Она приходит отовсюду. Где бы я не находился, то вижу ее. Когда я иду по улице, на встречу проходит ее образ и мило подмигивает в основном правым глазом. В магазине она выходит из подсобного помещения и, подмигивая выходит на улицу, пока я расплачиваюсь с продавцом. В общественном транспорте я представляю, как уступаю ей посидеть, а она меня нежно трогает за причинное место. Потом мы отбываем в безлюдное место. Будь то заброшенная квартира на окраине города или пустой парк. Главное, чтобы там не было этих мерзких людишек. Но все-равно меня никогда не перестает преследовать мысль, что кто-то втайне наблюдает за происходящим. Когда мы остаемся наедине, я кладу руку на ее шею и начинаю сжимать, медленно и методично придавая кисти все большее усилие, до тех пор пока ее лицо не посинеет. Затем резко головой об батарею отопления, которая всегда находится с левой стороны. Удар должен быть такой, чтобы тело словно тряпка отскочило далеко-далеко, а в самых труднодоступных местах батареи, которые нельзя ничем вымыть, осталась запеченая кровь с мякотью и волосами на долгие года. Страшно так жить. Когда боишься стать объектом насилия или его источником. Когда беременные уступают место пожилым. Когда потом пожилые гоняют палками беременных в надежде выбить всю дурь из распустившихся пузатых девок. Дурь, которую видят лишь они своими засохшими от времени глазами через такой же дряблый мозг. И когда все вышесказанное, копьем прибивает тебя к стенке, на которой висят такие же уроды, становится еще страшнее. От того, что понимаешь насколько невозможным будет оторваться от нее. И провисишь на ней до скончания времен, и будешь ты бледен, и видеть сможешь только мудаков, шлюх и идиотов.