(читается с кавказским акцентом)

Я живу в небольшом городе, с одной колокольней, одной неряшливой таверной, одним мясником и одним банкоматом…

Несколько раз в месяц, я сажусь на единственный табурет в моей однокомнатной квартире, и с осторожностью карманника крадущего купюру, посредством длинной отточенной бритвы, демонтирую завитые как карандашная стружка, волосы головы и лица. Иногда порез взламывает герметичность кожи, позволяя прорываться крыльям кровяных капель, на свободную, влажную полосу, мягкой плоти .

Жалостные подсказки этой неудачи даёт мне стоящее на моём единственном столе, зеркало, с подставкой из никелированной изогнутой спицы. С детских лет я учился измерять физические величины, логику, контраст и степень моего собственного тела, в масштабе высоты и широты этого единственного зеркала. Оно вмещало акры лунного света бессонных ночей и знало самые незначительные и краткие потоки оттенков настроений.

В старину уличённым в мошенничестве мужчинам насильно сбривали бороды, что было знаком большого бесчестия ... Наверное, поэтому при неспешном процессе бритья, я с юных лет признаюсь себе в содеянных несправедливостях. А в последнее время у меня появилось желание к жертвоприношению! Порой я хочу подойти к людям на улице предлагая крови: « Вот посмотритесь пожалуйста в зеркало, как вам нужно крови… Возьмите мою,- 1-ая группа, резус отрицательный»…

Ах, зеркало, зеркало, кровавый выдумщик,- ты последнее прибежище лысого подонка. Если бы я мог видеть подобно тебе,- незатуманенными любовью или неприязнью глазами?!

Когда у соседей нет перебранок, я слышу, как скрытая седина начинает вновь упрямо отрастать, свисая, будто тысячи белых летучих мышей на чердаке. Но она всегда обречена, как изучавшийся в зрелых годах, и поэтому не прижившийся в сознании иностранный язык.

Она обречена, как только я заостряю бритву ворсом кожаного ремня и бреюсь, чтобы вновь очаровать и соблазнить, девушку родом из изумрудного острова. При первой встрече на тёплом песке пляжа, она посмотрела на меня непрозрачным, похожим на замёрзшее озеро, взглядом Кельтской королевы. Наши пути пересеклись реверансами и курением голландского табака из её крохотного бархатного кисета. Оставшись наедине, она разрешает удостовериться в том, что действительно является шикарной блондинкой, давая потрогать маленькую прямоугольную пядь очаровательных золотых волосков, отращенных по моей просьбе. Я её инспектирую, протоколирую, инвентаризирую, словно маскировку ангара, какого ни будь…

© Rulon Oboeff USSR , Tiflis