воняло сильно. Даже чуть не струганул. Я дома перед выходом яичницу поел, и почти почувствовал её уже в горле; во рту такая желчь выступила. Я пошёл в погреб и достал алычовый компот; открыл и выпил из банки. Она уже немного очнулась. Кстати, когда я лизал ей – она пыталась оттолкнуть мою голову от своей промежности. В СССР выросла. Я нашёл какую-то кружку и налил ей компота. Мне не хотелось, чтобы она пила с банки.
-Какой брезгливый! - крикнул из кухни Умрёт. Он отплёвывался в раковину.
-Сил у меня было много, я уже дня два никого не трахал и дрочил всего раза по три на день.
-А обычно по сколько дрочишь?
-Ну шесть, семь раз. Не больше. Короче смотрю – член опять стоит. Я её перевернул, под живот подложил подушку: как хорошо, что у русских людей в гараже всякого говна всегда полно. Раздвинул ей ноги, и засадил промеж булок.
-А перед этим плюнул чтобы смазать. - подсказал Умрёт.
- Не гони на меня. Я современный человек: анал-гель ношу с собой. Деру значит, она кряхтит. Больно говорит. Впервые внятно произнесла бедолага. Думаю щас высуну и ещё смажу немного. Вытащил, а на уздечке такая жидковатая какашка светло-коричневая.
-Ну за что нам это! - кричал уже из туалета Умрёт. - Завали ебало. Пожалуйста.

-Да ладно тебе. Я как увидел этот маленький катяшок – так завёлся. Ух! У меня хуй как камень стал, ещё немного смазал и опять вдул. И кончил очень быстро, потому что было...эротично.
-Заткнись уже! А потом ты ей на грудь насрал, да?
-Нет. Что я, извращенец какой что ли? Дал ей немного картошки, компота баллон. Мамка наливку делала сливовую в этом году – и наливки бутылку; куртку даже ей отдал.
-Это ты молодец, что благотворительностью занимаешься. Сними ещё сюжет про это. На ВТВ покажут. Там вечно такого уровня перлы.
-Вот такой опыт у меня был. Вы первые узнали о нём.
-Но далеко не последние, как я подозреваю. Думал вам сегодня кое-что рассказать. Но теперь ещё раз подумаю.

-Рассказывай, чё. Мы всё поймём. Только я немного ещё скажу, пока не забыл. Помнится мы говорили о религии. Типа религия в России пережила всех и вся: все правительства и общественные устои. Но самая настоящая религия по мне так это секс. Он был и до Руси и будет после России. Причём был и будет повсеместно. Через него роднятся те же короли или правительства. Ему реально поклоняются. Человек может не молиться, не звонить родителям; не заниматься же сексом мало кто согласится, и будет всячески пытаться вступить в половую связь.
-Да-а. Ещё что-нибудь перед тем, как я начну?
-Да. Пошёл я вчера поссать на работе. Стоял и задумался, и пытался напором мочи отмыть присохшее говно, но оно оказалось неприступнее, чем мне показалось изначально – пришлось ёршиком оттереть.
-Ну, в принципе все истории на одном уровне. Sex, спасибо, без тебя мы были бы намного темнее. Жека, то что я сейчас скажу я думал рассказать тебе ещё тогда один на один; но или побоялся, или решил, что лучше вам обоим расскажу.

-Слышь, Пол, он говорил, что всех ненавидит и нас в том числе.
-Обидно если честно. - удивил всех своей фразой Пол.
-Помните я вам рассказал как трахнул ту тёлочку...ха, бля...так трудно. Короче: раз...два...я решил себя убить.
Жека в секунду подлетел с дивана и со всего размаху заехал Умрёт в челюсть.
-Заткнись сука! - кричал он сквозь выступившие слёзы. - Я тебя здесь сам сейчас заебашу, гандон! Я рассказывал Полу как бежал, когда к вам ехал из Москвы. Как боялся после гибели брата не увидеть вас. Сука! Я тебя щас убью тут нахуй!
Sex подбежал и успел заломать Жеку. Всё-таки он был сильнее и тяжелее. Жека злобно кричал из под туши друга:
-Пусти меня. Слезь! Я его уничтожу! Не зря ты тогда испугался, пидарас! Я бы тебя загасил уже, если б не он!
-Жека успокойся; успокойся. - говорил Пол(у него тоже были слёзы). - Успокойся, Жек.

-Историю он придумал о парне на мотоцикле; гандон!
Умрёт вернулся с кухни, он умылся и держал полотенце у разбитой губы. Он не был испуган, скорее выглядел вызывающе. Он показал Полу жестом, чтобы тот отпустил друга. И сказал:
-Вот и доехал автобус.
После этой фразы его глаза намокли. Жека наконец-то понял, что не бывает дыма без огня и ослабил напор, дав понять Sexy, что он уже остыл. Оба встали и сели на прежние места. Умрёт стоял в дверях в другую комнату. Оба смотрели на него вопрошающе.
-Наверно и правду говорят, что мысли материальны и всю эту чепуху. Я был в венеричке на Пионерской; анализы сдал на ВИЧ. Они положительны.
-Пиздишь! - крикнул Жека и кинулся в сторону двери. Пол не успел бы его перехватить, и Жека мог бы опять приложить Умрёт, но в последний момент остановился. Он не сразу, но всё-таки понял суть происходящего. Умрёт уже даже приготовился к удару, закрыв глаза. Потом робко открыл: глаза Жеки смотрели в его с расстояния нескольких сантиметров. Во взгляде уже не было места агрессии. Большую часть их уже занимал вопрос.

-Это правда? - спросил он прищурив глаза.
-Да. Вот результаты. - и Умрёт протянул ему бумажку.
Жека выхватил её и силился читать, но текст расплывался. Пол тихо плакал сидя на своём месте. Жека со злостью отшвырнул в сторону бумажку и что было мочи обнял друга. Он начал плакать навзрыд и просил прощения: просил прощения за то, что ударил его, за то что ноет сейчас, за то что бессилен. Он обнимал его так сильно, что казалось хотел просто вдавить его душу в своё тело. Да, тело умрёт; жаль конечно, но пусть; в его теле можно будет поместиться и двоим. Причём Жека хотел в тот момент самые радостные чувства и моменту отдать другу для переживаний, а самому вылазить во время болезней и т.п. Всё, что он смог сказать в тот момент, это:
-Ёбаный бог! Зачем ты отбираешь самых дорогих нам людей? Для чего играешь с нами?
Пол тоже подошёл и обнял их обоих. Так они простояли некоторое время.
-Хули слёзы то лить. - весь в слезах сказал Умрёт. - Давайте похаваем что ли? Я пока что жив и очень голоден!
Все немного усмехнулись, насколько смогли. Жека наконец-то совместил в голове обе части сказанного.

-Постой! Что ты грузишь: люди живут годами с этим. Какое убьёшь себя? Живи и лечись.
-А смысл?
-Ой заткнись. Иначе опять получишь. Тем более я слышал что в нашей бесплатной медицине часто случаются ошибки. Я бы предложил им такой лозунг – да здравствует бесплатная медицина и доступные кладбища!
Все улыбнулись. Sex со своей стороны добавил:
-Кто делали анализы? Врачи? Да это же больные люди.
-Короче не парь нам мозги! И обещай сейчас нам обоим, что пойдёшь и сдашь кровь ещё раз. Я по телику видел: тётке поставили такой же диагноз, она неделю ходила не спала, уже похоронила себя, дура; а пошла пересдала – и ей ничего не показало. Даже прощения не попросили за ошибку. Короче ты пересдашь этот анализ. Иначе не обессудь.


***


Теперь объект готов. Даже сомневаться не приходится. Он снова обрёл мечту, о которой проговорился у китайца. Раньше Объект хотел сделать мультфильм. По его мнению нет ни одного нормального русского мульта, сделанного за последние несколько лет. Клепают лишь это гамнище про богатырей, да Иван да Маша, медведь да каша. Первые полностью переворачивают с ног на голову устоявшиеся привычки и традиции; про вторые даже говорить не захотел. Выбор своих героев он обосновывал тем, что люди не то чтобы не видят глубже – они даже не думают, есть ли что-то глубже. В пошлость и похабность можно облачить философские понятия, которые квазикультурные люди отвергнут на самой первой стадии восприятия. Словом “пошлятина” можно маскировать своё скудоумие лишь при себе подобных. Объект для интереса разослал один из своих так называемых стихов лишь с одной целью – проверить реакцию.
Разослал он этот бред различным знакомым: и друзьям, и знакомым из Москвы, и подруге с Ростова. Никто даже и не попытался ничего там улавливать: некоторые похвалили за пошлость, другие осудили за неё же. Он даже показал мне этот стих. Вот он:

В наше время не хватает всеобщей идеи
Все сонные, суки,  как в царстве Морфея!
Есть лишь одно, что может собрать нас-
Это танцев нихуёвый расколбас!

Ни хуя себе как качают басы
Да ладно, нормально играет, не ссы!
Ебашит как надо,
Пляши до упаду!
Возьмись за пенис
Как Джексон Майкл,
Что, засиделся?
Залезла в жопу майка?
Ты дёрни сильнее, и нету делов
Ой, а откуда на ней взялся плов?
Ладно, забей, к нам иди танцевать
А засратую майку швырни на кровать!
Иди к нам в толпу, скачи до упаду!
Свети своим членом, крути своим задом!
Здесь каждый танцует так, как он может-
А тех, кто стремается – зависть аж гложет!
Вот это танцульки, вот это движня!-
Колбасим, не паримся, время хуйня!
Ещё всего только 3 часа ночи
До утра до хуя ещё между прочим!
Парни танцуют, мошонки трясуться!
Мелодия кайф, иные аж ссутся!
Даже все клиторы бодро пляшут
Под ритм мощный мелодии нашей!
Спрессованных проблем большие куски,
Образованные временем только от тоски
И живущие в вашей прямой кишке
Скоро отвалятся в сильном прыжке!
Танцуй, пока не увезут на скорой
Эта классная песня – главный враг запору!

Двигайте жопами все кому не лень!
Мы не в союзе,- не поставят трудодень!
Дрыгайся с нами, ты же мужчина
Чтобы не колбаситься должна быть причина,
Нарушение опорно-двигательного аппарата
У вас нет с этим проблем?-
Значит всё пиздато!
Продолжаем танцевать, меситься и тусить
Даже забыл у вас и спросить:
Как песенка в общем? Вам нравится драйв?
Хуйня, если честно, но дрыгаться вкайф!
Под это жужжание сделал я па
На яйцах аж треснула вдоль скорлупа!
Прыгал и дрыгался как заводной
Пока не въебался в люстру башкой!
Ты это делаешь точно как надо
Залупа светилась от силы разряда?
Да было такое, светила зараза-
Как ночью горят стопаки у Камаза!
Немного помолчу,
Поковыряю в носе пальцем-
А вы разомните слипшиеся яйца!

И это решение всяких проблем
Такие танцульки нравятся всем!
Быкам и рабочим, готам, попсе
Под такую музу колбасятся все!
Давай на танцпол быстро влетай
Свою сраную жопу от дивана отрывай
Разомни хоть немного затёкшие кости
Хуля ты расселся, не хватает злости!
Танцуй вместе с нами будь ты инженер,
Министр, бомжара, да хоть даже хер.
Давай сука, двигайся, ножку сюда!
Ну куда ты блять встал, слепая пизда!
Тут кто-то уже на пол наблевал,
А ты после этого брэйк танцевал!
Пойди, отряхни от закуски свой торс,
Успокойся морально, попей вкусный морс,
Пора бы заканчивать,- ноги устали,
Если кто не понял этой песни морали,
Я всё объясню, не тревожьте мозги
Скажу очень тихо, кругом ведь враги!
Когда мы танцуем нам на всё по хуй-
Не важно, что в жизни: хорошо или плохо.
Так что давай, продолжай танцевать!-
Колбасимся люди, в нос нас ебать!

Эта вещь разбита на вступление и три части, которые он впоследствии спел под “Diesel Power” группы Prodidgy. Как мне говорил Объект, главная строка там – В наше время не хватает всеобщей идеи. И дальше по тексту. В мультике он хотел воплотить многие идеи, которые не давали ему успокоиться и начать просто воспринимать этот мир проще: с минимальным количеством налётов и фильтров. Мошонка с Хуем как супер герои должны были показать аллегорию – хуй нам только и поможет. У объекта даже были пару файлов в ворде с задумками, которым так и не представилось возможности воплотиться. Что-то типа американских мультов, но много жёстче и глубже.
Меня уже даже начали ругать сверху из-за отсрочки главного мероприятия, вокруг которого мы тут скакали столько лет. Но я заверил, что объект хоть и много болтает, но практически не балаболит. Если бы можно было создать команду из подобных людей, я бы стал президентом какой-нибудь банановой республики и спокойно положился бы на них. Конечно, отсрочка это не есть хорошо, этим самым мы подставляем наших политиков, но разве они никого никогда не поставляли?

В две тысячи восьмом на концерте объект мало пил алкоголя из-за боязни, что снова схватят его почки. За три месяца он потерял брата и испытал одну из самых сильных физических болей. Можете утверждать что угодно, но такое не проходит бесследно. На каждом из вас можно было бы провернуть...не важно.
В то утро он готовился пойти на собеседование, чтобы ехать на вахту в Ярославль. Встал, справил малую нужду, включил чайник и пошёл поваляться ещё несколько минут. Тут его схватил такой приступ, что он, как он мне потом рассказывал позже, захотел отрезать свой левый бок и откинуть его подальше от себя. Ему казалось это доставит всё-равно меньшую боль, чем была на тот момент. Как уж он крутился на сковородке, пытаясь найти положение тела, при котором боль ещё хоть как-то можно было терпеть. Скорая ехала нереально долго, как это обычно и бывает. Когда в квартиру зашла медсестра, он уже еле сдерживал крики. Вместо того, чтобы дать обезболивающее, она начала мять его левый бок. Он не вытерпел и уже матом заорал на неё – коли, блять! коли, я уже терпеть не могу. Только после этого она неторопливо достала шприц и вколола обезболивающего. Какое же пришло наслаждение, когда всего-лишь отступила боль. Хоть его и не хотели везти в больницу, его мать настояла и их обоих взяли на борт бело-красной Газели. В больнице молодой врач ласково ударил его по левому боку и тот просто рухнул на пол кабинета. Его перевели на третий этаж того же здания; в урологию.

В палате, предназначенной на шестерых на тот момент было трое. Объект прибыл четвёртым. На ночь остались только трое, один парень лежал на дневном. В первый же вечер, он попал на такую сцену: восьмидесяти летний дед из соседней палаты, видимо уже действуя маразматически, принял одного из обитателя палаты за врача; а тот в свою очередь не стал отказываться от предложенной должности, он лежал на кровати и давал деду советы по его лечению, и всячески успокаивал его. У деда на мошонке вскочила водянка размеров в полторы мошонки, и он то и дело ходил и донимал всех с ней. Саша(горе-врач) лежал на кровати, выставив напоказ большую дырку на носке. Он уже устал стоя объяснять деду процесс его выздоровления. Тут подошёл Вова(другой обитатель палаты) и громко сказал деду – дед, не переживай, мы твои яйца отрежем; тебе в них надобности всё равно нет уже, а мы с лучком их обжарим и нормально получится. Дед опешил и спросил – а это не больно? Больно? - усмехаясь повторил Вова, - всем бычкам так делают, пойди у них спроси, больно ли это; да ничего не больно, йодом только помажем потом и всё. Объект никак не ожидал увидеть такую сцену; он спросил – зачем ты так издеваешься над дедом? На что тот ответил, что он запарил уже шастать тут и вопросами всех мучить.
В ту же ночь медсестра забежала в палату в час после полуночи и ругала больных. Объект всё никак не мог вспомнить имя пугала из “Волшебника Изумрудного города”, и всё спрашивал у мужиков.
Саша сразу сдался, а Вова лишь повторял – Санька. Объект смеялся и говорил, да не, я серьёзно: такой из соломы и без мозгов. “Ну да, Санька!” - смеясь повторял Вова. Как ни странно, Объект нахождение в больнице воспринял как нечто весёлое и интересное, хотя и боли было достаточно.

Вова начал ухлёстывать за болезненной матерью одиночкой из соседней палаты, которой было меньше сорока лет. Ей на той неделе вырезали почку и Вова всё подшучивал над ней: “Лен, у тебя наверно дома есть нечего было? А тут ты почку вырезала и дочке отдала; сытный наверно супец получился.” Лена была не в восторге от таких шуток, но особо не протестовала, она больше была увлечена процессом выздоровления после операции.

Позже в палату поступил бывший председатель какого-то местного колхоза. Он зацепился ещё с советских времён, и до сих пор сидел высоко. Ему разрезали прямую кишку и через неё добрались до простаты, которая в его шестьдесят с небольшим стала активно гнить. Когда он очнулся от операции и ему позвонил по телефону друг, то он ответил никак иначе: жопу мне порвали, здорова! В тот день он не мог самостоятельно мочиться, поэтому пришла молодая, но совершенно без комплексов медсестра, и без перчаток вставила в его член катетер. В одной руке она держала трубку катетера, а в другой специальную ёмкость, которую наполнила мочой по самые края. Саша вызвался помочь ей вылить содержимое в раковину, пока она не могла отойти от пациента. Вова крикнул ему: Саш, отпей – не донесёшь ведь; тем более пока свежак!


***

Что там с Умрёт? Я его в последнее время стараюсь особо не трогать. Не понятно до чего мы так можем с ним договориться.
-У него завтра будут готовы результаты.
-Странная ситуация: я и проклинаю бога и в то же время молюсь ему. Как же хочется, чтобы это оказалось ошибкой.
-Я тоже этого хочу.
-Помнишь я в больнице с камнем в почке лежал? Так вот я это от переживаний; правда получилось косвенно. Как-то ночью не мог уснуть: всё ворочался, крутился – не идёт сон. И тут меня как прошибло. Я каждый раз перед сном говорю про себя одну и ту же фразу: “вечного блаженства братишке”; ну и потом иногда добавляю: “и всем, кто уже покинул нас”; иногда нет. В ту ночь мне показалось, что нет ничего кроме комнаты. Есть комната, я в ней и больше ничего – пустой космос. Мне было настолько одиноко и настолько я себя почувствовал слабым, беспомощным, беззащитным. Как будто вся вселенная наклонилась перед моей кроватью с ехидной ухмылкой; как будто говорила мне – ты один; ты всегда один. Я встал и пошёл на балкон, там сел на корточки и опёрся спиной о бортик. Сидел там и плакал; тихо так плакал и осознавал, что ничего не в силах изменить. Тогда и застудил почку. Судьба как бы сказала: хочешь быть слабым? - получай! И я получил. Зря мы себя постоянно жалеем. Поэтому мне и его жалеть не хочется. Я терпеть не могу, когда меня жалеют. Когда люди тебя обзывают, унижают, то они хотят проверить, на что ты способен. Те же, кто жалеет – уже изначально считает тебя последним говном. К жалости у меня сразу как антидот начинает вырабатываться ненависть к человеку, который меня жалеет.

-Трудно ему. В любом случае.
-Завтра пойду к нему. Я хочу быть с ним в такой день.
-Он в Новом у Романа. Так что всё равно приедет только к вечеру. Я в последнее время начал замечать странные вещи. То есть самые простые.
-Добро пожаловать. Мы тебя заждались. Что ты там заметил?
-Сейчас крутят рекламу стирального порошка. Тётка, что снималась в “Интердевочке” гуляет с собакой зимой: везде сплошной снег; чистота. Тут собака прыгает на неё и засирает её белую куртку. Ну какого? Нигде же грязи нет.

-А кому она нужна? Грязь. Все увидели знакомое лицо, название порошка крупными буквами было написано? - было! И нечего куда-то там глубже лезть. Теперь ты Целый, ха-ха. Не знаю почему вспомнил именно сейчас. Как-то я шёл по Москве: недалеко от Мневников; по дворам; и вдруг вспомнил, что брату на следующий день сорок дней. Так стало грустно: то я надеялся, что он рядом был: терпел вонищу куревом в общаге, смотрел на сварку на заводе, стоял рядом, когда я привёз ему из Москвы сувенир на могилу. Это была полусферическая херня с водой и типа снегом внутри. Он так сильно хотел приехать ко мне в Москву. Получилось же, что я привёз Москву к нему. Тётка была на могилке спустя неделю – Москва ещё стояла. Мы даже удивились если честно, всё меньше святого остаётся в людях. Как же я его любил... Иди сюда, дружище, обниму тебя. Я и вас люблю как родных.

-Мы тоже тебя любим, друг. Это я за обоих сказать могу. Он хоть и ведёт себя как говно, но когда ты в Москве был, мы тут бухали во дворе и он сказал, что любит тебя.
-Знаю. Ладно. Будь здоров; пойду я. Димке привет.

***

Жека шёл из института по улице Ленина. На площади Победы он зашёл в универмаг. В тот самый, куда они когда-то заходили втроём. Sex и Умрёт вели себя так вызывающе, что продавщица просто выгнала всех троих из магазина. Жека не особо ладил со своими нынешними одногруппниками, они в основной массе были на три года младше его. Тем более он стал менее коммуникабельным после августа восьмого года. В институте он в основном тогда читал один за другим романы Достоевского, а его одногруппники играли в карты по блютусу. Хотя попадались и исключения. Как то он перекладывал вещи из пакета и один парень увидел книгу “Подросток”. Сказал, что читал “Бесов”, но не советует их читать, потому как там плохо о России написано. Другой, еврейчик начал говорить про Паланика, как у него в какой-то книге у человека говно полезло через рот. Не любил Жека это место – Южно-Российский Государственный Технический Университет. Поэтому каждый день после окончания пар, а чаще и не досидев их, бежал оттуда.

На втором этаже универмага он заметил симпатичную девушку: зелёные глаза, тёмные кудрявые волосы, пухлые губы; рост у неё был выше среднего и при всём этом очень спортивная фигурка(с небольшими сисечками). Одета она была по-спортивному. Жека большое значение уделял жопе, и она была у неё что надо. От неё повеяло какой-то доброжелательностью; такое бывает. Они несколько раз пересекались взглядами, причём обходя магазин с разных сторон, несколько раз столкнулись друг с другом. В конце концов Жека подошёл к ней, когда она разглядывала телефоны и сказал – это плохой телефон, я не советую его покупать, даже наоборот – советую воздержаться от его покупки. И что у него есть хороший друг, который когда-то работал в салоне связи и они подружились, когда он тоже смотрел на плохой телефон. Друг подошёл и сказал, что это говно, а не телефон. Жека тогда опешил от такой честности, с тех пор он дружил с Артёмом несколько лет, и был на его свадьбе с другом Умрёт. За день до свадьбы Жека и Sex бухали у лучшего друга дома, и Жека сказал, что завтра свадьба у его друга. Умрёт сказал, что вот-вот должен подойти его друг? который тоже завтра идёт на свадьбу. Целый сказал, что было бы забавно, если это одна и та же свадьба. Смешнее всего оказался факт, что этот друг пришёл с бывшим одноклассником Жеки; свадьба была одна. Вот такая деревня Волгодонск.

Она охотно пошла на контакт. Они начали разговаривать о писателях. Оказалось, что она тоже любила читать, но авторов посовременнее. Девушка призналась, что на тот момент читала “Майн Кампф”. Он не мог пропустить такое. Жека сам хотел прочитать эту книгу, и даже искал её по магазинам. В одном из них продавец сказал – молодой человек, ветераны ещё живы, а вы... В городской библиотеке на него посмотрели так, что пришлось чуть ли не выбегать на улицу.
Имя её было – Мария. Жека подшутил насчёт его оригинальности и редкости. В тот момент он понял, что надо идти ва-банк. В Москве он привык спокойно относиться к девушкам. Пошлёт – ну и ладно. Он сказал, что искал её много лет, и что у него огромный диван. Спустя двадцать минут они купались в душе его квартиры. Жека страстно целовал её и при этом жадно массировал ейную жопу. Она намылила его член и яйца, и подвела его ближе к душу, чтобы смыть пену. После она села на корточки и неторопливо начала целовать головку члена; она не глотала его глубоко, но энергично работала языком. Жека помог подняться ей на ноги и они долго целовались.

Наскоро вытершись полотенцем, они пошли в спальню. А там уже был разложен диван; на нём была только простыня. Жека лёг на спину, Маша села в его ногах и продолжила делать минет. Вдруг из её сумки зазвонил телефон, она перекинулась через подлокотник и взяла с пола сумку. Телефон продолжал звонить. Он достала его и тихо сказала “мама”. Пока она сидя говорила с мамой, Жека подобрался поближе и играл пальцами с её губками. Давно он не занимался с девушкой любовью, всё чаще это был трах. Она отвечала на вопросы мамы и в её голосе была слегка уловима нотка удовольствия. Его это заводило ещё больше. Положив трубку, она сказала: “знала бы мама, чем сейчас занимается её дочурка”; усмехнулась и начала жадно сосать член. Жека приподнялся на локти и упёршись на правый, левой рукой гладил её твёрдый сосок.
После он приподнялся, положил Машу на спину, а сам залез головой между её смуглых ног; оказалось, что она недавно была в Египте. Ему очень понравилась её писяся: она была бордового цвета; губки на ней слегка висели, он прикусывал и оттягивал их своим губами, после чего начинал лизать языком промеж них. Иногда он резко дёргал языком вверх, сразу же чувствовал твёрдый клитор, а Маша в этот момент аж прогиналась и начинала извиваться; даже умоляла ослабить напор. Она потекла – было пора. Он предложил ей позу “наездница” и мигом шмыгнул под неё. Она аккуратно села сверху на член, губки были мокрыми, что  свидетельствовало, о её возбуждении. Маша оказалась не сильно тугой, и это понравилось Жеке. Он не хотел кончить за полторы минуты. Она закрывала его лицо своими волосами, которые во время секса старалась убирать за спину; Жека поддерживал её под попку обеими руками; иногда приподнимался и целовал её грудь. Когда он понял, что скоро вот-вот, предложил поменять позу. Она слезла и он заметил, что у него на лобке остался её сок, из неё текла любовь.

Маша легла на спину, он поднял её ноги и поставил ступни себе на грудь; при этом без помощи руки вошёл в неё твёрдым членом. Она улыбнулась, мимикой шутливо показав – какой молодец. Жека тоже улыбнулся в ответ. Он держал её ноги за бёдра близко к телу и ритмично подтягивал её к себе; потом снял ноги с груди и раздвинул их: так её стало видно всю. Жека вытащил член, погладил головкой по её половым губкам, нежно постукал ей о клитор и снова проник. Было так хорошо, что временами он закрывал глаза. Вскоре она начала не попадать в ритм, губы её начали сильнее зажимать, Маша задерживала дыхание, на несколько секунд её влагалище стало очень тугим и члену труднее было двигаться внутри; она впилась ногтями в спину Жеки во время нахлынувшего наслаждения и негромко застонала. Она моментально стала мокрее, после чего даже слегка хихикнула. Было понятно, что Маша всё. Она даже слегка засмущалась. Жека уже перестал представлять про себя маршруты автобусов, плохое качество дорог и подобную дребедень, и всецело отдался кайфу. Примерно через минуту он резко высунул из неё и брызнул. Предполагалось кончить ей на живот, но струя стрельнула так сильно, что сперма попала ей на лоб и даже волосы. Слегка отойдя от оргазма, он начал громко ржать. Маша была слегка недовольна. Жека извинился и принёс полотенце. Вытирая сперму со лба он ещё раз хихикнул, после чего поцеловал её в губы. Они обнялись и лежали так долго. Оба были красные, довольные и горячие.

Мать Жеки была в гостях у сестры. Поэтому хата была свободна. Они ещё раз пошли освежились в душе и снова занялись любовью, но уже на кресле в зале. Весь вечер они наслаждались друг другом. Позже они пили чай и смотрели телевизор. И тут он увидел на экране больницу. У него даже голова закружилась. Жека подскочил и крикнул, чтобы Маша одевалась. Он проклинал себя, на глазах выступили слёзы. Он бегал по квартире и пытался как можно быстрее одеться. Потом схватил телефон и начал звонить. Ему было очень стыдно, стыдно до невозможности. И тут он услышал вместо гудков отрывок песни Noise MC. Певец скулил: “Я никогда-а уже-е, я никогда уже-е...” У Жеки даже дыхание перехватило, он сорвал с вешалки куртку, напялил кроссовки и выбежал из дома, кинув Маше ключи.
-Закроешь! Я потом позвоню!

Путь был неблизкий. Жека бежал и ревел. Он даже забыл, что результат мог быть отрицательным. Он бежал изо всех сил, при этом всё время пытался дозвониться. Ответа не было. У него в голове всплыло: “раз...два... я решил себя убить!”
Он по-звериному заревел и упал, споткнувшись через бордюр, которого не заметил. Ободрал ладони, уронил телефон, который разлетелся на переднюю часть, крышку и аккумулятор; быстро поднялся взял запчасти телефона и кинул их в карман. Когда бежал через парк, открылось второе дыхание, дыхалка ровно и чётко начала работать, он как-будто сдавал кросс; эмоции попритихли. Единственное, что он хотел – так это побыстрее добраться до дома, где жил Умрёт. Вот уже и школа мелькнула за спиной, вот и аллея позади. Он подбежал к подъезду и начал бить ногой в дверь. “Откройте, бляди!” - кричал он и бил ногой - “Суки!”. Он опять начал плакать, уже от беспомощности. Из окна второго этажа высунулся здоровый мужик и крикнул: “Я тебе пизды щас дам! Чё разорался!” “Да дашь, дашь!” - умоляющим тоном закричал Жека. “Дашь потом! А сейчас открой дверь мужик, ну пожалуйста. У меня друг Умрёт!” Мужик быстро скинул ему ключи, не сказав ни слова. Когда Жека пробегал второй этаж, то кинул ключи в руки вышедшему в подъезд мужику и истерически крикнул: “спасибо!”.

Он бежал через три ступеньки. Шестой этаж оказался как третий, он добежал до двери под номером “100” и сильно застучал в неё. Подумал даже выбить дверь, но опомнившись, передумал. Он не прекращал стучать. И тут дверь открыл заспанный друг. Жека просто влетел в его прихожую с криком: “живой, сука!” Он засмеялся и сильно обнял друга. Слёзы как будто сами по себе текли по его щекам. “Ты что трубку не брал, пидарас?” спросил Жека не ослабляя объятия. Умрёт стоял опешивший, входную дверь так никто ещё и не закрыл. Сначала Умрёт просто стоял опустив руки вниз, потом тоже обнял Жеку, но не так сильно, без фанатизма. Он сказал, что спал; что у Романа поспать за предыдущую ночь не получилось, и он отключился; мобила стояла на режиме “Без звука”.
Анализы к сожалению оказались верными, но что-то перевернулось в Умрёт. Он ожил. Умрёт впервые понял, насколько дорог другим людям.