Начало тут:
http://udaff.com/read/creo/114451/
http://udaff.com/read/creo/114512/
http://udaff.com/read/creo/114628/
http://udaff.com/read/creo/114910/
http://udaff.com/read/creo/115307/
http://udaff.com/read/creo/115640/
http://udaff.com/read/creo/116162/
http://udaff.com/read/creo/116391/
http://udaff.com/read/creo/116776/
http://udaff.com/read/creo/117140/
    
Харитоныч вернулся с покушения поникший, словно лютик, на который испражнилась корова. Он слонялся по двору, глубоко переосмысливая произошедшую катавасию, когда из дома вышел Кукла Геннадий и выкинул возле крыльца костюм цвета говна с молоком. Харитоныч остолбенел: «Это я в него, получается, стрелял. В алкалоида этого. А барон тогда где? Горе мне, совсем задание провалил, налицо ошибка в объекте преступного посягательства и, как следствие, наложения дисциплинарного взыскания от работодателя мне не избежать. Чечены трудовую книжку марать не станут, а просто наложат кубов пять бетона мне на лицо, стяжку заровняют, стены возведут и продадут мой мавзолей каким-нибудь лохам. А я полежу немного, да и начну их пугать по ночам, если арматура экранировать не будет».

В разгар душевных ассенизаторских терзаний через калитку вошел барон, отягощенный регалиями, разодетый и важный, как султан Абубакар Сидик. Харитоныч от ужаса чуть не написал желтым на зеленой траве явку с повинной, но чудом сдержался и решил поиграть с братьями в подвиг разведчика – терять ему было уже нечего. Мысленно представляя себе вращающийся миксер бетономешалки, он с готовностью принял предложение принять стакан от уже подогретого Куклы и пошел вслед за братьями в дом.

  – Говоришь, лох какой-то покушался на меня? – барон Артур внимательно смотрел на пьяного брата, оскорбленно поводя усами: – Запомни, Гена, на меня бы профи охотились, может, ты за собой старые хвосты приволок? Или вообще мальчишки баловались…
  – Ага, блядь, мальчишки, девчонки, а также их родители… Чтобы такой говняный снаряд изготовить, мальчишек штук десять надо рядком посадить просираться!

Задействованный на рабочем совещании в качестве разливающего Харитоныч при этих словах самодовольно ухмыльнулся.

  – Гена, зря ты молодое поколение недооцениваешь. Вчера по соседству тинейджеры участкового подорвали. Клею нанюхались, кинули в костер банку свиной тушенки, а тут, как на грех, ко мне новый участковый шел, на должность представляться. Парадный мундир, вся хуйня, так вот банка рванула аккурат, когда он костер потушить пытался, по-пионерски. Лежит теперь в ожоговом, а счет за химчистку парадки мне прислал, оборотень ебучий… Кстати, слышь, как тебя? – Артур поманил пальцем Харитоныча и достал из кармана бумажник, размерами напоминающий атташе-кейс. – Ментовский госпиталь знаешь? Вот деньги, метнись туда и организуй передачку для капитана Гаврилова, только бананов не покупай, а то у него сейчас хуй на спелый банан похож – желто-черный от ожогов, не дай бог обидится, а мне с ним еще работать. И нам пару пузырей захвати, у брата травма психологическая, лечить надо.

Отослав лишние уши, барон плотно запер дверь и сказал: – Гена, хуй с ним с покушением, семи смертям не бывать, а судьбу не наебать, лучше доложи-ка, что у молодого за открытие такое?
 
Рома Ухозад, скромно потупившись, протянул Артуру баллончик дезодоранта «АХЕ»:
  – Вот, Артур Богданович, удалось сделать невозможное – соединить соленое с квадратным. Все компоненты находятся в свободной продаже, себестоимость копеечная, состояние газообразное. Один пшик – и просто взрыв мозга, семнадцать литров в этиловом эквиваленте. Но без отравления. Легко и просто переносит в другую реальность. В три раза сильнее LSD. 
Артур заинтересовался:
  – А в пропановый баллон это закачать реально? Для перевозки крупной партии?
  – Да хоть в кислородный, только опасно это, Артур Богданович… Откроет кто-нибудь вентиль и, извините, пиздец приключится – пара кварталов сутки будет одинаковые мультики смотреть.
  – Интересно, интересно… Молодец, будем готовиться к запуску в производство! Оптовку – в баллоны, розницу – в зажигалки. – Артур достал из кармана здоровенную газовую зажигалку модели «Подожги соседу брови». – Дезодоранты подделывать не вариант, комбинат по их производству чечены контролируют, а у меня с ними отношения и без дезодорантов не шоколадные… Говённые, скажем прямо, отношения. Так, с этим решили, теперь другая тема – как вы насчет заработать?

Кукла Геннадий переглянулся с Ромой: – Заработать мы завсегда согласны, это работать мы не любим, а зарабатывать... О какой сумме идет речь, и что делать надобно, брат?
  – Партнеры таджикские скоро груз прогонят через мои каналы. Я имею пять процентов, вам даю половину. Я бы и сам провернул это дело, но я под колпаком.
  – У Мюллера?  – поинтересовался Рома.
  – У Хуюллера. С Мюллером я бы договорился. А вот с Дыбой нашим не получается, он почему-то цыган и калек не любит, только вот не знаю почему, надо бы с ментовским психологом пообщаться насчет его фобий. В общем, как подам сигнал – ваше дело отвлекать этого маньяка на себя, а я тем временем всё и спроворю.

Скрепили договор, накатив по сто пятьдесят. В атмосфере комнаты разливалось умиротворение. Неплотно закрытый клапан дезодорантного баллончика подленько и беззвучно подтравливал, выпуская на волю ухозадовское изобретение.

Вскоре вернулся посланец. В руках он сжимал четыре литровых бутылки.
  – Воздух-то какой у вас свежий! Лучше, чем на улице. Вот, взял по акции. Водка «Мразь» называется.
  – Что за акция? – живо поинтересовался любящий всевозможную халяву Кукла.
  – Купи две бутылки и дай по еблу продавщице в подарок. Шучу, конечно. Я ей без всякой акции въебал, гы-гы-гы. Не хотела пакет бесплатный давать, марамойка. 
   
После неудавшегося покушения на убийство и принятия вовнутрь огненной воды древнеалбанский акцент у Харитоныча чудесным образом пропал. Все предметы и явления современности горе-ассенизатор перестал называть в славянском стиле.  Электро-лучина на шестьдесят ватт, онучи «Адидас», тулупчик заячий на синтепоне приобрели в его устах обычное звучание к немалому облегчению окружающих.
 
Застолье разгоралось, присутствующие говорили много, охотно и с большим удовольствием. Через час вернулась с работы учительница, возмутившись было по поводу того, что постояльцы чокаются с портретом ее прадедушки, председателя ОГПУ и народного комиссара связи Еноха Гершоновича Иегуды, называя его почему-то Адольфиком. Впрочем, возмущенную наркомовскую поросль быстро успокоили, подняв старинный связистский тост «за связь без брака».
 
  – Как дела в школе? – спросил Кукла Геннадий и начислил Сашеньке штрафную.
  – Ой, да все как обычно. Свинухин привел на алгебру бомжиху, и она в тепле нассала под парту. А хулиган и второгодник Василий Константинович на уроке биологии подложил под учителя проститутку.   
  – Значит, все хорошо?
  – В общем и целом, да. Если бы не муж директрисы. Представляете, пьяный приперся ко мне на открытый урок под видом комиссии и начал жутко храпеть на первой парте. Дети так старались, учили, а стихи Агнии Барто под храп пришлось читать. Это ужасно, просто ужасно. Какое чудовищное равнодушие к русской литературе! Какой пример он подает подрастающему поколению!?
  – Понимаю. Помню, у нас в школе тоже один хулиган был, – поддержал разговор Кукла. – Эдакий гибкий Цезарь. Мог делать три дела сразу:  курить, сидеть на шпагате и срать. На два соседних унитаза ногами опирался и точно между ними гадил, назло техничке. Один раз что-то у него там перегнулось, и он себе в лицо с сигаретой насрал.
  – Фууу, какая гадость, – учительница брезгливо отвернулась.
  – Ну, а что? Из песни слов не выкинешь. Кстати, совсем молодой паренек был, а умер от старости.
  – Это как?
  – А так. Техничка эта, старуха древняя, однажды застукала его в шпагате и шваброй убила. 
  – Да… – задумчиво протянул барон, выпуская сигаретный дым из носа. – Бывает.
  – Александра, а почему у вас мужа нет? – поинтересовался бестактный Рома Ухозад, резко меняя тему.
  – Это грустная история. Был у меня жених. Вешал китайскую гирлянду на елку и запутался в ней, а я удлинитель в розетку случайно включила, и его током насмерть ебнуло. Так в гирлянде и хоронили – не смогли распутать, – на лету соврала Александра, добавила дрожь в голосе и всхлипнула: – Очень несчастный случай. Так следствие сказало…
 
  – Помню, у нас в деревне тоже несчастный случай был, – оживился говнокиллер Харитоныч. – Многодетная семья ежевичников пошла в лес за ягодами. Набрали полные кузовки. И папа нашел в кустах лосенка махонького и давай ему брюшко сучком щекотать. А лосенку нравиться, хохочет вовсю. И до того увлекся отец семейства, что не заметил, как подкралась на цыпочках мама-лось вместе с папой таким же лосем. И всю семью насмерть загрызли. Ну, в смысле – забодали. 
  – Это кто рассказал? Лосиха?
  – Ежевика! Какая разница? Вишь, тоже как неожиданно все стряслось. Не знаешь, где ягодки найдешь, а где жизнь растеряешь.
  – Да, лоси, они внезапные… Включи лучше телевизор, Гендос, – попросил барон, которому веселая компания начала нравиться все больше и больше. Кукла пошел искать пульт в кадушке с мочеными яблоками, но не нашел и включил ящик усилием воли и мокрым от яблочного рассола пальцем.

Телевизор засветился голубым экраном: «В эфире городские криминальные новости. Иван Дыба, старший оперуполномоченный отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, минувшей ночью применил табельное оружие в отношении торговца наркотиками, замаскированного под безногого старика в инвалидной коляске».
  – А что я вам говорил?! Не любит Дыба калек, третий раз за этот год в доме престарелых пиарится.  Переключи, – скомандовал барон, и Кукла тут же клацнул дальше: «А теперь страничка занимательной орнитологии. Как утверждает газета «Птичий грипп», Елену Воробей регулярно топчет какой-то питух. Пернатая пизда юмора опровергла эти слухи, заявив, что с Юрием Гальцевым у них чисто профессиональные отношения».
  – Да что ж такое-то? Мне послышалось, или она сказала – «пизда»?
  – Она сказала «звезда». Это же «НТВ», серьезный канал, – незаслуженно вступилась учительница.
  – Один хуй, зоофилия сплошная, – снова забрюзжал барон, Кукла поспешно щелкнул. Из телевизионного динамика послышался голос Копеляна: «Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха. Отличный семьянин; связей, порочивших его, не имел».
  – О! Оставь, хорошее кино. Про разведчика, – попросил Харитоныч. Против разведчика никто не возражал, и Кукла разлил еще по пятьдесят.

  – А я как раз сегодня детям задание дала, придумать хорошую рифму к слову «гестапо», – Александра немного захмелела, ей отчего-то стало хорошо, как никогда. Она ненадолго прикрыла глаза, а когда открыла, вместо барона в комнате сидел сын дипломированного садовника, группенфюрер СС Генрих Мюллер.

  – Что значит «хорошую»? – строго спросил цыганский барон Мюллер.
  – Соответствующую идеалам третьего рейха. Я не имела ввиду ничего дурного, – испуганно ответила Александра. Она повернулась и увидела, как на неё внимательно смотрит еще один гестаповец. Разведчик Штирлиц Харитонович, абориген и патриот страны развитого метеоризма, тоже насторожился, взволнованно бзданул и подумал: «Трудно стало работать. Развелось много идиотов, говорящих правильные слова. Вот эти люди и крутят педали фашизма. Негодяи». В комнате запахло напряженностью.

Негодяи переглянулись и продолжили разговор:
  – Не пугайтесь, фрау Заурих. Я хоть раз в жизни кому-нибудь давал взбучку, а? Я старый, добрый человек, про которого распускают слухи, – Мюллер многозначительно посмотрел на Александру.
  – Вы так говорите, будто слухи – это что-то страшное. Как если б Кальтенбруннер женился на еврейке, – четко ответила Александра, будто была фашистской старухой всю жизнь. 
  – Я к тому, что сейчас верить никому нельзя. Даже себе. Мне – можно. В нашем деле главное – пощупать, – Мюллер погладил по коленке политически грамотную старушку и потянул руку выше. Она вежливо убрала волосатую руку и в этот момент на месте Куклы увидела радистку Кэт, но почему-то с усами, которая перебила их разговор с Мюллером. 

    – Мне кажется, у меня будет ребенок. Он урчит внутри и толкается ножками, – объявил  Кукла Кэт с блаженной улыбкой. У него в животе что-то заурчало, и он решил, что это отходят воды.
    – Как же ты будешь рожать, малыш? – ласково спросил Харитоныч. 
    – Кажется, нового способа еще не придумали, – раздвинул ноги Кукла Геннадий, устраиваясь в кресле поудобней. 

В этот момент на голове у Штирлица начала предательски расти русская шапка-ушанка. Вместе с головным убором увеличилась и голова.  Шапка разрослась до величины гигантского сомбреро, и Штирлиц понял, что он на грани провала. Пораженный картиной Мюллер, достав настоящий пистолет, сказал заготовленную фразу «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться» и начал угрожать шпиону пытками в гестапо. Шпион не проронил ни слова. Окружающие с молчаливым неодобрением смотрели молчаливым предателем на допросе и мысленно аплодировали железной хватке Мюллера. 

Но через полчаса кино закончилось, и настала недолгая минута просветления, наваждение прошло. Харитоныч передумал играть в молчанку и, путаясь в соплях и показаниях, признался в работе на кавказскую диаспору, рассказав про покушение. Он просил только об одном, чтобы ему уменьшили голову. Головастика решили было отпиздить и изгнать, но в силу всеобщего благодушного настроения, поленились и всего-навсего перевербовали, заставив присягнуть на портрете Адольфа Гитлера из ОГПУ, который был изображен маслом на солдатской портянке в гражданском костюме и почему-то в пенсне. Выражение лица у фюрера было такое, будто он застукал Еву Браун в постели с маршалом Коневым и по этому поводу хлобыстнул стаканчик йаду с расстройства.

Когда начала подкатывать вторая волна прихода, Рома достал какой-то пузырек с мутной жидкостью и, взболтав, спросил:
  – Ребята, у вас болят почки?
  – Нет
  – Жаль. Очень жаль. Потому что этот отвар очень помогает при больных почках, – А давайте достанем белые детские колготы, натянем их на руки, на ноги и на головы и будем кальмарами. 

Эта идея была встречена с энтузиазмом:
  – Ха-ха-ха, давайте. Я как раз по этому поводу загадку придумала, – обрадовалась Александра. – У Вовы два яблока, а у Коли кальмар. Кто из мальчиков хочет усы? 
  –  Усы!? Не дам себя отротопыжить! – неожиданно возопил все еще капризный Кукла Геннадий.
  – Не ори, хурма усатая. Никому твое вонючее мочало из-под носа не надо, – успокоила Куклу светоч русского языка.
  – Мо ху проаналижирует троекратно твою жопэ. Трансцендентненько. Девять Ра здень,  – немедленно парировал Кукла, но почему-то на языке, на котором пишут врачи.
  – Не поняла, – удивилась Александра.
  – Я говорю, ты, Сашка, натуральная щебень, – перешел он снова с врачебного на русский.
  – Щебень, вообще-то, мужского рода. Ничего не понимаю. 
  – Букву «щ» убери и поймешь, – здесь Кукла Геннадий залился каким-то дебильным смехом, похожим на кваканье болотной жабы, страдающей заиканием.

Через десять минут такой глубокомысленной беседы, когда Рома, наконец, понял, что вляпался в собственное говно, и компанию плющит по его вине, он решил вывести всех на свежий воздух. Пятеро ряженых в кальмаров, выплыли из дома на улицу в прекрасном расположении духа. По телам разлилась удивительная легкость, все смеялись и болтали без умолку, водили хоровод вокруг люминисцентного человечка и брызгались чернильными струями на дальность. Наступило счастье.

В действительности, одетые в детские колготы ебанутые существа окружили и обоссали гаишника, издавая при этом животный регот и угрожая пистолетом. Действие газа усилилось, ввиду алкогольных возлияний. Коллективные галлюцинации закончились, и начался индивидуальный кошмар.  Все еще досмеивались над бестолковой историей Куклы о Вовчике из мавзолея, а разговорчивый Харитоныч вдруг замолчал. У него в голове постучали.
  – Кто там? – спросил ассенизатор.
  – Это я – сутенер Печкин. Принес за писку вашего мальчика. Но я вам его не отдам, потому что у вас денег нет.

Харитонычу поплохело. Он вспомнил, что у него никогда не было никаких мальчиков, а козел и «Запорожец» не в счет. Перед глазами проплыл кумачовый лозунг на стене сельского клуба, виденный еще в глубокой молодости: «Только честным трудом, упорством, терпением и массовыми расстрелами можно победить эпидемию гомосексуализма». Ассенизатор озлобился на Печкина и решил, во что бы то ни стало, минуя честный труд и упорство, сразу прибегнуть к массовому  расстрелу неправильного почтальона. К тому же, ему стало жаль мальчика. Было очевидно, что Печкин сидел в голове целиком, и, может быть, даже стоял с велосипедом в руке, поэтому и шапка торчала наружу. Харитоныч выхватил у барона пистолет, шмальнул в свою огромную голову и, естественно, попал в пустоту. Печкин исчез. Харитоныч ушел от компании, недолго колобродил по городу, а потом заснул на автобусной остановке.

За Ромой пришли его же подопытные. Четыре крысы и одна морская свинка гоповатого вида хотели избить ученого, но ученый резко потерялся, схватив за щупальца самку кальмара. И так быстро, что грызуны-торчки, залипнув в травке, не смогли его догнать. Потом он хотел бежать обратно и извиняться перед морской свинкой по кличке «Рэмбо», но выпившая меньше всех Достоевская удержала его от этого опрометчивого поступка. Рома проснулся в обнимку с учительницей на диване и в камышах. Кто их туда приволок, так и осталось загадкой. И диван, и Рому, и учительницу. Также осталось загадкой, было ли что-нибудь между этими тремя.

С Куклой Геннадием произошло сразу две неприятности. Его посетила баба Зоя из мезозоя, и он не додрочил. Толстая баба Зоя в свое время уронила башенный кран, а вместе с ним и себя в кабинке. Была крановщицей-ударницей, а стала размазней-покойницей. В последней ипостаси она и явилась Кукле, который работал вместе с ней стропальщиком и своими же руками перегрузил тогда кран. Она протягивала ему свою оторванную правую руку и просила почесать себе спинку, потому что левой она не дотягивалась. Кукла Геннадий бросился бежать, но запутался в костюме кальмара и упал в канаву. Из канавы он ползком перебрался в мусорный контейнер и, закрыв крышку, затихарился там. Баба Зоя больше не появлялась. Зато появились прекрасные и обнаженные девы с пурпурными платками. Они призывно извивались в танце, но в руки не давались. Почему-то от них неприятно пахло бомжом. Кукла достал хуй и зажал нос, чтобы душок не сбивал с настроя, и начал дрочить на крайнюю справа нимфу с удивительной красоты и величины сиськами.

Он никак не мог кончить. Сильно потея, он увеличил частоту движений до десяти герц. И только почувствовал, что подкатывает долгожданная волна, как раздался вопль дикого ужаса, и его пизданули по голове каким-то мешком с бутылками. Картинка сразу поменялась, Кукле показалось, что на него упала голая Наталья Крачковская, затянутая в черный латекс, и стала  предлагать свои прелести. На самом деле, женщина из соседнего дома пришла выкинуть мусор, открыла контейнер и увидела, что внутри сидит усатый мудозвон с выпученными глазами и колготками на голове и, зажимая нос, раздевает своего гномика с нешуточной скоростью. Она швырнула в него пакет и, вращая руками, как ебанутая мельница, понеслась неведомо куда, при этом истерически вереща.

Кукла без особого энтузиазма потыкался в развратную Крачковскую, но у неё из жопы полезла какая-то требуха, и он, в реальности прорвав мусорный пакет своим вздыбленным хуем, спешно покинул свою вонючую обитель и поплелся домой.   

Барону не мерещилась всякая нечисть. Ему просто показалось, что он вареная рыба. Хек, блядь. Возле дома Достоевской он залез на верхушку дерева и очень боялся, что его съедят голодные собаки или пенсионеры. Пенсионеров он боялся больше. Под утро подточенная жучками-вредителями березовая ветка не выдержала тяжести хековой туши и с хрустом обломилась. Возвращавшийся Кукла Геннадий нашел своего богатого брата лежащего под деревом в идеальном для наследников состоянии – спокойного и холодного. Из глаз Куклы покатились слёзы, которые, впрочем, не помешали ему в предрассветной тиши совершить неотложные реанимационные мероприятия – поменяться с покойным одеждой и документами и кое-куда позвонить:
  – Алло, милиция? Говорит Артур Богданович Кукля. Приезжайте и ветеринара с собакой прихватите – у меня, кажется, брат… того… умер.