Москва, детский дом имени Александра Матросова, спальня мальчиков.
7 ноября 1987 года. 22 часа 46 минут. Илья Швырев, 12 лет.
Полусон, полуявь… Толстое одеяло кусается даже через пододеяльник, в подушке какие-то комки… Простыня сбилась… Где же мама? А, вот ее силуэт… и руки, теплые руки… Она ложится ко мне в постель, прижимается…
- Мама? Мама… расскажи мне сказку… Только хорошую…
- Сказку? – Почему у мамы такой хриплый голос? – Ща расскажем! Про мальчика, который стал мужчиной! Верка, держи ему руки! Ну что, И-лю-шень-ка, щас мы тебя попробуем, домашний ты наш! Хе-хе-хе!

То же место и время.
Дарья Октябрева и Вера Иванова, 17 лет.
… Для Даши и Веры, двух неразлучных подружек, сегодняшняя ситуация была привычной. Лишившиеся родителей и попавшие в детский дом достаточно рано (Даша в 7 лет, Вера в 6), они начали дружить где-то лет в 11.  Тогда Вера избила Дашу за отказ стирать ее трусы, а Даша на следующий день, будучи дежурной по кухне, вывернула на Веру кастрюлю остывшего киселя, который детдомовцы поголовно отказались есть. Вера попробовала было вновь избить Дашу, когда та вышла из изолятора – но Даша выхватила из подушки заточенную алюминиевую ложку и пообещала «выпустить толстой дуре  кишки и намотать ей их на уши», причем с такой энергией, что Вера ей поверила. Их пара отвечала стандартам «сильный – умный», как по габаритам, так и по фактическим результатам. Никто из них ни у кого не был на побегушках – скорее это было похоже на стаю волков, где у каждого есть своя роль.
Где-то в 13 лет у подруг – не без помощи мальчиков их возраста – проснулось половое чувство. Но попробовав несколько раз секс с пыхтящим и потеющим партнером, который, чмокнув пару раз подругу в щечку и ухватив ее за грудь как за эспандер, резко входил в нее и после нескольких движений судорожно дергался и извергал из себя белую клейкую жидкость, - разочаровались в постельных радостях.
Однажды они, по недосмотру библиотекаря, получили доступ к Медицинской энциклопедии. Найдя там сведения о том, что половые гормоны у мужчин формируются к 12 – 13 годам, они замерли, а потом переглянулись. «Надо подождать», - подумала Даша, а Вера согласно кивнула головой. И они дождались своего часа!
В 15 лет их перевели в спальню к старшим, и с этого момента началось их торжество. В детдоме все знали, что старшие «держат мазу друг за друга», без разницы пола. Попробуй не пропустить впереди себя в очереди старшую девчонку – узнаешь, где раки зимуют… И тогда Даша с Верой решили – пора! Периодически, когда ночные дежурные отвлекались на свои личные проблемы – секс или пьянка (ночью дежурили смешанные пары – мужчина и женщина), они пробирались в палаты младших мальчиков (от 12 до 14 лет)  и, забираясь к ним в постель, возбуждали их. Вплоть до оргазма. Сами они получали удовольствие, седлая мальчишек, либо когда терлись об их возбужденные, дрожащие, напряженные тела – впитывая энергию. Вот и сейчас…

То же место и дата.
22 часа 50 минут. Илья, Даша, Вера.
… Вера исправно держала руки Ильи. Даша, прижимаясь к нему всем телом и гладя Илью в нужных местах, замечала, как тот напрягается, пытается бороться с непонятными ощущениями, но мозг не может победить сердце… Член Ильи начал вставать…
Внезапно Илья дернулся, руки Веры проскользнули через прутья кровати и ее пальцы попали Илье в подмышки. Илья дернулся и засмеялся. Коротко, резко, однако Даша уловила это и приказала Вере:
- Вяжи ему руки!
- Чем? – сбитая с «ритма» Вера всегда была непонятливой, однако сейчас Дашу это не рассердило – она была «в предвкушении».
- Чем хочешь! И кляп ему засунь! И быстро! – сама же, не останавливая ласк, провела ногтем большого пальца Илье по низу живота, чуть ниже пупка. Ответом ей стало судорожное всхлипывание и резкий рывок в сторону.
- Не видишь – он щекотки боится! Ща мы его… ы-ы-ыхх! - от предвкушения наслаждения Даша замычала.
И началось… Вера, недолго думая, сорвала с себя лифчик и связала Илье руки, а своими трусами заткнула ему рот. Даша тем временем, щекоча Илью под животом, продолжала другой рукой оглаживать его тело, говоря ему на ухо всякую чушь, при этом следя за голосом – нежный, на средних тонах, вкрадчивый, чтобы мальчик вслушивался!
Вера кивнула – готово! И Даша, скинув с себя всю одежду, взгромоздилась на Илью, подав знак Вере. Та, понятливо кивнув, начала щекотать Илью под мышками. Даша, двигая промежностью по члену Ильи, щекотала ему нижнюю часть тела и живот, не забывая своими острыми ноготками проходить по низу живота.
Вот член Ильи встал – и Даша оседлала Илью, бросив Вере: «Не впивайся ему в кожу, сначала подушечками, а потом ногтями – так и чередуй! И старайся опуститься ниже!» Илья бился, стараясь уйти от пальцев Даши, но она почувствовала член Ильи в себе. Наклонившись к Илье, Даша начала его целовать, двигая тазом, покручивая и покусывая его соски, но при этом не оставляя своих щекотливых упражнений…
- Даш, а Даш! Я не кончила! – Даша, обмякшая на теле Ильи, с трудом подняла голову. Оргазм! И какой! А эта… что она бормочет?
- Даш! – До чего же она нудная!
- Вера, сядь ему на лицо и поерзай. А ты, мелкий, выставь язык и лижи ей! Лижи сильнее! А то защекочу – уссышься!
Через пару минут Вера кончила и с довольным уханьем сползла с лица Ильи.
- Во, другое дело! Даш, а давай с ним повторим! Язычок-то у него шелковый! – Вера сладко потянулась.
- А почему бы и нет? Ну пока, мальчик! Скоро повторим!

То же место и дата.
22 часа 56 минут. Илья Швырев.
… Он плакал, вытираясь пододеяльником и простыней.
- Язычок-то у него шелковый! – это Верка Бегемот как называли ее младшие (между собой, естественно).
- А почему бы и нет? Ну пока, мальчик! Скоро повторим!  – голос, этот голос Дашки Вороны (аналогично).
Зачем так, зачем? Они пришли… пришли… одна ласкала, а потом, потом… Илья вновь захлебнулся слезами.
Сначала, сначала как все было хорошо, а затем – вроде тоже все было хорошо – Илья замер, как птица, около гнезда которой слышны шаги человека.
- Но я же видел маму. Я слышал ее. Я ее помню. Помню!! ПОМНЮ!!! Она не могла так поступить!! Слышите, не могла!!! НЕ-МО-ГЛА!!! ПОВТОРЯЮ – НЕ-МО-ГЛА!!!
- Илюш, что случилось? Руки, руки ему держите! Саня, Петя, переверните его на живот! Коль, зови воспетку!..
… Илью выписали из изолятора через неделю, и три дня он настороженно прислушивался к звукам в коридоре. На четвертый день он заснул. А на пятый…

То же место.
12 ноября 1987 года. 22 часа 30 минут. Илья, Даша, Вера.
- Даш, смотри-ка! Он нас ждет!
- Ага, вон как глазами вращает! И одеялом укрылся! Одеяло тебе не поможет, мальчик! Ну-ка, иди в объятья тети Даши! Вер, ты все приготовила?
- А як же ж!
- Ну, тогда начнем! Я держу ему руки, а ты его щекоти, как я тебя учила! И не забудь сесть на него!
- Даш, ну что ты… Я тоже хочу его почувствовать!

То же место.
17 ноября 1987 года. 22 часа 37 минут. Илья, Даша, Вера.
- Вер, садись на подушку и прижми его голову к промежности!
- Зачем?
- Делай, дура! Кайф словишь! Вот, я его щекочу, и он головой мотает! Чуешь?
- Ох, Да-а-аша, чую! Кайф! Щекоти его еще! Еще! Вот это кайф!
- Вер, ты ноги-то так сильно не закидывай, а то меня скинешь с него!
- Извини… Аа-а-ргх! Еще, Даш, еще! А вот он от подмышек пляшет – кайф!!
- Я ж тебе говорила! И-лю-ша, ми-лый, а вот если так тебе сделать. О-О-О!

То же место, столовая.
27 ноября 1987 года. 14 часов 10 минут. Илья, Вера.
- Вера! Вера!
- Куда ты лезешь без очереди? Дайте ему пизды!
- Отвалите! Я к Вере! Вера!
- Ну чего тебе, мелкий?
- Вера, я хотел спросить. Когда вы придете?
- Кто это «мы»?
- Ну вы, с Дашей. А то что-то давно вас не было?
- Слышь, мелкий, мы когда захотим, тогда и придем! Это ясно? А если не придем, значит, не хотим! Это ясно?
- Ясно…
- Ты еще что-то спросить хочешь?
- Нет…
- Так вали отсюда, уебок!

То же место, спальни.
30 ноября 1987 года, 22 часа 22 минуты. Даша, Вера, Коля.
- Коль, а Коль!
- Ну чего?
- Ты помнишь, Таньке в фантики проиграл, и не отдал?
- Ну помню, а чего?
- Так мы у нее перекупили твой долг.
- Чего?
- Ничего, хорошая погода. Короче, ложись, а мы с тебя долг получим!
- А как?
- А это уж мы решаем, ха-ха!
- Ы! Ы-ы! Ха-ха-хе!
- Верка! Сколько раз тебе говорить! Затыкай рот, ебать тебя!..
- Ладно, Даш, ща заделаем…

Москва, 15 октября 1997 года, квартира.
03 часа 18 минут. Илья Швырев, 21 год.
Он сидел на диване и подводил итоги своей жизни. А итоги были специфические. Ни денежной работы, ни приличной девушки – только ящик спирта “Royal” (Рояль) и батон «Любительской» колбасы.
- Почему так? Ну почему? – отхлебнув из стакана, он застонал, обхватив голову. В самом деле – вышел из детдома, имея свою комнату в коммуналке. Задружился с паспортисткой из ДЭЗа, чтобы не сдала его «черным риэлторам». Имеет работу – ну, конечно, так себе, младший менеджер по продаже чего-то там, но все-таки. И никакой личной жизни! Даже так – НИ-КА-КОЙ!
Он искал Силу, Силу, которая могла бы его поддержать и помочь ему в этой жизни. Христианство? – не порадовало. Ходил в церковь, молился, перечитал все Евангелие, встретил девушку Машу в церкви, даже познакомился – облом! «Ты хороший, ты христианин, я вижу – но не прикасайся ко мне! До свадьбы, я имею в виду… Ты же потерпишь?» А как же независимость? Про нее много говорили воспитатели. А как же любовь, в которой неважно, до свадьбы происходит секс или после? Важно, чтобы любящие души нашли друг друга.
Сатанизм? – и там он был. Вроде бы все тоже сходилось, нашлась подруга, но когда Мастер дал нож, чтобы зарезать распятую на перевернутом кресте кошку – не смог. НЕ СМОГ! И тогдашняя его девушка Гелла тоже выдала: «Сопляк! Крови испугался! Пойди к мамочке, пусть она тебе трусы постирает!» А сама отдалась Мастеру на шабаше, и стонала, и подвизгивала… Да и с другими тоже… ТВАРЬ!
Илья весь передернулся, налил себе полстакана Рояля, разбавил его из-под крана и залпом выпил. Закусив Любительской, он продолжал вспоминать… Одинокие вечера и ночи, и сны, сны. В этих снах его мать (которую он помнил, ведь она погибла в автокатастрофе, когда ему было 11 лет) обнимала его перед сном, целовала, и… превращалась в Дашку Ворона! А уж она… Илья застонал, вспомнив те ночи. А Верка Бегемот – ТВАРИ! ВСЕ ТВАРИ! Илья с ужасом почувствовал, как при воспоминаниях о тех ночах у него встает член.
«Никому, никому ничего не надо! Только тело, тело! А душа не нужна! Так вот вам, вот вам…» - Илья встал, взял кухонный нож, прошел в комнату. «Суки рваные, суки! Будьте вы прокляты! Я сдохну – пусть, но и вы! И вы! ТВАРИ!» Илья оскалился и зарычал, а потом завыл.
Он разрезал себе палец ножом, и нарисовал кровью на вполне себе мещанских обоях в цветочек пятиконечную звезду лучом вниз, обвел ее кругом и упал на колени.
- Про-кли-на-ю! ПРОКЛИНАЮ! Дашку Ворону и Верку Бегемота! Пусть не будет им счастья в жизни! Пусть все отвернутся от них! Пусть они сдохнут в мучениях! Припадаю к твоим ногам, и отдаю свое посмертие тебе! Только накажи их!
Илья ухватил нож обеими руками, вздернул руки вверх и...
Его нашли примерно через неделю, когда запах из комнаты стал нервировать соседей по коммуналке. Хотя тело и было сильно изувечено, но согласно результатам судмеэкспертизы, дело было закрыто – как самоубийство. Знакомая Ильи, та самая паспортистка в ДЭЗе, притворно скорбно вздохнув, тут же позвонила своему любовнику относительно освободившейся комнаты.

Москва, 7 ноября 1997 года, станция метро, 22 часа 48 минут.
Дарья Октябрева.
- Девушка, почему Вы такая грустная?
- А? Что? – Даша вскинула голову на голос и увидела Мужчину! Нет, даже так – Мужчину Своей Мечты! Белое пальто, пурпурный шарф, белая шляпа, букет кроваво-красных роз, черные брюки с отточенной стрелкой, черные туфли, начищенные до зеркального блеска – вот он, И-ДЕ-АЛ!
- Собственно, я ждала Вас! – Даша, мгновенно поняв, КАК надо действовать, бросила прицельный взгляд на незнакомца и тут же опустила глаза.
- Ну коль скоро это так, позвольте представиться – Миша! А Вас как зовут? – Ох, он сама галантность!
- Дарья.
- О, какое красивое имя! Полагаю, девушка с таким красивым именем не может быть всегда такой грустной. Наверняка есть способ Вас развеселить! – о, он наклоняется ко мне, и от него пахнет лосьоном… не важно, каким, важно – импортным!
- А Вы знаете этот способ? – «Не показывать, что ты его уже хочешь, скромнее, скромнее!»
- Я полагаю, что визит в суши-бар сможет обрадовать красивую Дарью!
- Ну что ж, если Вы согласны помочь девушке, уставшей от скуки… - «Прими образ «тургеневской девушки», дура, и не выходи из него – хотя бы пока не наешься!»

Москва, 7 ноября 1997 года, ресторан «Земля Суши», 23 часа 50 минут.
Дарья Октябрева.
- А-ха-ха, Миша, и ты вот так вот в легкую обыграл авторитета Петю Волка в карты?
- Ты сомневаешься в моих способностях?
- Отнюдь, Миша. Ой! Уже поздно, мне пора домой, завтра вставать на работу…
- Какая работа! Поедем ко мне! Уж на несколько дней я сумею тебя отмазать! Мы будем достигать границ наслаждения – каждый день!
- Ха-ха-ха! Какой ты милый! Поедем, красавчик!

Москва, 10 декабря 1997 года, квартира Миши, 13 часов 21 минута.
Скат, Дарья Октябрева.
- Слышь, девка, ты Дарья?
- Ты с кем разговариваешь?.. Ай, зачем же по лицу! Ой! Ну не надо так, я все скажу!
- Во, добился, гы-гы! Слушай сюда, мартыга, твой Миша тебя проиграл. Короче, ты будешь месяц работать на субботниках с блядями, гы! А если кто из твоих клиентов останется недоволен, значит, еще месяц впахивать будешь! Поняла, нет?
- Поняла. Разрешите вопрос? А «недоволен» - это как?
- А это так, мартыга, что если ты чего клиенту не сделаешь, или он про тебя скажет, что ты хуево его обслужила, значит, еще на месяц пошла! Ясно?
- Ясно.
- Ну, а если ясно, соси, дура! И так, чтобы я кончил!

Москва, 7 ноября 1997 года, квартира. 23 часа 13 минут.
Вера Иванова, Иван Пермитин.
Вера, добежав от маршрутки домой, ворвалась в свою комнату (спугнув при этом любительниц подслушивать под дверью пенсионерку Татьяну Морозову и домохозяйку Евгению Мурину) и, плюхнувшись на диван, включила телевизор. Шла очередная серия мексиканского сериала. Героиня – Хуана де ла Кончита обвиняла своего мужа – Алехандро Суареса в неверности.
- Алехандро! Сегодня, пока ты был на работе, мне захотелось есть!
- Да, дорогая.
- Потому что ты, ничтожество, не зарабатываешь мне на буррито!
- Да, дорогая.
- И когда курьер принес мне заказанные буррито, я увидела его профиль в зеркале и поняла – ты мне изменяешь!
- Почему, дорогая?
- Потому что ты женился на мне 20 лет назад, а курьеру максимум 17 лет! И его профиль – вылитый твой! Как же я несчастна!
- Но, дорогая…
Как только Вера собралась вникнуть в перипетии супружеской измены, сбросив туфли и плащ, как в дверь комнаты постучали. «Ну, сейчас я эту засранку пошлю на три веселых буквы!» - подумала Вера, имея в виду соседку, Ангелину Павловну Терпицкую, и резким движением распахнула дверь, но в коридоре стоял Иван Пермитин. Вера подбоченилась. Благо, это было безопасно – Иван был известен как безобидный дурачок. Его поддерживали все соседи, справедливо понимая, что если Ваню сдадут «черным риэлторам», то неизвестно, кто вселится вместо него.
- Вань, тебе чего надо?
- Ой, Вер, а у тебя телевизор работает? А то у меня что-то шипит, и снег с перцем показывает, - заулыбался Иван. – А там такой классный сериал.
- Ладно уж, заходи и смотри. – Вера посторонилась, и Иван прошел в комнату. Но лучше бы она этого не делала! Ваня принялся комментировать каждое движение героев.
- Смотри, Вер, а вот она сюда пошла. А как она руки закинула! А как ты думаешь, ее муж ей поверит? А этот курьер – он правда его сын? А буррито – они возбуждающие?
Последний вопрос вывел Веру из себя.
- Да ни разу! – гаркнула она. – Вали отсюда, пока я тебя скалкой не погнала! Приперся, понимаешь, а сам-то… - Вера и рада была молчать по причине усталости, но как будто что-то дергало ее за язык.
- Он еще об изменах будет рассуждать! У тебя баба-то есть? Или только резиновая? Которая пищит, когда ты ее ебешь? Хочешь, я тебе насос для твоей бабы подарю? А то, глядишь, ты ее слишком сильно обнимешь, а она пискнет и в форточку вылетит? Гы-гы-гы! – Вера умела подавлять противника, за что ее и держали менеджером по продажам, но в этот раз…
- Ты! Ты не хочешь со мной разговаривать! Тебе безразлична судьба Педро де Конселлас! – с этими криками Ваня выскочил из комнаты Веры.
- Слава Богу, свалил. Хоть досмотрю до конца, - Вера уселась поудобнее в кресле с гобеленовой обивкой, но диалог героев сериала через пару минут прервал Ваня.
- Стерва! Шлюха! Такие, как ты, только и норовят нас, мужиков, заставить страдать! – вопил Ваня, размахивая кухонным ножом.
Варя, отреагировав на крики, выпрыгнула из кресла и скрестила руки на груди, напрягшись для мощного вопля (сказалась домашняя жизнь),однако нож в руке Ивана Пермитина пробил ей горло.
Когда приехала милиция и вошла в комнату Вари, Ваня, горячо улыбаясь, смотрел сериал, а голова Вари стояла на подоконнике, и Ваня, обращаясь к ней, горячо говорил:
- А ты мне не верила! Ты слышала? Педро де Конселлас действительно его сын! Но Алехандро сотворил его за три года до брака с Хуаной!