«Это пиздец…» — в данном случае первая мысль действительно была самой правильной. Три часа назад художник Витя Х-ов сделал последний глоток водки и смог заснуть.  А теперь довелось проснуться. Перспектива вырисовывалась невесёлая: деньги и спиртное кончились. Но даже если бы оставались деньги… предел при ходьбе на длинные дистанции в таком состоянии составлял не больше тридцати метров. Панический страх перед припадком эпилепсии держал первенство в соревновании с диким головокружением, адскими болями в голове и груди, тахикардией, тянущими болями в мышцах и прочими радостями жизни после смерти. Измены накатывались одна за другой.

    Вторая мысль также была вполне здравой. Она поведала о бессмысленности переноса казни во времени и о необходимости прибегнуть к помощи подручных средств. Ещё три часа прошли среди мокрых простыней и в не всегда удачных попытках приготовить и влить в себя очередную порцию чая с лимоном. Теперь можно было начинать. Шансы выжить увеличились. Витя трясущимися руками закинул в рот первую дозу клоназепама, ну а дальше каждые пятнадцать минут делал шаг в направлении, уводящим от могилы: энап-Н, аспаркам, панкреотин, аспирин, левасил, но-шпа, чай и дальше всё сызнова.

    На третий день, пройдя все круги ада, он смог поесть китайской лапши. Боли уменьшились, руки почти не тряслись, заболели почки, а моча стала оранжевой — хороший сигнал. Оставались ещё пара-тройка дней болезненной диареи.
    Зато от депрессии не спасали даже серьёзные дозы бензадиазепинов. Витя решил немного поработать. Он был одним из тех счастливчиков, кому удаётся зарабатывать, пусть и немного, занимаясь любимым делом. К алкоголизму его привели эксперименты по расширению сознания. В глубине души он верил в существование мистической составляющей Искусства, в частности в то, что Артист — Медиатор, а Холст — Портал. Ну, как верил… где-то там, в Марианской впадине его суперэго что-то такое обитало.

    Он закрепил загрунтованный  холст, подготовил палитру и принялся по памяти писать автопортрет a la prima: зрение ещё не восстановилось, да и просто хотелось поупражняться. Постепенно профессиональные навыки взяли своё, боли в правом и левом боку отошли на задний план. Он увлёкся, время потекло незаметно, и, когда за окном начало светлеть, стало ясно, что работа окончена. Витя сбегал в прихожую и принёс зеркало, которое затем пристроил рядом с картиной. Приняв в точности ту позу, в которой сам себя изобразил, он посмотрел на зеркало, потом на полотно, выкинул вверх правую руку с растопыренными указательным и средним пальцами и заорал: «Victor! Аз есмь Победитель! Мастерство не пропьёшь!».
    Витя рассмеялся. Ненадолго. Изображение на полотне успело победно вскинуть вверх два пальца, изобразив букву V.
    «Белочка? Рано или поздно должен был поймать… Надо съездить на рыбалку, и никакой работы в ближайшие три дня».

    Он вернулся домой через неделю, ближе к вечеру, отдохнувший и посвежевший. На щеках играл здоровый румянец, глаза ожили, лицо приобрело естественные очертания. Карман грела небольшая материальная помощь от друзей. Он включил свет. Всё было по-прежнему; зеркало, снова висевшее в прихожей, отразило вполне привлекательного субъекта и часть стены. Всё было по-прежнему, кроме одной детали. Парень на полотне уже стоял в полный рост и пялился на него.
Витя сбегал за ножом и воткнул его в холст с намерением разрезать картину крест-накрест, но тут же взвыл от неожиданной острой боли. Из открытой раны в левом плече хлестала кровь. Не раздумывая, правой рукой он схватил пакет со свежим уловом и что есть мочи запустил его в автопортрет.

P.S. Из милицейских сводок: «…Пропавшего зовут Виктор К-ич Х-ов, рост примерно 1 м. 85 см., волосы…»

P.P.S. Заголовок крупным кеглем в газете «НЛО»: «ДОЖДЬ ИЗ КАРАСЕЙ ПРОЛИЛСЯ НА АМСТЕРДАМ».
Bass