Vivat omnes virgins,
Graciles.farmosae…
`Gaudeamus`

Учиться на втором курсе Петьке стало значительно проще. Появилось больше свободного времени, много разнополых друзей и подруг, а так же приятное дополнение в виде первокурсниц, которые первый раз в жизни видели автобус с рогами, душ прямо в блоке общаги, подземный паровоз и даже залупу без запаха смегмы. Стипендия в третьем семестре ему не светила, и Петька решил устроиццо на работу. Куда? Сомнений не было – в морг!

Двухэтажное здание патологоанатомического отделения находилось в десяти минутах ходьбы от общаг, работа только в ночную смену, дармовой спирт, ну и главное, - мальчик вырос возле кладбища. Через погост его водили в детский садик, на могилы смотрели и окна сельской школы. Петька хорошо помнил слова «школьного вальса»… Только за день до последнего звонка сами ученики провожали со школьного двора через дорогу гроб с телом любимого учителя. Помнил, как когда он пёр на плечах толстозадую первоклассницу с колокольчиком, на этот радостный перезвон наложился сначала звон колокола кладбищенской часовенки, а затем и звуки похоронного марша. В общем, покойников он боялся не больше, чем толстозадых первоклассниц, соседей и учителей.

͙  ͙  ͙


Апрельские дни второго курса выдались тёплыми. Сессия далеко, спирта, слитого из баночек с патологическим материалом в морге – залейся. Общага была безразмерным пиздохранилищем, а освоения ждали целинные и залежные просторы санитарно-гигиенического и педиатрического факультетов (нету лучше ягодиц, чем у сук-педиатриц). Забив хуй на лекцию по общей гигиене, Петрофан с товарищами прикупил пива и, забурившись в комнату к шестикурсницам, стал готовить себя к очередной рабочей ночи. Пиво, щедро разбавленное спиртиком, подтвердило заученную ещё в подростковом возрасте истину: «водка в роте, - пизда  в работе». Не прошло и часа, как они вчетвером сидели за столом, вывалив потное достоинство, а пыхтящая пьяная Аня поочерёдно пробовала мальчиков на вкус. Вкус у Ани был хороший, поэтому Петька первый кончил, выпил призовой литр пива, пассал в ванну и побежал работать санитаром.

Старый, никогда не просыхающий Васильич сдавал смену быстро, трупы он мог пересчитать с закрытыми глазами, в бессознательном состоянии итд.

- Повезло, Петька, тебе, - Васильич рыгнул запахом браги и дешёвого портвейна.
- Что, много померло в больнице, опять грузить?
- Нет, студент, праздник сегодня у нас, - старый санитар сделал многозначительное лицо, - день поминовения усопших. Тебе первый раз.
- Я спать буду, Василич, устал за день.
- Ну спи, коль икацца не будет! – дед пёрнул с притопом и засмеялся…

«Что ж я, помирать собрался? Да и не икал от пива никогда ещё», думал второкусник. Поудобнее устроившись на диванчике в ритуальном зале, он уснул. Под утро, разбуженный мочевым пузырём, Петрофан прошёл по коридору в обмывочную, чтоб слить мочу. По стенам коридора на каталках лежали голые тела бывших людей, которых в больнице замучили злые врачи. Им не хватало полок в морозилке и они, безропотно, по советской привычке, ждали своей скорбной очереди на вскрытие. Не успел второкурсник сделать и несколько шагов, как услышал справа первое «ик!». Второй и третий аналогичный звук не заставили себя ждать. До обмывочной Петрофан дошёл с седой головой и в мокрых джинсах.

*  *  *

Теперь ему за пятьдесят, он кандидат мед. наук, заведующий моргом, тем же самым. Всё, что осталось от студенчества – воспоминания, привычка дежурить на день поминовения и кличка «Седой Пётр»…



SIROTA, Minsk, 10. 04. 2012.      Помянем!..