По рейхстагу строчат пулемёты.
Весь Берлин утопает в дыму.
И берёт дом за домом пехота
Пробиваясь в кромешном аду.

Тишина только здесь, под землёю,
Где за толстой бетонной стеной,
Охраняемый пьяным конвоем
Дремлет фюрер в обнимку с женой.

Не спешит сон окутать дурманом.
И уткнувши глаза в потолок,
Вспоминал он забытую маму,
И её земляничный пирог.

Взрывы сверху слышнее всё чётче.
И когда страх сильней обуял,
Вдруг какой-то взъерошенный лётчик
В бункер громко ногой постучал.

На соседней площадке что рядом,
Звук мотора ревёт и хрипит.
В небо, прямо из самого ада,
Разогнавшись взлетел Мессершмитт.

Сделав круг, уходя от обстрела,
Самолёт повернул на восток.
А Берлина тщедушное тело
Прижимал в землю русский сапог.

В это время, актёра Г.Шмульке,
И певичку Марлен Риффенштал,
Затащили эсесовцы в бункер
Заготовив им страшный финал.

Самолёта судьба неизвестна.
Только летом, и в том же году,
На границе, у города Бреста,
Двух не местных поймал караул.

Худощавый мужчина усатый
Нёс табличку в руке: «С плена мы».
С ним блондинка кудрявая рядом.
Характерно что оба немы.

Лейтенантик из СМЕРШа, жалея,
В тот же день отпустил этих двух.
И ушли в глубь бескрайней Рассеи..
Может правда всё. Может быть слух.