Дети рождаются: кричат, упираются. Потом их пеленают, ложат рядом с родителями. И дети, уже уставшие, засыпают, чтобы больше не проснуться никогда. Родители смотрят на них – они такие милашки; спят. И во всём облике ихнемпроглядывается просьба: “Родители, пожалуйста, не будите меня больше никогда.” И родители бессознательно клянутся в этом. Клянутся именем бога действительного, существование коего подтверждено документально. Ведь не старайся он так сильно – гляди ещё хуже жили бы мы.
И эти дети превращаются (именно превращаются, а не вырастают) во взрослых. Становятся ближе к животным: знакомясь, они обязательно нюхают друг друга под хвостом. Становятся дальше друг от друга: нанюхавшись под хвостами, называют это “сезонной случкой” и расходятся. Заводят материальные отношения с этим миром. Голосуют, выбирая себе власть. Вспоминая о ней(власти), каждый недоволен, раздражён; но ещё более уверен – что ничего не изменить. Все сдались, ещё и не начав, а нет ничего лучше, чем заранее сдавшийся враг. Отсюда: слабым людям – слабая власть. Силы её уже настолько отрофировались в болоте бытности, что представителям оной достаточно уже лишь равномерно моргать глазами, дабы обеспечивать закон.

Жизненный вопрос “зачем?” трансформируется в “за чем?”  За тем, за другим и за третьим стоят эти взрослые в магазинах, с трудом объезжают друг друга набитыми телегами. Потребляют; не замечая, что стали потреблением потребления.
Они стоят в пробках даже чтобы выехать со двора. Это страшные люди. Они настолько ко всему привыкли, что удивить их – уже дело невозможное. Они так тщательно жуют жевательные резинки, а потом языком проверяют качество. И всё это во время(да простит меня доказанный бог) новостных блоков по радио. “Алла Пугачёва, - доносится из колонок, - умерла сегодня под наркозом во время очередной операции по изменению размеров и формы половых губ. Максим Галкин пришёл на пресс-конференцию побритым, за счёт чего казался на 1,5 года моложе обычного.”

В это время эзык носится с тыльной стороны зубов, немного щекотя нёбо. Может это также сопровождаться постукиванием пальцами об руль в такт музыке из стоящей по-соседству тонированной девятки. А радио всё безжалостнее: “Сегодня, на наконец-то разрешённом гей-параде, на улицах златоглавой, один из активистов празднующего движения был изнасилован разъярённым омоновцем. Впервые, как похвастался потерпевший, со времени основания новой России; в столь сильной мере он пожал плод демократии. На радостях счастливец чуть было не продемонстрировал свой задний проход.(Тут от себя не можно не добавить, что чем активнее эти вот активисты, тем они пассивнее, нонсенс. И: всё-таки фраза “задний проход”, по-моему, должна употребляться только с такими людьми. В остальных же случаях называть его лишь выходом.)

Максимум, что теперь происходит в автомашине – жевачка завёртывается в свою же бумажку и бросается на панель; чаще же – просто выплёвывается в окно. Спустя ещё 9-12 реклам из приёмника спешит последняя на этот час новость: “Екатерина Андреева, ведущая опальную для мыслящих людей передачу “Время”, скончалась во время того, как она с улыбкой говорила о трёх миллионах жертв ввиду очередного катаклизма(спасибо подтверждённому) не на територрии необъятной. Сердце не выдержало. Стало быть – было же там ещё что-то человеческое! Из подобного рода новостей создаётся впечатление, что все только и делают, что мрут. Но впечатленьице это заслоняет своим пологом по-истине сильное ощущение, что никто не живёт.

В этот момент громкость увеличивается и волна меняется, т.к. Из-за сигналов машин уже ничего не слышно. И едут они: кто на свадьбу, кто на похороны, кто на день рождения; кто к кому. Бывают даже такие случаи, что молодожёны едут вместе, да только жених при этом едет на свои похороны, а невеста на собственный день рождения. Или наоборот. Какая суть разница?
И никто не хочет проснуться! Никто не хочет услышать над собою что-либо вроде будильника, будящего на ненавистную работу. Зачем? Да не за чем!

Баю-баюшки-баю. Сладких снов.