Памяти мой бабушки, Анны Семионовны,
и всех кто победил в той войне.

  Каждый год 9 мая в нашем доме накрывался праздничный стол. Бабушка с дедом одевали свои боевые ордена и медали и сразу как-то преображались. Они распрямляли свои ссутулившиеся спины, голоса их звучали звонко, а в глазах появлялся  юношеский блеск. За этот день они в своих воспоминаниях заново проживали всю ту страшную войну от самого первого сообщения о нападении и до великого Дня Победы. На  долю моих стариков выпало самое страшное испытание - пережить блокаду Ленинграда. Не просто пережить, а воевать и защищать свой город, свой народ, свою Родину.
- Бабушка тебе помочь?
- Да андюлмой, хлеба нарежь и отнеси на стол.
Я взял квадратную буханку черного хлеба и начал резать её большими ломтями. Нож был не очень острым и хлеб по краям крошился.
- Внучек, аккуратнее! С хлебом, нельзя так…
- Бабуль, я сейчас вытру стол, - сказал я и потянулся за тряпкой.
Бабушкина рука остановила меня…

* * *

  В темном утреннем морозном небе шарили лучи прожекторов, выискивая немецкие самолеты. То там то тут в небо взметались столбы огня от разрывов бомб, по крышам домов с шипеньем разбрасывая в разные стороны искры, катились зажигательные бомбы. Анннушке выпало сегодня  ночное дежурство и при первых звуках заводской сирены, она схватила клещи, ведро с песком и полезла на крышу своего цеха. Бомбежка длилась уже полчаса, но пока что бомбы ложились в стороне от завода в районе мукомольни.  Вдруг несколько лучей от прожекторов сошлись в одной точке, как будто в черном небе выросла елка из света. И на вершине этого дерева засияла звездочка в виде самолетика. Тут же к ней потянулись «гирлянды» трассирующих пуль, а рядом стали загораться новогодними шарами разрывы от снарядов. Самолет стал заваливаться на крыло, за ним потянулся огненный след а с крыш соседних цехов неслось громкое «Ура-а-а !!! Сбили!!!!» Анна подхватила этот крик. Радость от этой маленькой победы немного оттенила чувство постоянного голода, мучавшего её уже второй год Блокады.
 
    На какое-то время все стихло. Но люди уже привыкли к тому, что за первой волной самолетов, должна была придти вторая. Летчики ориентировались на свет от горящих домов, подожженных зажигательными бомбами. Вот уже издалека послышался нарастающий гул тяжелых бомбардировщиков. Они сбрасывали бомбы большого калибра и практически не использовали зажигалок. Обычно к этому моменту люди спускались с крыш, так как  уже ничем не могли противостоять этим исчадиям ада несущим смерть. Анна пошла к пожарной лестнице, но вдруг откуда-то сбоку над Невой послышался звук истребителей.
- Наши!!! –  закричали с крыши соседнего цеха.
- Давай ребята, бей этих гадов!!!- неслось отовсюду.

  Двойка наших «ишачков» ринулась в бой. Вот уже один немец, задрав хвост, несся с воем к земле, оставлял в посветлевшем небе черный след своего последнего пике. Анна провожала взглядом падающий самолет, как вдруг прямо над ней пролетел и рухнул в Неву наш истребитель. Сердце сжалось. Сбили. Что же он не прыгнул?...Наверное ранен или…Слезы навернулись на глаза. А где второй? Она посмотрела вверх. Белый купол парашюта висел прямо над ней, она даже успела разглядеть летчика, прежде чем купол зацепился за старую ферму теплотрассы проходившей между цехами. Собрав в кулак последние силы, она бросилась к лестнице. Спускаясь по ней, Анна постоянно ловила себя на мысли: «Только бы он был жив, только бы он был жив!»

    Летчик лежал на земле, из-под рукава летной куртки по руке стекала кровь.
- Ты живой братишка?!
- Нормально, маленько в плечо зацепило,- простонал летчик.
- Сейчас милый, потерпи, я перевяжу…
Она вытащила из подсумка индивидуальный пакет, дернула за нитку и разорвав пергамент, достала бинт.
- Давай я сам.
- Я сделаю, нас учили.
Летчик расстегнул молнию куртки, и она засунула руку под ворот его гимнастерки. Рука сразу почувствовала влажное тепло кровоточащей раны.
Голова немного закружилась, толи от голода толи от чувства чужой крови.
- Ой, да ты сама еле живая, - сказал летчик – оголодала?
- Да , голодно нынче.
Отовсюду уже слышался топот ног, бежавших к ним людей.
- Зовут то тебя как, спасительница?
- Аней мама кличет.
- Спасибо сестренка, вот возьми, - с этими словами он достал из планшета небольшую шоколадку.
Анна не верила своим глазам. Она инстинктивно схватила плитку и прижала её к груди, из глаз потекли слезы.
- Ничего родная, всё равно побьём мы этих гадов, потерпи немного.
Подбежавшие мужчины подняли летчика на руки и понесли в ближайший цех. Анна так и осталась стоять на коленях, прижимая к груди этот небольшой кусочек жизни.

* * *

- Разве можно хлеб выбрасывать?- с укоризной в голосе спросила она меня,- помнишь, как я тебе про Блокаду рассказывала?
- Помню бабуль, прости…- потупив глаза, хмыкнул я.
- Вот и молодец, что помнишь. И никогда это не забывай.
Она аккуратно собрала крошки в свою ладонь и съела их. Потом, заметив еще несколько крошек в стороне, послюнявила палец, промокнула их и тоже отправила в рот.
  На какое-то время она задумалась. Её взгляд блуждал в том далеком прошлом, и вдруг из уголка глаза по сморщенной временем щеке прокатилась слеза.
На всю жизнь я запомнил этот взгляд и эту слезинку – так вспоминается Война.