- Значит, в 18-00 возле кинотеатра ‘Победа’? – в сотый раз переспросил старик волнующимся голосом.
- Ну, да, да, Яромей Тимофеич, всё именно так! – слегка раздражённо ответила Валидолина Кунцовна. – Всё, до встречи! – прошелестела она и Тимофеич услышал короткие гудки. Положив тяжёлую трубку на дисковый аппарат, он рассеянно провёл ладонью по неровному, почти лысому черепу. – Н-да…влюбился, старый дурак, к концу жизни. Нахуй оно мне надо!? – с вызовом спросил он у круглого будильника ‘Заря’, поблёскивавшего звоночками на майском солнце. Тот лишь коротко дзинькнул. Тимофеич махнул на него рукой и, кряхтя, встал с табуретки…

…в это утро он проснулся очень рано, с солнцем. Два старых петуха встало, - вонюче рассмеялся Тимофеич, стирая с уголков шамкающего рта ночные присошки. Проковыляв в ванную, он с сомнением всмотрелся в своё отображение – Я ли это? – спросил он себя. Ответом ему была безразличная, до сраки, тишина. – М-да…мне семьдесят три года, а чувствую себя на тридцать. И чем я старше, тем кажусь себе моложе. Пиздец, видимо, не за горами. Он открыл беззубый рот и улыбнулся – Тьфу, дурак старый, - он опять рассмеялся. – Да и хуй с ним, что старый! Зато хуй ещё стоит, а челюсть вообще дорогая! Дочка, что ли зря с врачом еблась, чтоб по блату иноземные зубы я заимел, ась? Он погрозил отражению – Так что не пизди тут…старый, блять…похуй! Он намылил лицо и стал аккуратно сбривать щетину, подпевая себе под нос ‘Ландыши’…

…Валидолина же в этот день встала ещё раньше, примерно за час до рассвета. Проблема была в том, что, будучи довольно пожилой женщиной семидесяти пяти лет, она всё равно переживала за свой внешний вид, вплоть до бритья лобка. Она всегда была готова быть выебанной молодым насильником, но такого случая ей так и не подвернулось за всю её однообразную жизнь – с покойным мужем она познакомилась на картошке (потом на бураках и ещё раз на кукурузе), тридцать пять лет проработала на заводе швеёй, потом вышла на пенсию и продолжила работать. Жила она одна в однокомнатной полуторке, сына почти не слышала, а видела ещё реже. Пенсии хватало на еду и таблетки, а большего ей и не надо было. С Яромеем Тимофеичем они познакомились, как это бывает, довольно банально – в очереди в поликлинику. Сначала разговор протекал в обычной, для такой ситуации, манере – говорили о нехватке врачей, о политической обстановке в стране…

…После поликлиники он провёл её до дома, хотя она очень краснела и отказывалась. Яромей и сам был не рад, что проводил домой старую бабку, но…что-то подсказывало ему, что надо идти за белым кроликом. А интуиции Тимофей доверялся полностью. Потом пошли типовые свиданки раз в неделю – всё в той же поликлинике, только с каждым разом они становились друг другу всё ближе и ближе. В итоге, несколько месяцев спустя, краснея и заикаясь хлюпающей челюстью, он пригласил её в кино. Задним умом он понимал, что для первого свидания такой возраст не совсем подходит, но он решил, что придумает что-нибудь на ходу. Тем более фильм там планировался молодёжный ‘Аватар’. Что такое аватар он не знал, но синие ебала на плакатах ему не шибко симпатизировали. В надежде на это он и пригласил её в ‘Победу’. Сама откажется, - уверил себя Тимофеич.

…Тщательно выбрив старую пизду, Валидолина так же побрила ноги и подмышки. Под душем простояла не меньше часа, правда, потом с трудом вылезла из ванной. Приведя себя в порядок, она села на краешек дивана и посмотрела на часы – 10:02.сЭлектронные часы жадно пульсировали бесконечными цифрами убегающего времени. Она вздохнула – Господи, как жизнь быстро пронеслась…Ну, чего грустить? Пожалуй, приготовлю-ка я обед, ведь поужинаю я в ресторане. Затем приберусь в квартире…эвона как запылилось всё…С этими словами она принялась за домашние хлопоты…

…Время близилось к вечеру и Яромей решил, что выйти за час до свидания будет самое оно. Пока доедешь, пока дойдёшь…Там, гляди, и час прошёл. Опаздывать он не любил. На пенсии он работал сторожем и за опоздание могли уволить и тогда он потерял бы бОльшую часть своих доходов, что его совсем не устраивало.

Приехал он, конечно, намного раньше. Возле кинотеатра околачивалось дохуя молодёжи, многие курили, пили пиво. Яромея это всё немного напрягало и он отошёл чуть подальше. Вскоре он увидел спешащую и раскрасневшуюся Валидолину. Покраснев сам, он шагнул ей навстречу и неловко её поцеловал. Потом они оба рассмеялись. – О, старьё смеётся! – взорвался хохотом один из малолеток, когда пожилая пара проходила мимо толпы из четырёх человек. – Следи за языком, негодяй! – прикрикнул на него возмущённый Яромей. – Или что? – нахально взвился байстрюк. – Увидишь тогда ‘или что’, сопляк! – гневно сказал Яромей, уводя бледную Валидолину в недры кинотеатра. - …димся после сеанса, пидорас старый! – донеслось до них, но затем двери приветливо захлопнулись.

…Весь сеанс влюблённые просидели, как на иголках. Иногда Яромей недовольно шептал спутнице – Ишь, рыла синие…как алкаши! Ууу, проклятые! Валидолина тревожно смеялась, поглядывая на часы. Сердце её колотилось. Яромей же, в свою очередь, выглядел на удивление спокойным и кроме раздражения на фильм никаких эмоций больше не показывал.

…Как она и боялась, они их ждали недалеко от кинотеатра на тихой тусклой улочке. Правда, втроём.

- Ну что, - скрипучим голосом спросил Яромей, - четвёртый, поди, побёг домой мамке сиську сосать?
- Яромей! – одёрнула его испуганная Валидолина. – Он шутит, ребя…
- Цыц! – он строго на неё посмотрел. Спокойно. Руку, при этом, он положил в правый карман кожаной куртки.
- Слышь ты, пердун старый, ты довыябывался, понял? – один из молодчиков сплюнул на асфальт и потёр кулаки друг об друга.
- Ты к кому обратился, пацанчик? Кроме тебя я тут пердунов не вижу, гандон. Ты как со старшими разговариваешь?
- Ах ты, сука! – белобрысый сделал шаг к ним навстречу, остальные стояли. Валидолина прижалась к Яромею. Тот резким движением выдернул руку из кармана – в руке его покоился ТТ. Старый добрый пошарпанный ТТ. – Эхо войны, - сострил Яромей, глядя на охуевшие ёбла подростков.
- Пугааач, - неуверенно усмехнулся белобрысый. Остальные молчали.
- Пугач, говоришь, милай? А схуяли на пугаче глушитель, ась? Ты вот мне ответь, спермоголова ты садовая! - залился мелким смехом Яромей, от которого у белобрысого задёргалось левое веко.
- Докажи? Яромей молча вытянул руку и нажал на спусковой крючок. Вскрикнув, белобрысый упал на грязный серый асфальт и затих. Валидолина тихонько ахнула и закрыла глаза, силясь не упасть без сознания.

Один из стоявших упал на колени и сказал – Не убивай, дед!
- Хуед! – Яромей нажал на крючок второй раз. Глухо стукнувшись лбом о чей то бычок от ‘винстона’, терпила помер. Третий и не пытался бежать. Его Яромей мочканул в ту же секунду.

Пистолет, сплюнув три раза, вернулся в карман к Тимофеичу. – Пошли, - шепнул он Валидолине и они, как два бесшумных привидения, скрылись в темноте…