Час поздний. Тихо. Никого со мною.
За дверью притаилась темнота.
О, взвейся в небо, пасмурно-ночное,
и ласточкой лети, моя Мечта!

…Неплохо было б: просто так, от скуки,
проникнуть мыслью в тайны Бытия
и потрясти открытьями науки,
в веках положенную славу обретя…

Но что-то мне, при всём огромном даре,
не хочется в пыли библиотек
влачить года. Наука — серпентарий.
И холоден к учёным этот век.

Искусство же — совсем другое дело.
Как замечательно: закон его поняв,
осенним вечером сложить слова умело,
создав Шедевр и смерть свою поправ!..

Но к чёрту те парнасские законы!
И к чёрту мой, пусть гениальный, стих:
искусством правят подлые масоны,
и мне не избежать цензуры их.

А раз в искусстве нет мне упоенья,
осталась мне единственная страсть,
единственный источник наслажденья:
ничем не ограниченная Власть!

Но есть и тут досадные препоны.
Мечта мне шепчет: «Это не твоё!
Дороги Власти будут неспокойны!
А подданные — сущее жлобьё!»

Мечта моя! Не прерывай полёта!
Дай выбор сделать раз и навсегда:
жена, квартира. Белая «Тойота».
Работа. Офис. Отпуск. Хургада…

О, как же я всё это ненавижу:
дней отвратительных пустую череду,
свои рога, её (они пониже),
и офис свой, и Быдлохургаду!

Мне ненавистно небо на рассвете,
мерцанье звёзд и ровный свет планет.
Я ненавижу всё, что есть на этом свете,
а также то, чего в нём вовсе нет.

***

Лисица Северная! плавно приближайся,
топчи материки — мне всё равно.
Пусть рушатся империи, пусть катится
земляшка сраная в унылое говно:

я ничего не вижу и не слышу,
девиз мой — суть предлог и буквы три.
Меня интересуют только мыши,
их стоимость и где приобрести.