История, произошедшая с одним солдатом срочной службы в те далёкие теперь уже 80-е годы, прошлого столетия. Прошу фтыкателей делать поправку на давность событий. В те времена и вотка была другая и деньги другие и форма одежды у солдат  была другая. Нравы  и люди  в те времена тоже  были другими.

  Костя  дремал,  уткнув нос в воротник своей солдатской шинели,  умостившись на неудобной деревянной лавке  в зале ожидания Ленинградского вокзала. Он бы конечно с большим удовольствием  вышел в город и просто погулял,  те четыре часа оставшиеся до отправки поезда. Но он знал, что погулять в городе, даже имея на то законные основания и исправные документы, ему никак не удастся. Всему виной была одетая на нём  армейская форма.  Выглядела она несколько непривычно. На его серой солдатской шинели красовались флотские погоны с буквами БФ, что значило Балтийский Флот, на голове была нахлобучена черная матросская шапка , а обут он был в обычные солдатские кирзачи.  Военные патрули, которых в столице  было немерянно, усматривали в его одеянии нарушение формы одежды, и всякий раз Косте проходилось показывать документы, удостоверяющие его принадлежность к Балтийскому Флоту и давать при этом множество пояснений, по поводу его одежды.  Возможно, в этом  была какая-то военная хитрость, ибо  в батальоне береговой охраны, где он нёс службу, половина личного состава была одета в обычную морскую форму, а другая половина выглядела столь-же нелепо как и Костя. Впрочем, в  городке, где Костя отслужил уже 20 месяцев,  из 24-х причитающихся, такому необычному одеянию никто не удивлялся, но за пределами гарнизона приходилось держаться подальше от патрулей и даже постовых милиционеров, которые подозревали в нём беглого дезертира и тоже норовили при случае затеять нудную проверку.
      Однако впадать в уныние поводов небыло никаких. Был он молод и здоров,  служить в армии ему оставалось всего ничего и  возвращался он из двухнедельного отпуска, обьявленного ему командованием. Командование, оно отпуска даром не даёт, и отпуск ему объявили отнюдь не за красивые глаза, хотя, по мнению знакомых  дам, глаза у него очень даже ничего (особенно женщин заводили его длинные ресницы). Костю отпуском  попросту наградили „ за геройство проявленное принесении караульной службы“, как было сказано в приказе по батальону.
      Хотя, если честно, особенного геройство то и не было. В тот день Костя нес караул у  склада с вещевым имуществом, и как старослужащий мог себе позволить некоторые вольности, запрещённые Уставом Караульной Службы.  Согласно этому самому Уставу, часовому на службе запрещалось многое, в том числе есть, пить, курить и справлять естественные надобности. Но если есть и пить на посту мало кто осмеливался, то покуривали в рукав практически все, кто курил, и у кого было что курить. Но с Костей в тот день случилась другая незадача. Ещё при заступлении в караул у него в животе что-то предательски урчало и бурлило, видимо заиграла в животе домашняя тушёнка, полученная с посылкой  его земляком, и съеденная ими по случаю  дня рождения. После заступления на пост, где-то минут через 25,  стало ясно, что тушёнка настойчиво давит на днище и просится наружу. Когда терпеть  позывы не стало никакой возможности, то Костя не стал бороться с этим явлением природы, и сошёл с освещённого прожекторами периметра поста в февральскую темень. Найдя подходящее место у бетонной стены, между ящиком с противопожарным песком и старой караульной вышкой, он быстренько устроился там в позе молодого орла, прислонив поставленный на предохранитель „калашников“ к бетонной стенке забора. Когда процесс уже достиг своего логического завершения, Костя вдруг услышал похрустывание гравия под ногами и увидел три сгорбленные мужские фигуры, крадущиеся вдоль периметра поста, метрах в двадцати от него.  Последний из незнакомцев сжимал в руках что-то похожее на старинный пистолет и, что Костю особенно удивило, все трое шли на цыпочках и босиком, несмотря на приличный февральский морозец. Первые несколько секунд Костя переваривал увиденное, и затем до него дошло, что мужики крались именно по его душу, и наверняка  в их планах  было огреть его по голове железякой, или даже убить при этом.
        Далее он действовал уже на подсознании.  Не вставая с места, он крикнул негромко:
    - Стой! Стрелять буду!  - Мужики среагировали мгновенно, повернулись на его голос, а из железяки идущего последним  вылетел огненный столб, раздался грохот выстрела, что-то шибануло Костю по голове. На языке у него появился сладковатый привкус крови, левый глаз моментально  перестал видеть, а на правом глазу картинка размылась на полутени.  Всё также сидя, Костя рванул на себя автомат и, сдёрнув его с предохранителя, и не целясь, навскидку, нажал на спуск. Его „калашников“ коротко татакнул караульными патронами и замолк. Костя вскочил на ноги,  и волоча одной рукой автомат за ремень у верхней антабки  и придерживая другой рукой расстёгнутые штаны кинулся бежать на свет прожектора висящего у входных  ворот.  До ворот было метров 100, и он мчался к ним, как раненный сайгак, не разбирая дороги. Глаза его заливало кровью и слезами, и только у ворот он протёр рукавом глаза и, видя, что погони за ним нет, остановился у массивного переговорного устройства  висящего на столбе у караульной будки. Нажав кнопку вызова, и не дождавшись ответа, он начал кричать в металлический раструб, что на пост совершено нападение, и что патронов у него уже нету, и что срочно требуется подкрепление.
  - Занять круговую оборону!  Примкнуть штык! Отбиваться штыком!- зарычала в ответ труба голосом начкара капитана Лутошкина. Через три минуты из караулки примчалась тревожная группа и чуть позже прибыла милиция и скорая помощь.  На месте событий обнаружили трёх раненных мужиков. Двое из них лежали без сознания, а третий, судя по виду,  кавказец, был в сознании и обещал всех непременно зарезать. В руках у сына гор был обрез охотничьего ружья, которое он пытался зарядить слабеющими руками. Позже оказалось, что все трое сбежали накануне из колонии строгого режима, и им для какого то проекта непременно надо было раздобыть приличное оружие. В Костю  горец стрельнул картечью, и если-бы Костя в тот момент стоял, а не сидел, то картечь разнесла-бы ему  голову как кочан капусты, а так Костя отделался  испугом, да ещё легкое ранение головы нанес  ему обрушившийся от удара картечи  пласт штукатурки. В любом случае Костя повёл себя геройски, за что и был награждён отпуском на родину. 
      Впрочем, сейчас отпуск был уже позади, в голове роились приятные воспоминания, смешанные с легкой грустью. О том, что  прийдётся дослуживать ещё 2-3месяца, даже думать не хотелось. Так бы и просидел на этом вокзале до дембеля. Плавное течение его мыслей прервал женский голос:
- Эй, матросик, помоги мне вещи донести!- обратилась к нему дамочка приятной наружности: – А то меня не встретил никто, а я после операции тяжести таскать не могу.
  У ног её стояли два чемодана  средней величины, хотя оказались они на проверку не так уж и тяжелые. Доставив их по просьбе дамы до стоянки такси, Костя собирался снова вернуться на свою насиженную лавку, как дама вновь к нему обратилась:
- Слушай, тебе ещё долго тут сидеть?
-Часа четыре, не меньше, - ответил Костя.
- Вот и прекрасно, - обрадовалась женщина, - помоги мне тогда вещи до квартиры донести. И видя, что Костя колеблется, добавила:
- Плачу такси в оба конца и еще деньжат на сигареты подкину.
  Честно говоря,  Косте не хотелось ещё 4 часа дремать на вокзале, да и столицу посмотреть ой как хотелось, поэтому он не стал отказываться от поездки.
    Они сели в такси и женщина назвала адрес. Спросив разрешения водителя, дама достала длинные дамские сигареты и жадно  закурила. Костя сидел к ней вполоборота, поэтому  смог её внимательно  разглядеть.  В молодости она была явно красавица, но и теперь, ближе к 40 годам, она выглядела очень даже ничего, и  даже появившиеся  в уголках рта и на лбу морщинки её нисколько не портили. Модельная прическа и одежда купленная явно не в ЦУМе и не в ГУМе говорило о её принадлежности к кругам, в которых Костя ещё никогда не вращался. По всему выходило, что она птица высокого полёта. Однако у Кости в  подсознании было твёрдое убеждение, что он уже где-то видел эту даму. Некоторое время они молчали, думая каждый о своём.  Однако вскоре таксист, глянув на Костю через зеркало заднего вида и поймав его ответный взгляд, решил  нарушить молчание, и обратился к Косте с вопросом:
  - Служить то тебе сколько осталось? Или дембель уже?
-Да я из отпуска еду, а дембель через пару месяцев. – Ответил Костя.
-По телеграмме, небось, в отпуск ездил? - Не унимался таксист. -  Я тоже в армии служил и знаю, что отпуска накануне дембеля не дают.
  Тут Костя не удержался и рассказал присутствующим историю получения своего отпуска, умолчав само - собой лишь о домашней тушёнке как о  причине своего сидения у ящика с песком.  И женщина и таксист выслушали историю не перебивая и с явным интересом.
- Да ты просто герой в мирное время! - сказал таксист, прикуривая очередную сигарету.  - А этот чёрный, которого ты подстрелил, и вправду может тебя найти и прирезать, знаешь, какие они злопамятные.
- Ну это вряд-ли, - легкомысленно ответил Костя :- У этих троих  нападавших, после лечения осталось полторы ноги на троих.
-Это ещё почему? – вытаращил глаза таксист.
- Да пули у меня в автомате были со смещённым центром! – пытался внести ясность Костя, и хотел было пуститься в обьяснения, по поводу конструктивных особенностей  автомата  АК, как в разговор внезапно включилась дама и действие пули со  смещённым центром обьяснила очень коротко и доходчиво:
  - Такая пуля залетает в кисть руки, и разворотив всю руку, вылетает из предплечья, так что раненные конечности легче ампутировать, чем вылечить.
Костя удивился, конечно, таким нетипичным для женщины познаниям, но вида не подал, и опять в глубине души его  кольнула мысль, что с этой женщиной он уже где-то встречался.
    Между тем они прибыли по указанному женщиной адресу и Костя, ухватив чемоданы, двинулся вслед за хозяйкой. Дом, где она жила, снаружи ничем от прочих домов не отличался, однако подезд, куда они вошли, открыв дверь с кодовым замком , разительно отличался от всех  ранее виданных Костей подьездов. Скорее он напоминал холл гостиницы, так там было всё чисто и ухожено. Таким же на удивление чистым оказался и лифт, на котором они поднимались до 8-го этажа. Стоя рядом с ней в лифте Костя уловил тонкий запах её духов и ни с чем не сравнимый волнующий аромат чистого женского тела. И ещё он уловил её взгляд. Глазками как девочка она  не стреляла, но смотрела на него очень заинтересованно, и вероятно поняв, что он вычислил её заинтересованность, она засмеялась приятным грудным смехом и, протянув ему руку, спросила:
- Тебя как звать, герой?
- Константин, - сказал Костя - а по фамилии Дик - непонятно зачем добавил он.
-А меня зови просто Алла, - сказала женщина – и не тянись передо мной как перед генералом.
    В её квартиру они вошли уже с какими- то взаимными симпатиями. Квартира , кстати сказать, была огромная, Костя даже не знал, что такие огромные квартиры бывают вообще.
  - Иди, располагайся в зале, - сказала хозяйка - А я соображу перекусить.

Продолжение следует.