* * *
– Зачем разбили микроавтобус? – голос капитана Пипеева назойливо ввинчивается в мозг. – Встать сможешь? Сколько их было? Может, вспомнишь кого-нибудь?
Не разлепляя век, отрицательно мотаю головой и вскрикиваю от боли.
Помню, конечно! Смогу, посчитаюсь с непрошеными гостями. Нет, значит нет.
Вот только вставать мне что-то не хочется…

Подниматься в начале восьмого совершенно бессмысленно, но утро настойчиво лупит в окна.
Прислушавшись к себе, осознаю: не даёт покоя жужжание, доносящееся из-за стёкол микроавтобуса.
Делать нечего, придётся осмотреться.
Через улицу красным мигает вывеска, но буквы складываются несуразностью… микро-минет?!
Шире раскрываю глаза: нет, всё-таки – мини-маркет!
Жениться вам надо, барин.
Вот, кстати, и первые претендентки пожаловали.
Вслед за весной в окно барабанит проститутка по кличке Верка-Шаболда:
– Подъём, сосед. Всё сходится, ребёночек не наш! Может быть, пошалим?
Чудовищно распухшие губы Верки-Шаболды движутся невпопад с сиплой речью, словно у щуки из кукольного театра.
Хриплю в ответ:
– Я т-тебе пошалю!
Верка послушно кивает и шлёпает домой, к отпрыску.

Видел я его, этого отпрыска.
Четырёхлетний Макс, за блудливым папашей которого беспутная мамка попусту притащилась в Город, обращается с матерью, словно опытный сутенёр. Нахваливает Веркины стати, хвастается подарками… Редкостный говнючок.
Верка-Шаболда, прозванная так за лошадиную морду и омоновское телосложение, изредка подходит выпить по банке пива, рассказывает байки или жалуется на клиентов. Я терпеливо слушаю и поддакиваю.
Сердце у Верки доброе, и оттого её горести кажутся преходящими.
Вкрадчиво запевает мобильник, и я выхватываю его из кармана почти с ненавистью.
Знаю я эту падлу: на каждого абонента выработалось собственное звучание…
Так и есть. Разумеется, это Йофа!
– Шалом, Дикий Фраер! Где кочуешь, всё в том же «хёнде-хохере»?
– Воистину, шалом. Чему обязан? Рановато для обрезанных палочек Коха…

Я не сержусь на живущего в Праге русскоязычного Йофу Коха, он крутой адвокат-деляга и мой хороший знакомый.
Просто не люблю это прозвище – Дикий Фраер.
Человек без имени, без семьи, без денег и без работы.
И, разумеется, без крыши над головой.
Тем сильнее не люблю, чем более моё прозвище соответствует истине.
– Есть сюжет, – тем временем стонет Йофа. – Извините, что помешал деньги прятать…
Адвокат любит перебрасываться цитатами из дурацких кинокомедий.
Приходится подыгрывать. Прозвище «Йофа» родилось у нас в качестве компромисса.
Библейско-гестаповское «Иоахим» в обычной речи не перевариваю, а «от Ефима тянет онучами», как выразился сам Кох.
Поэтому – Йофа.

Закрадывается в голову, что в Йофе с Веркой есть нечто общее.
Оба пытаются на мне заработать! Да пусть, на то и дружба…
– Что у тебя, кекель-шмекель? – полушутя огрызаюсь я. – Или фигеле-мигеле?
– Не рой себе яму, белогвардеец! – рычит Йофа. – Я сейчас уйду принять ванну, а ты отправишься на подумать…
Местечковые обороты в Йофиной речи означают деловую настроенность.
Я продолжаю дразнить его:
– Перед ванной прими касторки! И не заплывай за буйки. За кого ты хочешь выдать меня на сей раз? За главного раввина Месопотамии?
– Я привёз в Город Стефана и сказал ему, что ты – ведущий туроператор! – лепечет Йофа. – Надо напрячься и предложить программу семейных туров из Чехии. Дело прибыльное!
– А почему бы мне не стать мастером машинного доения? Или ведущим гинекологом Львовской области?!
– Менталитетом не тянешь. И расовой принадлежностью…
–Ты понимаешь, что в туризме я – нихт-бельмес? – продолжаю кипятиться, судорожно соображая, что предпринять.
– Придумаешь что-нибудь! Не маленький. Мы в Городе третий день. Через два часа жду в японском ресторане (следует пафосное название).
– Ненавижу японскую кухню! Тем более, псевдо-японскую.
– Тогда в китайском. Тебе полчаса хватит?
– Импоссибл, Райка… Смогу собраться с мыслями не раньше шести. Мне нужно… э-э, принять ванну. Предупреждаю, всё это смахивает на авантюру!
– А я всегда считал вас общественником, Людвиг Иосифович! – отвечает комедийной цитатой из того же «Цирка» неугомонный Йофа, понимая, что мы уже сговорились.

Под приёмом ванны я подразумеваю обналичивание подъёмных.
Вначале расстаюсь в телефонном ломбарде со старым мобильником, хранившимся «про запас».
На вырученные копейки сажусь в интернет-кафе и роюсь на служебных сайтах, составляя арендные «парочки» клиентов и сдаваемого на время жилья. Повезло, одна из пар определённо срастается!
Договариваюсь на просмотр, а на остатки денег сооружаю сложный бутерброд из чернушки, парочки крутых яиц и трёх-четырёх сырков.
Посмотрим, что за меню нас ждёт… В сухом остатке два жетончика на метро.
Если арендные дела не срастутся, жрать завтра будет попросту не на что.
Пора за работу.
Я возвращаюсь к «хёндаю» и застаю чем-то крайне озабоченную дворничиху.
– Чего торчишь под окнами? – вежливо интересуется старая грымза. – Своим парковаться негде! А мне ещё и мусор мести!! Мешаешь. В машины кто-то по ночам лазает…
– Я никому не мешаю, – тороплюсь с ответом, стараясь избавиться от собеседницы. – По машинам не лазаю и живу, где хочу! Что касается мусорить, даже не пробовал.
– Не уйдёшь по-хорошему? По-плохому попросят!
– По-плохому я и сам могу попросить...
Дворничиха исчезает, одарив прощальной гримасой.
Нет, я определённо за таджиков…

Сосредоточившись, вспоминаю всё, что составляет нелепицу нашего "Интуриста", и начинаю танцевать от противного.
Встреча в аэропорту. Размещение и питание без переплат.
Жёсткий экскурсионный график и плановые часы свободы…
Через час нечто, напоминающее программу пребывания семейства из Чехии, всё-таки вырисовывается.
Не знаю, как в первопрестольной, слишком уж современна, а в Городе есть пока на что посмотреть.
Кстати, мне пора на просмотр! Аренда удаётся, почти неслыханное везение.
Церемонно оформляю договор с клиентом и тороплюсь на ужин.
Меню китайского рациона выглядит вполне удовлетворительным, благо платит за всё толстый, приземистый Стефан.
А на халяву, как известно, и уксус сладкий…
Выслушав через Йофу мой сбивчивый монолог, чех на минуту задумывается.
И сообщает, что готов разорвать уже подписанные отношения с Москвой и переключиться целиком на меня.
Вместе со стулом слегка приподнимаюсь над действительностью...

Забегая вперёд, скажу: затея кончилась пуфом.
Ровно через месяц чёртов Стефан по моей бесплатной наводке купит для пражских отелей партию дешёвых автомобилей «Волга ГАЗ-3110» и навсегда исчезнет с коммерческих горизонтов, оставив меня наедине со свежеиспеченной туристической фирмой.
После удачного ужина возвращаюсь, как привязанный, назад к микроавтобусу.
И вижу, как «хёнде-хохеру» увлечённо выхлёстывают глаза… то бишь, зеркала и подфарники.

Троица работает битами размеренно, по-деловому, и на мой окрик: эй, вы, уроды! а ну-ка, сдрисните от машины! – столь же целенаправленно смещается в мою сторону. Навела дворничиха гостей… вот старая сука!
После пары минут отмашки получаю смазанный удар в лобешник и устремляюсь в беспамятство, слегка развеянное вопросами пожилого капитана Пипеева – проще говоря, знакомого мента по кличке Пипец. Однако на расспросы я реагирую слабо, поэтому капитан укоризненно обращается к кому-то невидимому – надо полагать, к той же дворничихе:
– Что вы за люди?! Человек жене квартиру оставил. Живёт, как приблуда! А вам всё неймётся. Буду привлекать!

Напряжённо у тебя, Пипец, с привлекательностью, невольно усмехаюсь я.
Разбитый лоб с яростью реагирует острой болью.
Откуда-то начинают падать тяжёлые, горько-солёные капли.
Я разгораюсь новой обидой, но это всего лишь Веркины слёзы.
Выздоровлю, куплю говнючку танк на резиновых гусеницах, мелькает в треснутой голове, и я окончательно вырубаюсь…