Типа Пастернак

Мело, мело по всей земле
Во все пределы,
А дедка с бабкой в тишине
Во тьме сидели.
И тенью плавала рука
Сплетеньем кружев,
Слепила бабка колобка
В последний ужин.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы,
А колобок исчез во тьме
В пространстве белом.
С медведем заяц у дорог,
Как сновиденье,
Скрещенье рук, скрещенье ног,
Судьбы скрещенье.
Но колобок ушел с крючка
И резво драпал,
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
Но тихо вышла из угла,
Как жар соблазна,
Лиса, вздымая два крыла
Крестообразно.
И Колобка, как полотном
Крылом накрыла,
И он уснул февральским сном,
И все остыло...
А бабка с дедом за столом,
Их лица белы,
В углу под фото с Колобком
Свеча горела...


Типа Асадов

Они стариками были.
Они друг друга любили.
Домик-четырнадцать метров, а рядом сусек и амбар.
Пенсия из Сберкассы,
Завтрак с творожной массой,
Нередко до поздней ночи они смотрели Дом-2.

Бабка легко уставала,
И если она засыпала,
Дед драил стаканы и блюдца, пока не устанет рука,
Потом, не шуметь стараясь,
И взглядов косых стесняясь,
Тайком, за закрытой дверью он выпекал Колобка.

Но кто соседей обманет,
Тот магом, пожалуй, станет,
Судачили Волк и Заяц, поддакивал им Медведь.
Ее называли лентяйкой,
А деда домохозяйкой,
И Колобка за это решили соседи спереть.

Нередко, захлопнув двери,
О Бабке судачили звери,
И Колобку сулили пролить молодую кровь,
И хоть за любовь стояли,
Животные не понимали,
Что может такой и бывает истинная любовь.

Шли годы без зла и печали, но вот, в ноября начале,
Когда пожелтели деревья
И облетели листвой,
Дедка придя с собеса,
За сердце схватился от стресса,
Увидел свою он бабку, целующуюся с Лисой.

Нет в мире острее боли!
Умер бы лучше, что ли.
Задергалось веко глаза и задрожала рука,
И мысли забилась морзянка:
-А, бабка, смотри, лезбиянка,
И на столе тарелка с останками Колобка.

Рассказывали как будто, что деда свезли с инсультом,
-Смотрите, какой Отелло,-
Соседи судачили вновь.
И пусть Колобка сожрали,
Мещане! Они не знали,
Что может такой и бывает истинная любовь.


Типа Есенин

Да! Теперь решено без возврата!
Он покинул родные края,
Колобок покатился к закату,
По сусекам скребла бабка зря.
Старый дедка давно ссутулился,
И от голода вовсе б издох,
Но послал им приблудную курицу,
Чтобы скушать Господь наш Бог.
Колобок же в Москву с оказией,
Прикатил на серьезных щах,
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.
И светил загулявший месяц,
Некрасиво, черт знает как,
Колобок, головою свесясь,
Завалил в бирюлевский кабак.
Шум и гам в этом логове жутком,
Колобок был не долго один,
Волк и Заяц с Лисой проституткой
Подмешали ему клофелин.
Колобка подкосились ноги,
Дождь стучит в запотевшем окне,
Грустно бабка стоит у дороги
В старомодном седом шушуне.


Типа Маяковский

Сказка ли быль ли
Извольте, нате!
В прибрежном колхозе,
Дыша перегаром
Бабушке ветхой в ветхом же платье
Сказал как-то муж, дедушка старый:
Левой!
Шагают
Сыны
Революции.
Знамя
Сжимающих
Поступь
Крепка!
Нет продразверстке! Шиш! Обойдутся!
А ты испеки
На обед колобка.
Старушка
даром, что была старой,
Воля и сила
Крепка в человеке.
Пошла помела
В закромах амбара,
Пошла помела
В закромах сусеков.
И вот
На тарелке
На подоконнике
Буржуям
Всем
Предвещая крах
Лежит
Колобок
Бел,
Как лик
Покойника,
Белый
Как облако
В белых
Штанах.
Не стал дожидаться он доли печальной,
Съеденным дедом ему не быть!
Ушел Колобок
Соскочил буквально!
И покатился
Вперед во всю прыть.
И будь ты
Хоть негр,
И будь ты
Китаец!
Тише, товарищ! Будь глух и нем!
Встретил его краснофлотец Заяц
И маузер вынув
Сказал: Щас съем!
Но колобка
Не возьмете
Пулей!
От деда
И бабы
Не зря
Он ушел!
С сердце его
Жили не в суе
Партия, Ленин
И Комсомол!
Ушел парняга от пули матросской,
Зайцам ли разным грозить ему сметь?
Но встретил
Его под крутым откосом
Белогвардейская
Контра Медведь.
Врангельский выкырмыш,
Буржуйская рожа,
Штык отомкнул,
Озверел совсем!
И говорит
Как и Заяц
Тоже
Я
Тебя,
Щас
Неприменно
Съем!
Врешь! Колобки не крохи-мальчишки!
От деда и бабки ушел без труда!
И вот,
Колобок убежал от Мишки,
Туда,
Где горит трудовая звезда.
Слова
Я печатаю
Едко
И колко,
Рассказ мой
Гремит пусть
Из тысячи
Горл,
О том, как потом
колобок от волка
Словно от бабушки
с дедкой ушел.
Пишутся судьбы из золота с грязью,
Героям славный нужен конец,
Плач вы не слышите ль
Люди разве?
Догнал Колобка
Кровавый свинец.
Зря потирает Лисица лапы,
Не смыть ей во веки этот позор!
Но мы, пролетарии
Не будем плакать!
Хватай, товарищ,
Острый топор!
Ружья
Берите,
Хватайте
В охапку!
Гнев
Революции
Пусть
Будет
Крут!
Каждому сделаем
Лисью шапку,
А колобку
Пролетарский салют!


Типа Блок

По вечерам меж ресторанами,
В количестве не больше двух,
Шли дед и бабка в жопу пьяными,
Хмельной распространяя дух.
Вдали над пылью переулочной,
Судьбы предвосхищая рок,
Катился к ним из местной булочной
Как шар, румяный Колобок.
От них он скрылся за шлагбаумом,
И покатился вдоль реки,
Там где гуляют вместе с дамами
Испытанные остряки.
А рядом у соседних столиков,
Медведи сонные торчат,
И Волки вместе с пьяным Кроликом
Поймать и скушать норовят.
Сквозь нашу гуннскую стыдобищу,
Ночь, улицу, фонарь, аптеку,
Катилось круглое уебище,
Кричало: «Истина в сусеках!»