Построили-то другу милому,
Построили нову горницу,
Без окошечков, без дверей…

Была Матрёна Харина бабой тихой, скромной, аккуратной. Последние годы, это уже к старости, жила небольшой пенсией, да плаканьем. То есть, была профессиональной плакальщицей. Скажете, кому это надо? Ну, может вам молодым и не надо, а старые люди без оплакивания ране не уходили. Как же не поплакать, когда плачется?
А для такого дела, как и для всякого божецкого, нужен профессионал, знаток. Кто из нонешних помнит те напевы-плачи, горькие, как сама бабья доля.

Вы голубушки, мои тётушки,
Посмотрите-ка, мои голубушки!
На кого ты оставил меня, друг милый,
На каких-то родимых братцев!
Нет-то у меня родимых братцев!
Одна-то я одинёшенька,
Одна-то я круглёшенька,
Без роду-то, без племени!

Да разве ж так специально, вдруг, споешь, проплачешь? Нет, тут дар нужен, точно знаю.
Матрёна тот дар имела. Уж как заплачет, запричитает, так и не хочешь да прослезишься. Мастерство, артистизм, они не только на подмостках во всяких МХАТах ваших нужны.
Вобщем не буду долго растекаться по дереву. Была Матрёна, да вся вышла. Померла в одночасье, только её и видели.

Утром Касатониха-то пошла её по грибы звать, а та и лежит. Мёртвая вся и не шевелится. Ну, Касатониха, конечно обрадовалась. Нет, вначале пригорюнилась, подружка же померла, не президент. А потом обрадовалась и побежала по деревне трезвонить. Это ж, какой кайф, первой донести до электората утрату.
- Нинка, ты вот пироги жрёшь, а Мотря-то померла!
- Да ты чо?!
- Капчо! Говорю же…
- Верка, мать-то дома ль? А где? Тоже ли чо ли померла, как Матрёна? Насмерть, ага…

Жила Матрёна одиночкой, ни детей, ни внуков. Все куда-то разъехались, да и истратились, словно и не бывало вовсе.
Председатель недолго думал, чо уж тут думать? Собрал актив, да и скомандовал, как большак:
- Значит так! Старуху хоронять миром, бабло, то есть, деньги, я выделю. Плотнику велеть ладить сруб, да подешевше, я вам не Ватикан. Вот вы трое, берите лопаты и ступайте на кладбище, ямку копать. Ну и бабы пусть миром расстараются за тризну. Вы ещё туто?


Председатель погрузился в думы о растущем день ото дня благосостоянии родной страны, и временно забыл о похоронах и спровоцировавшей их Матрёне, упокой Он её душу. Закурив папироску, хозяин колхоза уткнулся мордой в графики и сводки, а тем временем деревня, брошенная на произвол себя, занималась подготовкой тризны.

Копали, назначенные председателем, аккуратнейшим образом пропили выданные авансом деньги, за пятьсот рублей наняли двух таджиков из залётной бригады и согретые ласковым летним солнышком, прикорнули на полянке между могилок. И пока они так ночевали, а трудолюбивые таджики рыли последнюю в жизни Матрёны канавку, день перевалил на вторую половину.

Ровно в четыре часа дня, в шестнадцать ноль-ноль, по-вашему, всё было готово. Бабы миром собрали немудрящий стол, прямо в ограде у Матрёны. Плотник соорудил короб и крест, народец, тот, что освободился от трудовой провинности, начал подтягиваться к дому покойной.

Участковый составил акт и был таков, а собравшиеся, их оказалось человек десять, присели за стол и в ожидании председателя решили попробовать самогонку. Чо её пробовать, ума не приложу? Нормальная самогонка, из брюквенной браги, да как у всей деревни. Нет, решили пробовать, ну и хрен с вами.

Примерно в пять часов подошёл председатель. К тому времени обмытая и обряженная во всё чистое Матрёна, уже лежала в своей последней зыбке. Благостная такая, робкая. И то! Не на погулянки собралась, а к Господу, ответ держать.
Председатель, усталый и немного злой не отказался от чарки. Дела сделаны, куда спешить? Он не отказался и от второй, а третью сам бог велел, по русскому обычаю стал быть.

Тем временем плотник Вовка Тепляков вспомнил, что не подстелил покойной стружку. Казалось бы, лежи она, хрен с ней. Но Вовка, человек ответственный и бздлявый, решил так. А ну как старуха обидится и начнёт к нему ночью приходить? Козни всякие строить. А то ещё наговорит ТАМ на него напраслины.

Пыхтя и робко матерясь, Вовка вынул сухое тельце Матрёны из гроба, быстро подсыпал на дно сруба ароматной сосновой стружки, застелил простынкой и, радуясь себе дотошному, вышел к народу.
Пока происходили эти действа, в ограду покойницы подтянулись, копали.
Ноги их уже знам дело не держали, но внутренний компас привёл тружеников на запах самогонки.

- Так! Явились ироды! – председатель грозно зыркнул из-под нависших бровей на мужиков, - а ну быстро выносите бабку, а то скоро темнять начнет, а мы ещё трез, то ись ничегошеньки не сделали.
Могильщики дружно бросились в дом, поскольку ругаться с председателем, это потом неделю с синяками ходить.

- Председатель! Ау нахер! – крикнул из дома один из мужиков, - гроб сразу заколотим или как? А то старуха по дороге выпадет, а нам всем конфуз.
- Закрывайте сразу, чо мы Мотрю не видали? – крикнул председатель.
Примерно через полчаса траурная процессия, состоящая из полутора десятков старух, председателя, означенных могильщиков и десятка собак, которых Мотря подкармливала, чем могла, - достигла кладбища.

Председатель злобно покосился на могилку, плюнул себе под ноги: - Варнаки! Глыбже-то здоровья не хватило? Ну да бес с вами, чай не вылезет. Ставьте.
Гробик поставили на положенные поперёк могилки слеги, народ обступил место упокоения и председатель решил сказать слово.

- Дорогие мои селяне, земляки. Сегодня мы провожаем в последний путь беззлобного, доброго и прекрасного человека, нашу тётю Матрёну Валенкову. Всю жизнь эта женщина проработала на земле, растила нянь для народного хозяйства, в меру сил помогала обществу. Так пусть же эта земля, наша родная земля, примет её с миром. Кстати, гроб-от откройте, я бля для кого говорю-то? Ей же ни хрена не видно…

Вовка Тепляков и кто-то из провожающих, дружно взялись за крышку гроба. Потянули её вверх, подняли, положили в сторонку и …
Председатель как раз отвернулся, прикуривая и потому, когда рука Вовки хлопнула его по плечу, он вздрогнул: - Что ещё?!
- Ты председатель тово, присядь на лавочку, покури, - тон Вовки не понравился хозяину деревни, - мы мигом.

- Что значит мигом, куда опять собрались? Ни одно дело до конца довести не можете, ироды!
- Ты не ругайся, Миша, кури пока. Мы тово, Матрёну дома забыли, ага...
Дальнейший мат пересказывать не буду. Скажу лишь, что там были упомянуты все известные миру матери, отцы, способы совокупления с плотником, копалями, премией, гробом, и самой покойницей.
Вот так бывает, ребята. Похороны, дело не простое, а вы как думали! А к чему я весь сыр бор развёл? Да к тому, что ежели засобираетесь, так смотрите, чтобы и вас вот эдак же дома не оставили.