Дед был всегда крутой чувак
И хипповал когда-то даже.
Он всё, что в кайф, зовёт ништяк,
А не по кайфу если-лажей.
Он "травку" курит по ночам,
Читает Миллера на кухне.
Ходить не любит по врачам,
Хоть стал хромым и тугоухим.
Шалит сердечко, душит спазм
Свистяще-булькающих бронхов.
Он умирал уже не раз.
Вот и сегодня ему плохо.
Я принесла ему поесть
Кефир и пару чебуреков.
Орёт на всю мощуху "Yes",
А дед прикрыл устало веки
И дышит как-то через раз.
-Чувак, а "скорую" не надо?
-Чувиха, я не пидарас,
Сама пей эти лимонады.
-А я иду с френдАми в цирк!
Детей сегодня день защиты.
-Бухают, стало быть, мальцы...
А ты не думаешь зашиться?
-Да я же, дед, ещё не пью!
Мне только девять было в мае.
-Да не ори, сейчас налью,
Не проболтайся только маме.

Вот так болтаем мы всегда:
Я о Фоме, он о Ерёме.
Но это вовсе не беда,
И с дедом нам совсем не стрёмно.
И на прощанье каждый раз
Он мне даёт "пласты" хард-рока,
То Цеппелинов,то Канзас:
"Ты донеси, чувиха, только."
А я ору: "Да донесу-у-у-у!!!"
Дедуле звонко прямо в ухо.
Он вытерает же слезу:
"Ну и ништяк, что не ссыкуха."