Петру Ивановичу вдруг захотелось повеситься. То есть совсем.
… а почему бы и нет?  – философски подумал Петр Иванович.
Скрипя  и похрустывая суставами, старый, но еще тридцатилетний, Петр Иванович, распрямился с продавленного дивана. На диване финской деревообрабатывающей фабрики было тоскливо. Фальшиво насвистывая попурри из группы “Колибри” он пошел на кухню за табуретом.
        Прихватил в коридоре  бобину с  синтетическим шнуром, оставшуюся после недавно сделанного тихими и криворукими, но добрыми ослоебами, ремонта, вернулся в комнату.
Поставив под торчащий из потолка крюк (люстра где-то была, но повесить ее было некому),  табурет,  Петр Иванович хмуро пошевелил волосами на груди, достал из помятой пачки “парламента” последнюю сигарету с раскрошенным концом, и закурил, уставившись в окно на заебавший двор. Во дворе тоже было тоскливо.
    Тоскливо мокла помойка с копошашимися непромокаемыми бомжами и мок мокрый парень, сосредоточено блюющий мимо забитой мятыми банками из-под энергетических лечебных микстур олимпийского резерва для юношества(ЭЛМОРЮ) , урны на детской площадке.
“…Вот жеж  блядь…”  - уныло подумал Петя.
Тоскливая урна одиноко стояла на тоскливой окраине загаженной собаками и людьми чудесной асфальтированной и оснащенной всеми необходимыми прочими. Обычными прочными металлическими изделиями для лю6опытных и быстро вымахивающих, но нерастущщих детских организмов.                                                                                                                                       
      “…и с организмом что-то не то…” - грустно и почему-то похуистично думал Петр.
    “…Шпроты…Мороженное…Тфужшблядь…”  - услужливо напомнила память.
    “…Даа-а-а, ” – пришлось согласиться Петру Ивановичу с Петром Ивановичем – “и
этот понос ебаный так не в тему… Вот жеж  блядь…”    - задумчиво пробормотал он.               
    Ему хотелось знать – проканает ли в данном случае  “Панадол” из отборного боливийского                                                                                                                     
кокоса?  А так как в квартире “перспективного менеджера пока среднего звена” из медицинских препаратов был только бодряк от простого парня Эскобаро, то пришлось немедленно и применить продукт.
    Повращяв ноздрями, Петр Иванович немного поморгал глазами – но все было опять тоскливо. По- другому, но опять тоскливо.
    Озабоченно взглянув на любимые часы, быстро вспомнил что в данных случае рекомендует телевидение – связать, закрепить, стоя на табуретке накинуть. И повесился.